Книга ведьм - Хоу Кэтрин

Последние исследования предлагают более детальный взгляд на вещи и учитывают множество возможных факторов. В частности, Пол Бойер и Стивен Ниссенбаум в своей книге «Одержимые в Салеме», выпущенной в 1974 году, приводят аргументы в пользу того, что самая масштабная «охота на ведьм» в Северной Америке могла стать результатом соперничества двух больших семей – Партеров и Патнэмов – из-за земельного конфликта. Это соперничество подогревалось классовыми противоречиями, скандальной ролью местного проповедника и духовного лидера Сэмюэла Пэрриса, а также растущими различиями между жизнью в активно развивающемся портовом городе (городе Салем) и в более замкнутой и самодостаточной сельской общине (деревне Салем). Бойер и Ниссенбаум задали правильный вектор дальнейшего анализа причин, хотя их взгляд на салемскую историю не отличался полной широтой и требовал дальнейшего развития.

В 1987 года вышла книга Кэрол Ф. Карлсен «Дьявол в образе женщины», в которой особое внимание получили аспекты классового и гендерного неравенства, характерные для той эпохи, отразившиеся в салемской истории, как в зеркале. В частности, Карлсен стремилась ответить на вопрос, актуальный для авторов книг о ведовстве XVI–XVII веков (и не поднимавшийся Бойером и Ниссенбаумом): почему подавляющее большинство обвиняемых в колдовстве были женщинами? Карлсен составила портрет идеальной жертвы «охоты на ведьм» – то должна была быть женщина средних лет, отличавшаяся социально вызывающим поведением и бросающая вызов строгой гендерно-ориентированной иерархии пуританской Новой Англии. Безусловно, аргументация Карлсен важна, но не дает полного понимания того, почему преследовать ведьм в столь пугающих масштабах начали в данной конкретной местности и именно в тот год.

Попытки ответов на эти вопросы можно найти в труде Мэри Бет Нортон, вышедшем в 2003 году под названием «В тенетах Дьявола». Нортон уверена, что проблема касалась даже не деревни Салем, а всего округа Эссекс, и что обвинения затрагивали обширную сеть подозреваемых в ведовстве далеко за пределами одной деревенской общины. Данная исследовательница помещает историю салемских ведьм не в узкие рамки сельской жизни, а в широкий контекст войн с индейцами на всем фронтире, проходившем в те времена в штате Мэн. Нортон доказывает, что многие из юных девушек напрямую имели касательство к восточным индейским племенам и что язык, которым на судебных заседаниях описывался Дьявол, во многом сходен с формулировками, применявшимися для характеристик коренного населения. Жители деревни Салем воспринимали себя как «народ Божий, обосновавшийся на землях, которые когда-то были под безраздельной и мерзостной властью Дьявола» [264], и существовавшие в общине межличностные конфликты, политические страсти и психологическое напряжение, питаемые насилием и неуверенностью в завтрашнем дне, нашли свое логическое выражение в «охоте на ведьм».

Если смотреть на вещи еще шире – то есть с учетом преследования ведьм в Англии, – салемские события никак нельзя считать аномалией. Их характерные черты – специфика местности, где они происходили, личности основных участников, реконструируемые по историческим записям, судьба обвиняемых и обвинителей и даже самый масштаб судебных процессов – имеют легко узнаваемые прецеденты в прошлом, часть из которых была прекрасно известна их непосредственным участникам. Уникальность Салема состояла в том, что здесь возобладала идея заговора ведьм как существования параллельного тайного мира выраженной антихристианской направленности внутри законного и признанного его членами вполне благопристойного христианского сообщества. Эта идея поддерживалась рассказами о ведьмовских шабашах, корни которых уходили в английские народные верования [265]. Эта «теория заговора» легко объясняет беспрецедентно широкий масштаб расследования: до того, как массовая истерия в Салеме завершилась, она так или иначе затронула более ста пятидесяти человек. Нарастающие как снежный ком обвинения вдохновлялись английскими трактатами против колдовства, в которых прямо говорилось о том, что ведьму может надежно опознать другая заговорщица, у которой удалось получить признание.

Что же в итоге стало решающим? Какой (возможно, ускользающий от внимания исследователей) ключевой фактор вверг сообщество благочестивых и богобоязненных жителей Новой Англии в такой ужас перед ведьмами, что он вылился в гибель девятнадцати невинных людей от рук властей? Суеверия? Хлебная плесень со спорыньей? Индейцы? Тендерное неравенство? Вмешательство самого Князя Тьмы?

В принципе, за феноменом Салема стоят все вышеперечисленные факторы (за исключением, пожалуй, хлебной плесени), ведь массовая истерия добропорядочных обывателей не разразилась в вакууме. Она стала результатом связанных между собой исторических явлений, затрагивающих прошлое, настоящее и будущее. Перед нами – не аномальное выражение страхов жителей Северной Америки, а, напротив, их логическое продолжение, пусть и принявшее крайние формы. И здесь кроется самый тревожный симптом салемских событий: если они – не результат аберрации общественного сознания, то нельзя считать их полностью изжитыми и оставшимися в далеком прошлом. В изменчивом историческом континууме поступков, прецедентов, практики и реакции населения тема ведовства в религиозной и интеллектуальной жизни Северной Америки становится по-настоящему опасной. Общество должно помнить, что в любой момент большинство его членов может с санкции вполне авторитетных и просвещенных органов власти продемонстрировать предвзятость и жестокость по отношению к отдельным своим членам, и эта угроза вполне реальна.

Глава 20

Ордер на арест Сары Гуд с рапортом об исполнении

Понедельник, 29 февраля 1692 года

Ордер на арест Сары Гуд знаменует начало уголовного преследования, вылившегося в салемские процессы над ведьмами [266]. Сара Гуд, Сара Осберн и Гитуба были первыми тремя женщинами Салема, официально обвиненными в колдовстве. Во многих отношениях обе Сары – Гуд и Осберн – типичные изгои, те, кого в первую очередь могли в сообществах колонистов подозревать в служении нечистой силе [267]. Гуд нищенствовала. Гот факт, что она была замужем и имела детей, не повлиял на ее маргинальный статус и дурную репутацию в общине, ибо она не соблюдала принятых религиозных обрядов – в частности, не посещала церковные службы, так как не имела приличной одежды. С Сары Гуд, собственно, и началась история Салема…

Принимая во внимание жалобу, принесенную нам, действующим от имени Их Королевских Величеств, лично владельцами земельных наделов в деревне Салем, что в округе Эссекс, а именно Джозефом Хатчсоном, Томасом Патнэмом, Эдвардом Патнэмом [269] и Томасом Престоном, в отношении Сары Гуд, жены Уильяма Гуда, проживающей в вышеозначенной деревне Салем, по подозрению в умышленном и злонамеренном колдовстве, повлекшем причинение тяжкого вреда здоровью Элизабет Пэррис, Абигайль Уильямc, Анны Патнэм и Элизабет Хаббард [270], проживающих в вышеозначенной деревне Салем, с учетом того, что вышеупомянутые действия совершались в течение последних двух месяцев в деревне Салем и тем самым нарушали спокойствие и общественный порядок, установленные нашими суверенными властителями Вильгельмом и Марией, королем и королевой Англии и прочая, и прочая. Соответственно, Вам от имени Их Королевских Величеств поручается задержать вышепоименованную Сару Гуд и обеспечить ее доставление завтра около десяти часов утра в дом лейтенанта Натаниэля Ингерсола в деревне Салем, либо в иное время, если вышеуказанное невозможно, для того, чтобы означенная Сара Гуд была немедленно подвергнута нами допросу и дала свои показания по вышеупомянутому обвинению. С учетом важности данного Вам поручения Вы обязаны отнестись к нему со всей ответственностью и обеспечить его неукоснительное исполнение.