Очень странные миры - Филенко Евгений Иванович

Вспыхнул свет, экраны вернулись на прежние места и замигали с энергией, кажется, утроенной против прежнего.

– Что вы слышали, джентльмены? – вопросил доктор Кларк.

– Собственные мысли, – осторожно сообщил Татор.

– Я тоже, – сказал Кратов.

– Лично я не мог избавиться от образа хорошо прожаренного куска мяса, – объявил Белоцветов. – В хрустящей корочке, под гранатовым соусом…

– Я читал молитву, – сказал Мадон. Он смущенно огляделся. – Что, не следовало этого делать?

Какое-то время все смотрели на него с изумлением, потому что никто не ожидал от этого циника и зануды внезапно и без специальных к тому поводов обнаружившей себя религиозности. Затем доктор Кларк сказал, сардонически щурясь:

– Ну что ж, занятие не более бессмысленное, нежели все прочие. Как я понял, джентльмены, все вы инстинктивно и даже слепо постарались подавить тишину в себе, вытеснить ее из своего сознания, как нечто нежелательное, подобно тому, как антигены избавляются от вирусов. Все обыкновенно так и поступают. Как утопающий, который совершает массу лишних движений, не всякое из которых целесообразно в постигшей его ситуации… Здесь нужна специальная подготовка, часы медитации, которых, как я подозреваю, у вас попросту нет. – Татор с готовностью закивал. – Но если бы вы не стали сопротивляться, тишина – здесь я имею в виду тишину не как идеальное отсутствие акустических раздражителей, а как психофизическое состояние, с явным преобладанием физических характеристик… тишина забрала бы вас к себе.

– Но зачем?! – не утерпел-таки Мадон.

– Никогда не задавайте науке вопросов «зачем?», молодой человек, – чопорно сказал доктор Кларк. – Настоящая наука совершается не «зачем», а «потому что». И зачастую «вопреки»… То, что выглядит ненужным, бесполезным и вздорным сейчас, может оказаться насущным и безгранично востребованным по прошествии времени. Я авансирую будущее человечества. Однажды разум достигнет пределов развития в четырех измерениях… здесь я подразумеваю три традиционных измерения и экзометрию, если условно полагать ее базовым нулевым измерением… Впрочем, кому я читаю азы пространственной физики? Вы по роду деятельности разбираетесь в этом не хуже моего и к тому же каждодневно сталкиваетесь со всеми измерениями на практике, vis-a-vis. Но когда разуму станет тесно, он примется искать двери в иные пространства. Тишина как нельзя лучше подходит на роль таких дверей. Не спрашивайте, почему, для меня это очевидно, а у вас нет времени выслушивать мою лекцию с изложением системы аргументов… Надеюсь, вы уже достаточно проголодались?

– Мы не хотели бы обременять своим присутствием… – начал было Татор.

– Ерунда, – отмахнулся доктор Кларк. – Всегда приятно увидеть новые лица и убедиться, что мир по-прежнему материален и существует. Плохо, что у меня давно иссякли добровольцы, поэтому приходится экспериментировать на себе, а моя возрастная акустическая толерантность постоянно вносит погрешности. Никто не желает уделить пару часов служению науке?

Татор откашлялся, покосился в сторону Кратова, безмятежно прихлебывавшего кислое пойло из своего стакана, и не без ехидства объявил:

– Так случилось, что среди нас находится персона, облеченная полномочиями инспектора Агентства внеземных поселений.

– На общественных началах, – напомнил Кратов.

– Honoris, так сказать, causa, – добавил Мадон с мстительным удовольствием,

– А, понимаю, – кивнул доктор Кларк. – Жаль. Тогда вам нужно в обсерваторию. Кстати, это хорошее решение по многим параметрам.

– Любопытно, – сказал Татор выжидательно.

– Во-первых, Рассел Старджон, главный координатор станции «Тетра», постоянно обитает в обсерватории. Он лишь называется главным, хотя по сути является единственным. Поэтому мы все для краткости предпочитаем именовать его «директор». В его управлении находятся один системный инженер и один медик. Чем они заняты в свободное время, которого у них в изобилии, сознаюсь честно: не ведаю. Основное же призвание старины Рассела – астрофизика аномальных систем. Местное светило для него непреходящий источник вдохновения. Хотя, казалось бы, что в нем аномального, за исключением орфанажа… [22] Во-вторых, Рассел обожает принимать гостей. Ему ведь не требуется абсолютная тишина в таких объемах, как мне! В-третьих же, инспектор, сэр, – доктор Кларк отвесил в сторону Кратова короткий поклон, – Рассел в курсе всего, что творится на станции… во всяком случае, он на это надеется… и потому с готовностью удовлетворит ваше любопытство. У вас ведь есть к нему вопросы как у инспектора к главному координатору?

– Не уверен, – сказал Кратов уклончиво. – Мне достаточно убедиться, что вы все благополучны и у вас тут весело.

– О! – вскричал доктор Стэплдон Кларк. – Более чем! За мной, джентльмены!

С этими словами он распахнул скрытый в стене крыжовникового цвета шкаф и выудил оттуда десятигаллонную ковбойскую шляпу.

5

Обсерватория располагалась почти в двух милях от сектора виавов, и эти мили пришлось покрыть пешим ходом. За всех ручаться не стоило, но кое-кто определенно проклял этот выбор. По дороге доктор Кларк, из уважения к гостям отказавшийся от велосипеда, не переставал болтать и энергично жестикулировать, чем совершенно деморализовал беднягу Мадона. Улучив момент, тот поравнялся с Кратовым и, привстав на цыпочки, шепнул ему на ухо: «Консул, вам не кажется, что этот старик не совсем нормален?» – «Вы редко общаетесь с научной элитой, Жак. Поверьте на слово: они все подвинуты на своих идеях, а док Кларк по крайней мере социализирован. Сами посудите: велосипед, шляпа… штаны…»

К чести ученого, он отвлекся от рассуждений о тишине и ее достоинствах и превратил короткий вояж в некое подобие обзорной экскурсии.

– …Вы совершенно правы, джентльмены, в эту минуту мы пересекаем сектор лферров, по человеческой ограниченности, густо сдобренной антропоцентризмом, иной раз доходящим до примитивного шовинизма, более известных в быту под совершенно не согласующимся с их обликом и обычаями этнонимом «орки», ибо всякий, кто сталкивался с лферрами так близко, как доводилось мне, непременно убедился бы в несправедливости своих суждений, в основе которых лежат атавистические предрассудки, не говоря уже о том, что ничего общего между лферрами и орками нет и быть не может. Нет, друг мой, я никогда не встречал истинных орков и прекрасно сознаю, что это персонаж беллетризированной мифологии, и если мистер Баум в своем эпосе о Стране Оз описывал орка как добродушное нескладное существо, «не рыба и не зверь», но с кожаными крыльями, то профессор Толкин изобразил орков как абсолютное зло, уродливое, безжалостное, чуждое добру и свету. Могу вас уверить, джентльмены, ни одно из перечисленных свойств лферрам не присуще, это я вам заявляю авторитетно как человек, имевший удовольствие с ними общаться, дискутировать и даже развлекаться. Не спрашивайте, на что это походило, но было весьма познавательно… Согласен, представления лферров о технической эстетике несколько разнятся с нашими, поэтому настоятельно советую глядеть под ноги, здесь повсюду какие-то выступы и ребра, но за каким чертом они устроены, нам никогда не понять. Сейчас здесь никто не живет, поскольку последние лферры покинули станцию года три тому назад, очевидно, утратив к проекту всякий интерес… да-да, не удивляйтесь, мистер инспектор, они держались до последнего, несмотря на общеизвестную среди специалистов нелюбовь к изоляции… и весьма обстоятельно законсервировали все технологические отсеки, оставив, впрочем, доступными бытовые помещения, но там все устроено настолько непривычно и нефункционально для человеческого комфорта, что никто даже и не пытался в них расквартироваться… Хотите взглянуть? Нет? Я и сам особо не стремлюсь. Здесь, в этой точке, сектор лферров заканчивается, и мы оказываемся на перепутье. Слева находится главный шлюз, и если бы вам достало терпения продвинуться к центральной части станции, причаливание не вызвало бы той озабоченности, какая вынудила вас экипироваться максимально непригодным для внутренних условий «Тетры» образом, да еще тащить за собой оружие. Прямо отсюда и во всех направлениях, за исключением обратного, простирается человеческий сектор. Если двигаться вперед, примерно через милю он будет пресечен сектором ркарра, тоже практически необитаемым… хотя мистер Старджон утверждает, что прибывшее пять лет назад звено ркарра… так мы для ясности обозначаем их минимальную социальную ячейку, поскольку семьей назвать такое язык не поворачивается, отношения строятся на профессиональной основе, но и исследовательской группой считать тоже нельзя, уж слишком откровенно они демонстрируют свои неформальные отношения… да, звено из пяти особей вроде бы не покидало станцию, но чем они там занимаются и живы ли вообще, никто не проверял, хотя, пожалуй, что и следовало бы. Да, именно ркарра, а что вас удивляет, мистер инспектор? Нет, сэр, я не путаю ркарра ни с тоссфенхами, ни с нкианхами, хотя все перечисленные вами расы относятся к рептилоидам и для дилетанта практически неразличимы. Но я питаю скромную надежду, что сходен с дилетантом еще менее, нежели ркарра с тоссфенхом. К слову, тоссы прилетали сюда пару раз и всегда останавливались в человеческом секторе. При всей их рептильей натуре они более человекообразны, чем многие из моих земных оппонентов. Вы знаете, что они заядлые игроки? Не поверите, но перед тем, как отбыть, они организовали покерный турнир! Три вечера чесали нас, как малышню… Если бы не Дик Уиндем, наш медик, я навсегда утратил бы веру в интеллектуальный потенциал человечества. Дик доказал тоссам, что покер – игра, созданная людьми и для людей, даже принимая во внимание, что у всех тоссов, кого ни возьми, врожденный покерфейс… А нкианхи мне сразу не понравились! Почему? Лишь один из этих напыщенных косоглазых дьяволов заинтересовался моей работой, в то время как остальные отделались насмешливыми репликами. И тот единственный с легкостью прошел мой тест на погружение, который я предложил вам и который вы все с блеском провалили. А этот чертов нкианх впал в созерцательный транс на два часа, затем вышел из него как ни в чем не бывало и сообщил мне, что всегда так делает, когда желает отдохнуть от забот. Но этим не ограничилось, сэр! Он окинул мои заметки своим косым взглядом и сообщил, что, мол, здесь, здесь и здесь у меня математические ошибки, которые я и без его помощи с легкостью исправлю! После чего удалился с самым удовлетворенным видом, какой только возможно приписать двуногому косоглазому крокодилу, оставив меня в замешательстве, близком к умоисступлению. Разумеется, ошибки нашлись, но осадок остался. Самолюбие исследователя надлежит щадить, джентльмены, не так ли? Силы небесные, мог ли я подумать, что на склоне лет принужден буду оперировать такими терминами, как ркарра, тоссфенхи, лферры… нкианхи, черт их знает… Я, который даже этнического русского всегда воспринимал как выходца из иных миров, не говоря уж о каких-нибудь там французах! Надеюсь, я никого не успел оскорбить? Или успел? За мной такое водится, но это не со зла, а от житейской наивности, обижаться на ученого вообще есть одиннадцатый смертный грех. На чем я остановился… Так вот, справа располагается то, ради чего, собственно, все и затевалось: собранный и почти готовый к работе галактический маяк. Тот самый… индекс М27511, модель «Прометей», с постоянно-проблесковым сигнал-пульсатором класса «двенадцать-двенадцать»… О, это машина, джентльмены, это машина! Когда я теряю веру в себя и в человечество, то прихожу на маяк и очень скоро понимаю: те руки, что его создали, не могут принадлежать тупому существу. Именно там я врачевал свою самооценку после визита нкианхов, и еще по разным поводам… Не желаете взглянуть? Нет? Тогда продолжаем путь. Между прочим, над нашими головами вторым ярусом размещены грузовые шлюзы. Отсюда начиналась станция «Тетра», именно там швартовались танкеры с грузами и бустеры с готовыми модулями. Эти шлюзы свободны уже много лет. Если не считать астероидного тральщика мощностью двенадцать мегахокингов, который пригнали сюда явно по ошибке. Что здесь можно выгребать из пространства с такой мощностью?! Нам еще повезло, что парень из команды Рассела, системщик Лейнстер Браннер внезапно обнаружил недюжинные навыки вождения этой чертовой дуры с динамическими силовыми полями и увел ее от главного шлюза к одному из грузовых, иначе она до сих пор портила бы настроение своим адским обликом каждому, кто желал бы полюбоваться на бесконечную вселенную с обитаемых палуб и, что не в пример ужаснее, перекрывала бы старине Расселу вид на милый его сердцу и разуму оранжевый карлик BG1212. Не желаете взглянуть? Согласен, в астероидных тральщиках нет ничего, что могло бы порадовать взоры, кроме их габаритов… Напрасно хихикаете, сэр, я здесь уже пятнадцать лет с единственным перерывом на свадьбу внучки, что вообще говоря удивительно, ведь сейчас нет обычая устраивать семейные торжества по поводу соединения мужчины и женщины. Я имел в виду, что нахожусь на станции дольше любого другого ее обитателя, и все сколько-нибудь значимые события не могли пройти мимо моего внимания. Если не считать такие пустяки, как сборка всей конструкции, установка маяка и решение всю эту громадину предоставить самой себе… Слева от нас оранжерея, и она вполне процветает, каковое состояние для оранжереи является совершенно естественным. Она несоразмерно велика для того населения, что здесь постоянно присутствует, поэтому ее коллекция не радует своим разнообразием. Какие-то плодоносящие кустарники, не требующие тщательного ухода, цветник с какими-то орхидеями и прочей пахучей ерундой, овощные грядки, и если кто-то постарается меня убедить, что огурец из земли более нашпигован витаминами и приятен на вкус, чем огурец из пищеблока, пусть первым кинет в меня этой чертовой тыквиной! Я не оговорился, джентльмены, плод огурца в классической ботанике называется «тыквина», и если у вас есть желание, я с готовностью продемонстрирую вам его сходство с тыквой и дыней, которые у нас также произрастают. Хотя один дьявол знает зачем. Встречаются, знаете ли, любители покопаться в земле, испачкать руки… вот только не надо смотреть на мои джинсы и мою шляпу, мои предки выращивали кукурузу и гоняли по прерии крупный рогатый скот. Все знают, что такое «крупный рогатый скот»? Это отнюдь не обманутый муж из пошлого анекдота, сэр, как нетрудно прочесть в вашей ухмылке, а коровы, настоящие кочевые коровы, которые могли отбить атаку стаи койотов, если их как следует разозлить, а не те ходячие цистерны с молоком, что нынче принято выдавать за коров… Видите лестницу? Она ведет в спортзал. Эта прозрачная труба тоже туда ведет, но с нижней палубы. Сейчас в спортзале тихо, потому что понедельник. Все эти привычные уху наименования дней недели – громадная условность, дань традиции, тем более что время на станции удобнее измерять декадами. Поэтому за субботой, которая в символическом календаре считается днем Сатурна, у нас следуют дни, поименованные в соответствии с основной традицией, что предписывает черпать вдохновение из древнеанглийского языка, который, в свою очередь, был близок к скандинавским истокам, а именно: Higday – день размышлений, Dolday – день дураковаляния и Lissday – день радости, любви и добра. И только затем наступает воскресенье, день Солнца, как ему и полагается быть. Разумеется, все это весьма виртуально, и нет никаких формальных препятствий предаваться возвышенным мыслям или любовным утехам в любой иной день недели… Так уж сложилось, что по понедельникам спортзал пустует. Хотя, повторюсь, никаких ограничений… На тренажерный зал эта странная норма, конечно же, не распространяется, и я знаю людей, которые по каким-то своим соображениям предпочитают посещать его за полночь – хотя полночь, полдень и прочие планетарные обозначения времени суток здесь совершенно утрачивают всякий смысл, и я подозреваю, что некоторая часть населения станции сознательно существует по собственным биологическим циклам, идущим вразрез с общепринятыми. Может быть, это эпатаж, некий вызов рутине замкнутого пространства… в конце концов, никого это не волнует, каждый вправе холить и лелеять собственных демонов. Мы только что прошли мимо зала для конференций, который ни единой секунды не использовался по назначению и вряд ли получит свой шанс в обозримом будущем. Помнится, мы собирались в нем пару раз, чтобы отметить чей-то день рождения и поздравить со вступлением в семейный союз. Последнее было необычно и трогательно, поскольку, как я уже говорил, нынче мало кто видит повод для празднования в соединении любящих сердец. Жаль, что союз очень скоро распался… Должен заметить, что оба раза наши собрания выглядели в громадном пространстве зала и в окружении гигантских слепых экранов весьма нелепо. Малые человеческие сообщества требуют камерности, возможности видеть лицо собеседника и слышать его негромкую речь. Увы, нам никогда не наполнить жизнью эти циклопические пространства, которые словно бы специально созданы, чтобы глумиться над человеческим нарциссизмом… Джентльмены, мы на месте. Это врата рая, добро пожаловать. Согласен, сходства с сакраментальными представлениями маловато. Если же придерживаться наукообразной корректности, перед вами вход в обсерваторию…