Министерство будущего - Робинсон Ким Стэнли

Конференция «Калифорния, вперед» представляла собой саммит нескольких десятков организаций. Калифорния, будь она не штатом, а отдельным государством, являлась бы пятой по размеру экономикой мира, но при том, благодаря своевременно установленному жесткому регламенту, сохраняла углеродную нейтральность. Власти штата намеревались продолжать в том же духе, и люди, прибывшие на конференцию, очевидно, считали, что у них есть чему поучиться. Мэри была не против.

Эстер представила ее сотрудникам Совета штата по водным ресурсам, Общества местной растительности Калифорнии, группы по вопросам экологически чистой энергии из Калифорнийского университета, группы по вопросам водного хозяйства оттуда же, начальнику отдела охраны рыбных ресурсов и диких животных, управляющему программой биоразнообразия штата и многим другим лицам. Все вместе они проводили Мэри до станции канатного трамвая, сели с ней в открытый вагон и доехали до Рыбацкой пристани. Мэри удивилась, она думала, что причудливые вагончики, скользящие вверх-вниз по крутым холмам наподобие швейцарского фуникулера, но прикрепленные к кабельным каналам в уличном покрытии, обслуживают одних туристов, однако хозяева конференции заверили ее, что канатный трамвай не уступает в скорости другим видам городского транспорта и вдобавок экологически наиболее чистый. Вверх-вниз, вверх-вниз, скрежет и стук, свежий воздух… Ее не покидало ощущение, что она находится в месте, гордящемся собственной исключительностью. В некотором смысле Сан-Франциско был топологической противоположностью Цюриха. У людей из НГО «Калифорния, вперед», и без того полных энтузиазма, как у отпускников, разгорелись глаза и раскраснелись щеки.

На Рыбачьей пристани они взяли плавучее такси до Сосалито, откуда микроавтобус довез их до большого склада. Внутри этого здания инженерный корпус сухопутных войск США создал гигантский макет Калифорнийского залива и дельты, трехмерную карту с действующими водными потоками. С низких мостков над макетом все подробности были видны как на ладони; калифорнийцы охотно рассказали и показали Мэри, как функционирует северная часть штата.

Средиземноморский тип климата Калифорнии отличали жаркое сухое лето и влажная прохладная зима, что поддерживало плодородие обширных сельхозугодий как на прибрежной равнине, так и в большой долине в центре штата. Долина была по-настоящему гигантской, ее площадь превышала территорию Ирландии или Нидерландов. Одна из главных житниц мира, но уж очень засушливая. Воды здесь всегда не хватало, а после изменений климата положение еще больше усугубилось. Трубопроводы были проложены в каждой точке штата, воду перегоняли по мере надобности, однако с наступлением засухи ее все равно недоставало. Вдобавок засуха происходила в последнее время все чаще и чаще. Хотя временами случались и наводнения. Воды было то слишком мало, то слишком много, периоды засухи и наводнений сменялись без какой-либо системы, но засуха все же случалась чаще. В худших случаях вспыхивали лесные пожары либо происходили ливневые паводки, и постоянно сохранялась угроза превращения всего штата в пустыню наподобие Мохаве.

Гидрологи объяснили положение с водоснабжением на макете. Обычно снежный покров Сьерры к весне накапливал около восемнадцати кубических километров влаги и длинным засушливым летом постепенно сбрасывал ее за счет медленного таяния в водохранилища. Водохранилища, перекрытые дамбами между холмами, при полном заполнении вмещали до пятидесяти кубических километров воды – этот гигантский запас мог бы спасти штат в летние месяцы. Во время засухи воду можно было бы качать из подземных слоев и подавать нуждающимся, а во время паводков снова наполнять подземные хранилища, улавливая воду на поверхности и не позволяя ей утекать в залив.

Ради осуществления этой цели был принят закон «Об устойчивом управлении запасами подземных вод» или, для краткости, программа «Сигма». Фактически закон признал воду новым ресурсом общего пользования, принадлежащим всем сразу и управляемым всем обществом. Были введены учет и контроль, назначены цены, распределены квоты, часть земель штата была выведена из сельхозпроизводства. В засушливые годы воду качали из-под земли, следили за ее расходом, экономили где только можно; в годы паводков накапливали воду в долине и спускали ее в подземные резервуары.

Местные особенно гордились подземными резервуарами: они установили, что ложе центральной долины обладало неодинаковой проницаемостью. Основная его часть по твердости не уступала паркетному полу, как выразился один из демонстраторов, в то же время были обнаружены несколько «врезанных каньонов», проделанных в конце последних двух-трех ледниковых периодов потоками талой воды, текущей из ледяной шапки Сьерры. Каньоны постепенно заполнились валунами и грунтом, приобрели такой же вид, как вся остальная поверхность долины. Однако в действительности они пропускали скапливающуюся наверху воду наподобие дренажных траншей Френча, подпитывая подземные резервуары намного быстрее, чем другие части долины. Правительство штата Калифорния выкупило и отторгло участки земли вокруг этих дренажных траншей, построило дамбы, плотины, насыпи, регуляторы течения и каналы, чтобы после сильных осадков вода со всей долины попадала в эти старые врезные каньоны и задерживалась там достаточно долго, не успевая просочиться вниз и уйти в море. Разумеется, количество воды, которое они могли таким образом удержать, было ограничено, однако теперь у авторов проекта имелась комбинация из хорошей системы контроля паводков и надежной подпитки грунтовых вод, что позволяло создавать запасы воды во «влажные годы» и потреблять их во время засухи.

Хорошо по отдельности, превосходно в комплексе. Более того – вынужденное создание такого «водопровода» для пополнения запасов воды побудило власти вернуть приличную долю земель в то состояние, в каком они пребывали до появления европейцев. Аграрное производство недавнего прошлого превратило всю долину в гигантскую промышленную ферму, обделило ее во всех отношениях, кроме товарного производства, истощило, обезобразило, опустошило, сделало непригодной для жизни людей, а ведь это место раньше называли Серенгети Северной Америки, здесь обитали миллионы животных, в том числе калифорнийский олень, серый медведь, пума и волк. В бешеной гонке за превращение долины исключительно в зону производства продуктов питания всю эту живность вместе с их ареалами обитания истребила первая волна переселенцев – вариант «золотой лихорадки». Теперь же необходимость борьбы с паводками и засухами привела к восстановлению больших участков долины и возвращению животного мира за счет системы заповедников и природных коридоров, ведущих к холмам вокруг долины. Холмы всегда оставались нетронутыми в большей степени, чем сама долина, теперь там снова высадили дубовые рощи из местных пород, дающие приют всякой живности. Был возобновлен ход лосося, в пересохших озерах устроены камышовые болота, разбиты способные выдерживать мощные паводки сады, для удержания воды создали рисовые террасы на склонах, их засадили генетически модифицированными сортами риса, способного оставаться в затопленном состоянии дольше обычных сортов.

Все это было частями единой системы, в которую входили крупные преобразования в городах и на городских окраинах. Мэри дали понять, что первоначальная застройка Калифорнии производилась глупо и как бог на душу положит: автомобили, пригороды, нажива – последовала еще одна «золотая лихорадка», не уступающая уродством той, что произошла в долине. Возвращение от безумия к нормальному состоянию – перепроектирование, реставрация, перестройка – займет по крайней мере еще целый век. Однако штат с населением сорок миллионов человек уже обрел углеродную нейтральность и движется к отрицательному уровню эмиссии; процесс, конечно, далеко не закончен, остро стоят вопросы акционерной собственности, зависимости от остального мира. Но и тут ведется работа, чтобы штат в конечном итоге действительно можно было назвать «золотым».

Все это Мэри услышала, глядя на красивый макет ландшафта, похожий на вид с небольшого самолета или спутника. Он показался ей долиной лилипутов с яркими заплатками зелени, перечеркнутой вдоль и поперек живыми изгородями, которые на самом деле были природными коридорами шириной в милю для диких животных. Окружающие холмы блеклого соломенного цвета были густо утыканы точками зеленых лесопосадок.