Джунгли. Том 2 (СИ) - "Focsker"

Крысиния и те богатства, что обнаружили посланные за шпионами дикари, оказались настолько велики, что были способны, если не спасти Республику, то как минимум замедлить её разрушение. Адмиралу пришлось отправить часть наёмников для усиления крысы. Важность успеха её дела оказалась равной той же важности, что и у Глатческо сейчас. Республика была обязана нанести Федерации поражение! На воде, на пляже, в тылу — везде они должны были преуспеть. Глатческо намеревалась ввергнуть Федерацию и их хозяев в ужас, разбить у форта, захватить побережье и в то же время уничтожить молодое поколение в тылу вместе с их матерями, мужьями и всем выводком вместе взятым. Для полной доминации требовалось не просто победить в бою, разбить основное войско и тыл, но и также устранить тех, на ком держалась Федерация. А именно: главнокомандующий войск Добрыня — старый самец, умело организующий войско и совершающий невероятные наглости диверсионные удары; Олай Даввай — старейшина Кетти, одна из важнейших фигур в совете Федерации, умело держащая в узде все молодые, сбивающиеся вокруг них племена; ну и конечно же он… загадочный красавец с невероятно пугающей силой объединять разделённых, Агтулх Кацепт Каутль. Существо, самец, некий идол и даже бог, сплотивший и создавший вокруг себя доселе невиданное дикарское общество. Предатели Кетти говорили о том, что ему служили даже знатные барышни, походившие внешностью на избалованных имперских принцесс.

Во флоте Респубилки уже ходило много баек об этом Агтулхе. Одна страннее другой: кто-то говорил, что он — не признанный сын и изгой, сосланный в смертельные земли; кто-то утверждал, что та же Императрица, наоборот, разыскивала его в то время как его окружали коварные дворяне, выкравшие и прибравшие к себе власть в имперском дворце. Адмирал Глатческо не верила ни одному из вариантов. В Агтулхе Кацепт Каутль она видела самозванца, проблему, врага и… как ни печально для самого адмирала, очень красивого самца, который скоро станет очередной жертвой войны. Пусть они и не встречались, но Глатческо чувствовала, что с ним — этим загадочным Агтулхом Кацепт Каутль — она могла бы резвиться и развлекаться очень и очень долго.

У носовой фигуры, на которой стояла Глатческо, показался силуэт помощницы:

— Адмирал, флот построен и готов к атаке! — уверенно, спокойно, без единой нотки страха отчитывается помощница.

— Огонь по готовности, с максимальной дистанции, боеприпасов не жалеть, бить, пока от форта одни лишь щепки не останутся! — командует Глатческо. После чего, при помощи магии, цвет флага на флагштоке изменяется, безмолвно сигнализируя о начале атаки.

Капитаны всех судов видят команду к началу действий. Старуха-ведьма, преподававшая магию в Республике и прибывшая с подкреплением, усиливает свои чары. «Мрачная завеса» становится плотнее, поглощает не только свет редких звёзд и луны, пробивавшейся сквозь тучи в небе, но и звуки, издаваемые гребцами. Эскадра, размеры которой превзошли самые смелые предположения Глатческо, двинулась вперёд. Галеры — не двадцать, не тридцать и даже не пятьдесят… восемьдесят кораблей, пятьдесят из которых боевые, двинулись вперёд стеной, которую никто не смог бы остановить. Бегущие от смерти, от озлобленных горожан, рабов и крестьян, оставшихся в Республике, зажиточные торговцы, ремесленники — в сегодняшнем нападении все они видели своё спасение. Сегодня, здесь, на этом берегу собрались все приверженцы адмирала Глатческо, той, кого во главе страны хотели видеть больше всего, и никогда бы не смогли, так как Республика погрязла в бюрократической, задушившей саму себя системе.

Флот, широко идущий, в линии более чем в двадцать кораблей, вынырнул из неоткуда. Часовая Кетти, рукой протирает сонливые глаза, и тут же галеры из носовых орудий разом дали свой первый залп. Оглушающий грохот разорвал спокойное, тихое ночное небо. Залп на ходу не точен, лишь парой прошедших в скользь ядер, повреждает стену, задевает дозорную башню, сбив одну из четырёх опорных балок.

Крики послышались на берегу. Галеры поворачиваются боком и, едва успев дать залп, получают ответный. Прошло всего ничего, а форт уже пришёл в боевую готовность. Словно из самого песка, залпом четырёх орудий, в сторону атакующих полетели ядра с цепями. Ломая мачты и разрывая людей на пополам, почти что каждый снаряд достигал цели, в то время как Республика лишь нащупывала мягкие стены прибрежного форта.

Залп за залпом в ответ на почти что сотню выстрелов постоянно отвечали четыре пушки. Республиканские зажигательные снаряды уже давно подожгли стены, снесли башню и пробили брешь, но эти четыре орудия, будто вкопанные в саму землю, в некое непробиваемое укрепление, продолжали стрелять в ответ. Три часа подряд Республика рвала гарнизон Федерации, укрепления их успели прогореть до белых углей, а из четырёх пушек по-прежнему отстреливались три.

Когда вторая из галер пошла на дно, адмирал отдает команду о штурме. Минуя вставший полукольцом строй боевых, не прекращающих стрельбу галер, с флангов, не попадая под обстрел, вперёд, на небольших, маневренных судах, устремляются штурмовые отряды. Лёгкие, быстрые, маневренные, оснащённые веслами суда, не встречая сопротивления, брюхом садятся на мелководье. С саблями, пистолями, мушкетами и аркебузами, вооружённые до зубов ветераны (десятков и сотен битв), отборные наёмники, каждой из которых в этих землях обещали кусок земли и рабов, с азартом и остервенением покидают суда. Где по горло, где по живот или колено в воде, выбираются на пляж, не встретив даже ответного мушкетного огня.

— Лёгкая добыча… — выгребая из воды, взявшись за меч, говорит наёмница-десантник. И только нога её ступает на сухой песок, как тут же под ней формируется красный магический круг, искра, взрыв, в верх ударяет столб пламени, перемешанный с огненной жидкостью, разлетающейся во все стороны. — А-а-а-а-а! — кричит охваченная огнём, лишившаяся ноги наёмница, отползая к воде. По всему пляжу, западнее и восточнее от форта, раздаётся череда абсолютно идентичных взрывов, после чего всё побережье охватывает пламя и крики раненых. Первая атака захлебнулась. Воительницы ползут к воде, надеясь в ней найти спасение, сбить пламя.

Мысли о том, что штурм окажется лёгким, мгновенно исчезают у всех. Те, кто ещё не высадился, только-только на своих кораблях подплывал к форту, уже ощущали, насколько сложным и опасным для всех них будет это утро.

Когда первая волна штурмующих вместе с ранеными замерла в воде, на побережье, внезапно из-под полностью сгоревших руин показываются стрелки Федерации. Один за одним, словно ружья у них не имеют перезарядки, на головы полёгших у берега наёмниц начинают падать пули, стрелы. Внезапно по восточному флангу Республики, кораблю и берегу, ударил пушечный залп картечи. Более двух десятков ожидавших подхода подкреплений женщин тут же падает в воду с криками и стонами. В ужасе, панике, кто-то бросается вперёд на пляж, активируя ногами новые магические огненные круги и то, что пряталось под ними. Другие же ползут к кораблям, прячутся за ними и трупами тех, кому уже не помочь.

— Откуда там живые? Мы же всё с землей смешали⁈ — бесновалась на носовой фигуре адмирал Глатческо. — Стреляйте, похороните их, сожгите нашими ядрами! — требует она, и флот, что не так давно замолк, боясь зацепить своих, вновь открыл огонь.

Когда суда противника вновь открыли огонь, бойцы Федерации снова спустились в свои подземные, вырытые по приказу Добрыни, бункеры. Пользуясь подземными ходами и тоннелями, они, не высовываясь на поверхность, где всё рвалось и трещало от вражеских залпов, передвигались по окопам и насыпям, в которых ядра противника ничего не могли им сделать. Два-четыре стрелка с аркебузами поддерживались восьмью-десятью заряжающими, которые, отсиживаясь под землёй, спокойно чистили оружие, иногда даже шутили, а после передавали его «рисковым снайперам», а те били по замеченному врагу. Благодаря этой тактике все республиканки, кто каким-то чудом проходил мимо минного поля, брались на прицел одной-двух стрелков и непременно падали, будучи ранеными. С началом второго «арт-удара» для штурмующих всё усложнилось из-за «огня по своим». Оборонявшиеся частенько видели, как пролетавшее мимо ядро разрывает наёмниц, коих от этого меньше не становилось.