Возвращение в Полдень - Филенко Евгений Иванович

У астрархов порой бывают странные развлечения и причуды. Но фантазия скатать блуждающие планеты и новообразованные звезды в клубок орбит и гравитационных ловушек-ротаторов пришла в их сверкающие головы не самопроизвольно. У шарового скопления предполагался хозяин; в ту пору никого не интересовало, кто именно.

Ни единого шанса на то, что астрарх заметит холодную металлическую скорлупку, неуправляемо болтавшуюся в пространстве.

Но он заметил.

Судьбы экипажа разошлись широким веером.

Так случилось, что командир Олег Иванович Пазур вскорости умер. Внезапно и не по медицинским показаниям. Никакого злого умысла, исключительно свобода личного выбора. Один фрагмент мозаики долой.

Из троих курсантов в Галактику вернулся лишь Константин Кратов. И с разбегу вляпался в межрасовый конфликт, а оттуда двинулся прямиком в плоддеры. В добровольное изгнание на долгие годы. Было время, когда он любил стрелять из фогратора и работать руками.

Этот единственный из троих буквально притягивал несчастья. Или, наоборот, отталкивал, как посмотреть. Он постоянно оказывался в эпицентре странных и весьма опасных событий. Но из воды, огня и медных труб всегда выходил невредимым и полным новых впечатлений.

Он стал ксенологом по прозвищу Галактический Консул. Ему нравилось наводить мосты, устанавливать контакты и решать проблемы.

Не прошло и нескольких лет, как линия судьбы, в произвольности которой он успел совершенно разувериться, привела его на удивительную планету, где все обитатели были разумны, напрочь лишены морали и потому жрали друг дружку. А в самом сердце этого мыслительного хаоса скрывался рациоген.

Другой, нечеловеческий.

Если только не копия того, что остался на «гиппогрифе». Как мы уже выяснили, изготовить точную копию чего бы то ни было уже не составляет трудов. Вселенная не обязана быть гетерогенной…

Это выглядело проверкой на твердость убеждений, которую молодой ксенолог Константин Кратов с блеском выдержал. По крайней мере, так он думал. Хотя ему пришлось вспомнить умение владеть фогратором.

Как только он стал задумываться над сутью закона парных случаев, им основательно заинтересовались тектоны.

Метафора мозаики наполнилась новым содержанием.

Чтобы окинуть ее ясным взором и увидеть скрытые среди россыпи цветных камешков и стекляшек смыслы, следовало сделать паузу в нескончаемой череде приключений. Тектоны склонили его вернуться на Землю и задуматься над собственным прошлым. Ему было сказано: тогда, в экзометрии, тебя увидел Хаос. Он отметил тебя и с тех пор тобой управляет. Ты – его указательная стрелка. Возможно, существует угроза Галактическому Братству, которую ты поможешь избежать. И много тому подобных слов, которые льстили самолюбивому сорокалетнему ксенологу на карьерном взлете.

Но кто он такой, чтобы отринуть волю тектонов?

Кратов тогда не знал, что его просто хотели остановить. Убрать с игровой доски, как фигуру с неясными правилами хода. Хотя бы на время.

При всем том, что угроза наверняка существовала в реальности. Вот только чему: Галактическому Братству или самим тектонам?

Он готовился вернуться в Галактику и все выяснить.

Он уже знал про «длинное сообщение», которое послал всему экипажу «гиппогрифа» загадочный визитер из экзометрии. Тяжелая информационная посылка, слишком большая для одного вместилища и потому неравномерно распределенная между четырьмя человеческими мозгами. Носитель информации не хуже прочих.

«Длинное сообщение» способно заботиться о своей сохранности. Но человеческое сознание по-разному реагирует на проявления защитных механизмов. Рашида приобрела стойкое нежелание совершать космические путешествия. Стас укрылся от всего мира за черным занавесом социопатии. Кратов же видел вещие сны, в которых находил указания к действию, туманные предсказания и ключи ко всем замкам. Но Пазур унес свою часть послания в могилу. Целостность «длинного сообщения» была необратимо нарушена.

И все же его нужно было прочесть.

Для этого весьма бы сгодился рациоген. Тот самый, что дрейфовал по волнам эфира в затерянном «гиппогрифе».

На помощь пришел астрарх Лунный Ткач. Он обожал неразрешимые задачки из области космогонии. Конечно же, он отыскал мертвый корабль. И, руководствуясь собственными соображениями в затевавшейся большой игре, укрыл его на одной из планет шарового скопления Триаконта-Дипластерия.

То была подсказка, которую не сразу удалось прочесть.

В своей лаборатории на промороженной и негостеприимной Баффиновой Земле доктор Морлок, вредный старый хрен, последний из создателей рациогена, фиглярствуя и много интригуя, среди потока досадливой болтовни сообщил Кратову ключевое слово для активации усилителя интеллектуальной деятельности.

Кратов засиделся на Земле. Две любимых женщины и ожидаемое рождение дочери не могли его удержать. Он почти собрал мозаику, оставалось дело за красивой рамкой.

Его пытались сбить с пути. Отвлечь новыми захватывающими открытиями. Когда не вышло, уничтожить. Но всякий раз выходило, что в его мозаику укладывались недостающие фрагменты.

То, что он высадился на планете Таргет шарового скопления Триаконта-Дипластерия, где уже развернули бурную и непонятную деятельность безликие Строители, не было игрой случая или капризом заскучавшего астрарха.

Здесь ему усилиями сразу нескольких галактических игроков уготована была встреча с советником Правящего дома Галактической Империи Тахамауков по имени Кьейтр Кьейрхида, который желал бы знать больше, чем уже знал. А также не имел обычая лгать в ответ на правильно поставленный вопрос.

15

– Восемьсот семьдесят пять земных лет тому назад, – сказал Кратов. – Имперский грузовой транспорт «Азмасфох-Вэлвиабэтха», что в переводе на интерлинг означает «Пронизывающий все пространства». Ординарная трасса между вашими планетами Птэриш и Окхшеоб.

– Выдающиеся способности делать верные выводы на основе неверной информации, – печально усмехнулся советник.

– Простите?

– Так о вас отозвался мой властитель… полагаю, это эквивалентно земному понятию «босс»… канцлер Правящего дома Иссуршаркант.

– Вряд ли вы передадите, но я признателен за высокую оценку. Постараюсь оправдать и дальнейшем.

– С вас станется…

– С вашим кораблем в экзометрии приключилось то же, что и с нами. И ему также удалось уцелеть. Один из двух членов экипажа выжил, хотя вынужден был прекратить летную карьеру из-за психического расстройства. Кажется, его звали Нфебетнехп.

– Да, – кивнул советник. – Ему досталась половина того же «длинного сообщения», что и вам. Это было очень давно.

– По земным меркам. Но не по вашим. Например, вы в ту славную пору только-только паковали чемоданы, чтобы вскорости, каких-то два века спустя, отправиться на премьеру шекспировского театра «Глобус».

– В ваших рассуждениях присутствует некая варварская логика.

– А теперь скажите мне, что это не является последним фрагментом моей мозаики, – с наслаждением заявил Кратов.

Вместо ответа советник не спеша нацедил себе еще ликера из фляги, а затем занялся погасшей сигарой. Кратов снисходительно наблюдал за его сражением с зажигалкой. «А времени-то у меня в обрез, – вдруг подумал он. – Пора добивать старичка».

– Сколько вам лет, советник? – спросил он.

– Много, – хмыкнул тот.

– Но ведь вы не умираете, не так ли?

– Я и вправду не утратил еще интереса к жизни.

– Но что бывает с теми, кто утратил?

– Во Имя Вечности! – Тахамаук едва не перекусил сигару пополам. – Вы не оставляете мне выбора.

– Вам придется меня убить? – кротко осведомился Кратов.

– Мне придется открыть вам тайну, о которой знают все тахамауки. Но никто и никогда не говорит вслух.

– Вы упоминали, что за все время существования Галактическая Империя накопила слишком много ценностей, но не желает становиться музеем. Могу предположить, что подданных, которым наскучила жизнь, она накопила не намного меньше. И, вероятно, не имеет планов превратиться в кладбище.