Крик потревоженной тишины. Книга 1 - Дубравин Матвей

– Ах так! – возмутился Ахель. Этот разговор тем более раздражал его, что ему хотелось как можно скорее поговорить с купцом и собираться в дорогу. – То есть просто так поговорить нельзя?! А ведь я сам волен – продавать мне свой товар или нет. Допустим, он у меня даже есть, но вот не факт, что я вам его продам. Найду кого-нибудь, чей язык менее колок.

Пару секунд они напряжённо смотрели друг на друга. Купец поморщился, будто перед ним стояла назойливая тень или летала жирная муха. Его не смутило, что гость всё ещё стоит. Торговец снял крышку с графина и налил прозрачную жидкость в стакан, затем выпил её.

– Душно, – поделился он мыслями. – Это из-за влаги, я уверен. Пот так и течёт. Противный туман! У вас и рыбы-то сегодня нет, я так думаю.

– Рыбы достаточно, – улыбнулся Ахель. – Я лично её поймал.

– Да-да, так оно и было, – сказал купец с такой долей иронии, что она чуть не лилась через край чаши. – Один человек поймал рыбы на всех, и именно он пришёл ко мне от скуки, чтобы спросить о каких-то там существах. Да мне не сдались эти ваши существа: от рыбы я получаю денег куда больше!

Ахель взял себя в руки: староста уже преподнёс ему хороший урок самообладания. А купец, сам того не желая, дал ему зацепку. Теперь уж он не слезет с этого купца, нет: держись, нахал!

– Вы сказали, что получаете от рыбы куда больше денег? – переспросил Ахель. – Значит, от продажи существ тоже что-то получаете?

– Может, я сказал как-то по-другому, – пожал плечами купец. – Оставь меня: я устал от болтовни. – Он выпил ещё один стакан прозрачной жидкости и довольно чмокнул.

Ахель же, напротив, чмокнул от недовольства. Было ясно: таинственный Наблюдатель, кем бы он ни был, должен забыть о спокойствии навек. Пришло время ему показаться на свет. Ахель быстро снял череп с шеи и аккуратно положил его на стол. Это действие оживило купца, притворявшегося смертельно уставшим. Его намётанный взгляд сразу подсказал, что дело пахнет деньгами. Так Ахель, сделав всего одно движение, превратился из жалкого просителя в хозяина положения. Теперь пусть купец унижается перед ним и просит рассказать о находке. Все эти мысли пронеслись в голове у Ахеля. Примерно те же пробежали и у купца. Чего и говорить: Ахель был подобен игроку, который, играя в шахматы, долго ходил пешками, зажимая короля, а король не обращал на них внимания; и вот выступила главная фигура – дама, – и король понял, что зажат со всех сторон.

Торговец решил притвориться, что нисколько не удивлён; будто такие, как Ахель, тут каждый день ходят и от них не протолкнуться.

– Тысяча серебряных монет, – проговорил он голосом оценщика из ломбарда, который рад скорее отделаться от покупателя, мешающего разгадывать кроссворд. – Подходит?

Деньги эти были довольно большие, особенно для селения: за пять серебряных монет можно было разжиться килограммом свежей рыбы, а на тысячу можно было бы некоторое время жить безбедно. Да, каждый сельчанин клюнул бы на такое предложение без разговоров и приготовился бы распарывать матрас для хранения такой суммы. Но был во всём селении только один житель, на которого такие фокусы с щедростью не действовали. По интересному стечению обстоятельств, этим жителем как раз и был Ахель.

– Видишь ли, в чём дело, – хитро улыбнулся он, – деньги меня не интересуют. Я пришёл за знаниями, так дай их мне. Потом уже и поговорим, что и как.

Ловкая, как у кошки, рука купца, словно выстрелив своей кистью из сустава, преодолела те сантиметры, что отделяли её от черепа Наблюдателя, – и хотела вцепиться в цепочку, чтобы забрать драгоценный предмет. Этот череп, по тем сведениям, которыми обладал купец, легко можно было бы продать за десять тысяч – и речь тут не о серебряных, а о золотых монетах. Одна золотая – это двадцать серебряных: вот, прямо перед ним, на его же собственном дешёвеньком столе лежал предмет, стоивший двести тысяч серебряных монет. Покупая его всего за тысячу, он получил бы девяносто девять с половиной процентов чистой прибыли! Глаза уже заблестели от предвкушения удачи. И дело тут совсем не в жажде наживы: купец был человеком, а не воплощением алчности. Эти деньги были ему нужны не для того, чтобы положить их в сундук. Напротив, они могли воплотить в жизнь две его мечты. Он и не чаял дожить до их исполнения – и вот оно: пришло. Бедное существо, от которого остался один только череп! Но как же купец был рад этому черепу.

Купец до жути устал от бесконечных поездок по отдалённым краям через туманные, а вернее, мусорные поля. Он устал от сделок, счетов, цифр, бесконечной бюрократии и договоров. Он устал от вечного запаха рыбы и от встреч с людьми первого ранга, которых он и за людей-то не считал. Такое плохое отношение к первому рангу он имел не потому, что первый ранг – самый низкий. Напротив, раньше он был весьма толерантен, но потом влюбился в девушку третьего ранга, которая толерантностью как раз не отличалась. Только денежное состояние могло бы склонить её к нему. Торговец видел их свадьбу как нечто туманное, бесконечно далёкое, что-то из другой вселенной. А теперь вот оно – состояние: прямо перед его носом.

Почему этот селянин сопротивляется? Да ему тысяча серебряных должна казаться заоблачными деньгами. Желание завладеть черепом было столь велико, а упорство Ахеля столь сильно, что купец решил не торговаться, а схватить находку.

Его пальцы сжались в кулак – но в кулаке оказался лишь воздух. Столь важное ощущение – прикосновение к цепочке – не было достигнуто.

– Что ж, ты быстрый, – прищурился Ахель, – но я быстрее. Я потратил много времени на поиски существа. Я слежу за ним тщательно. Полагаю, ты рассмотрел его достаточно. – Ахель быстро надел цепочку себе на шею и заправил череп под рубашку.

– Я дам две тысячи, – выпалил купец и понял, что сказал глупость: цена не может расти так быстро, если изначально была назначена честно. Теперь селянин поймёт, что его обманывали. Но желание обладать находкой затмило здравый смысл.

– Как быстро растёт цена! – улыбнулся Ахель. – Сдаётся мне, он стоит куда больше.

Купец смерил его взглядом, полным горячей ненависти. «Этот мерзавец не выйдет отсюда. По крайней мере, вместе с черепом!» – решил торговец.

– Как вам мои рассуждения? – натянуто вежливо поинтересовался Ахель.

– Всем, кто не испытывал чувств, легко рассуждать, – бросил купец. – Встань на моё место: посмотрим, как ты заговоришь. Продавай мне эту штуку, или по Закону я назначу дуэль.

Ахель рассмеялся. Закон был всегда серьёзен и неумолим, только вот действовал он исключительно в важных случаях. Мелкие ссоры на него не распространялись. Значит, все эти слова купца не более чем пустышки. Даже детей ими не напугать: каждый ребёнок знает, как работает Закон. Купец смотрел на Ахеля как на кровного врага. Ахель начал пугаться: купец в таком состоянии мог бы избить его или сделать что-то хуже. В любом случае он мог отобрать череп, а Ахель не мог позволить себе отдать его: второй раз удача, скорее всего, так широко не улыбнётся.

– Всего вам хорошего. Вам следует побыть одному, – без сарказма и совершенно искренне сказал Ахель, начиная пятиться. Решив, что сказал недостаточно – ведь купец продолжил стоять, как бык перед забегом (он раздувал ноздри, сжимал до побеления кулаки, напрягал жилки на лбу и краснел на глазах), – Ахель зачем-то добавил ещё одну фразу: – Рыбу вам доставят в полном объёме, не бойтесь. – Он продолжал пятиться и почти достиг выхода из палатки. – Прощайте. Всего доброго.

Внезапно купец громко крикнул, выталкивая из горла весь накопившийся воздух:

– О великий Закон! Да будет дуэль!!! Защити справедливость, защищая меня.

Эти слова были молитвой, требующей активации сил Закона. В жизни их произносили крайне редко. Чаще эти слова встречались в героических и священных книгах. Каждый знал, что последует, если эти слова не будут произнесены попусту. Если же их произносили зря, то обычно ничего не происходило. В особо тяжких случаях, как уверяют летописи, тот, кто по глупости призвал Закон, обращался в прах.