Последний корабль - Пономарёва Светлана Викторовна

Провожая Стеллу домой в тот воскресный майский вечер, он многое хотел ей сказать, но нёс какую-то чушь. А уже в понедельник вернулся обратно в Рим. Те слова любви, в которых Михаил не смог признаться, он написал ей по СИС, и Стелла ответила взаимностью.

Эта весна изменила их жизнь навсегда. Они поженились летом, когда Михаил приехал в следующий свой отпуск. Он только что окончил Колледж Инженеров, ему было девятнадцать, ей восемнадцать. Флоренция стала городом их любви, и они поселились здесь.

«А если бы профессор не поручил мне подготовить доклад о Боттичелли, и я не заглянула в тот день в галерею Уффици?» — подумала Стелла.

— Хозяйка, — голос робота отвлек ее от воспоминаний, — ваш муж подлетает.

Серебристый лётный шар завис над аккуратным зеленым газоном. Через секунду он выпустил воздушные парковочные колонны и мягко приземлился. Открылся люк, полупрозрачная лестница на воздушной подушке пригладила траву.

— Дорогая, я уже соскучился!

Михаил легко сбежал по ступенькам и нежно поцеловал жену.

— Майкл, — Стелла потрепала его по волосам, — мой Лунный мальчик, я как раз сейчас вспоминала, как мы познакомились. Был такой же прекрасный теплый май, как сегодня. В тот вечер ты ходил с таким насупленным видом, что я даже испугалась.

Стелла не просто так называла Михаила Лунным мальчиком. Несмотря на то, что его предки были русскими, почти всё свое детство он провел на Лунной космической станции. Его волосы напоминали лунный свет, и характер тоже был «лунный»: с одной стороны, Михаил был закрытым и холодным, но, когда раскрывался, становился теплым и домашним.

За те двадцать лет, что они провели вместе, улыбался он чаще, чем хмурился, о чем говорили приличные бороздки морщинок около его губ.

Время не щадит никого. Но он для Стеллы оставался всё тем же Михаилом, молодым курсантом, который не мог вымолвить ни слова и лишь смотрел на нее влюбленными глазами. А они не могли лгать. Серые глаза всегда выдают своих обладателей, меняясь от настроения: когда Михаил был счастлив, они отдавали бирюзой, а когда злился, превращались в темную жгучую платину.

— Генри, — обратился к роботу Михаил, — включи автопилот в лётном шаре, пусть поставит его в гараж.

Робот запрыгнул в шар, закрыл за собой дверь. Створки крыши гаража плавно отъехали в сторону. Шар бесшумно взлетел и мягко припарковался.

— Майкл, ты опять летал без автопилота? Это может быть опасно! — сказала Стелла, недовольно хмурясь.

— Когда я сам за штурвалом, и шар подчиняется только мне, чувствую себя настоящим капитаном, а не пассажиром. Это совсем неопасно. Поверь, гораздо страшнее было заговорить с тобой в галерее.

Вдруг из СИС-браслета Стеллы развернулась голограмма одного из первых Инженеров, давно умершего создателя теории перемещений. Нестабильная картинка и звук прорывались сквозь помехи: «Граждане Объединенной Земли, к вам обращается глава Сопротивления. Мировое Правительство, как паук, захватило людей в свои сети и планомерно ведет человечество к деградации: оно сделало нас ленивыми, неспособными к развитию. Задача Сопротивления — вырвать человечество из этой паутины. Вспомните первых Инженеров, их вклад в развитие нашего общества, читайте книги, получайте образование, трудитесь. Вступайте в ряды Сопротивления, вместе мы будем бороться…».

Хакерскую атаку Сопротивления перехватили роботы из Департамента Полиции. Сообщение резко оборвалось.

— Опять они, — раздраженно сказала Стелла, выключая свой браслет, — постоянно лезут в наши СИС.

— Сегодня что-то новенькое, — Михаил протянул ей свой СИС, — смотри, они взломали даже наши, инженерские, но с голограммой у них не получилось, отправили только текст.

— Когда уже их всех переловят! — сказала Стелла. — Только людей пугают своими «листовками».

— Не переживай ты так, лучше скажи, где Ванька?

— В своей комнате. К нему Лео пришел, к экзаменам готовятся.

Гл а в а 4

МАСТЕРСКАЯ

Ваня Ратников появился на свет, как и все — в инкубаторе Родильного Центра. Он очень похож на своего отца Михаила: те же серые глаза, светлые волосы, высокий рост, легкий характер. Так захотела Стелла, когда они подписывали документы на заказ ребенка. В целом, Родильный Центр — хорошая вещь. После получения разрешения от Департамента Рождаемости, там можно заказать малыша по своему желанию: выбрать ему рост, цвет волос, глаз, будущее направление деятельности — техническое или гуманитарное, и, естественно, здоровье у него будет отменное. Единственное, чего нельзя заказать, это пол ребенка — Департамент сам регулирует гендерное равновесие человечества.

Когда Михаил и Стелла узнали, что родится мальчик, то очень обрадовались, иначе бы у них появилась девочка исполинского роста.

Мама ласково называет сына Джонни, а папа по-простому — Ванькой. Но это не имеет значения, потому что границ между странами давно нет, язык тоже один на всей Земле — планетарный. Правда, мама и папа с раннего детства заставляли его учить и русский, и английский, за что он на них очень злился, потому что все дети в это время занимались своими детскими делами, а он сидел и учил эти уходящие в прошлое языки.

Дом недалеко от Флоренции, где жили Ратниковы, был спроектирован по последней моде — огромный шар, в котором есть оранжерея, бассейн, аквариум, тренажерный зал в подвале, даже отдельная комната для их домашнего робота Генри, что являлось непозволительной роскошью. Стелла любила всё модное и безжалостно спускала кредитки, которые зарабатывал Михаил. А получал он, будучи капитаном Временного корабля, немало.

— Джон, Лео, идите ужинать, — голос Стеллы послышался за дверью Ваниной комнаты.

— Мам, мы скоро, — бросил в ответ Ваня.

— Ужин остынет, да и Лео, наверное, голодный. Не забывай, он у тебя в гостях, а морить друга голодом — как минимум невежливо.

Эта особенность матери в последнее время серьезно бесила Ваню — ему уже шестнадцать, а Стелла ходит за ним как за маленьким, даже перед друзьями неудобно.

— Джон, почему твоя мать покупает натуральную еду? — спросил Лео.

— Они с папой считают, что синтетическая еда неживая, поэтому не приносит пользы.

— Да ладно, уже давно доказано, разницы почти нет. Зачем зря кредитки тратить? Можно же всё получить из принтера. Синтетическая еда бесплатная, и даже безопаснее, инфекцию точно не подхватишь.

— Прикинь, моя мать еще сама готовит.

— Ей что, заняться нечем?

— Вот этим и занимается, да еще на рояле играет.

— Угу, на рояле она классно играет, лучше любого робота.

— Да, ты прав. Она говорит, это оттого, что рояль натуральный, из дерева, и неидеально держит строй. А всё неидеальное нравится человеку больше, потому что сами люди неидеальные.

— Сколько лет вашему роялю?

— Не помню, кажется, двести, а может и больше.

Он ей достался от пра-пра-какой-то бабушки.

— Ого! — Лео присвистнул. — Отец у тебя тоже прикольный, вечно в подвале торчит. Что он там делает?

— У него там… в планетарном языке нет такого слова. Короче, место, где кто-то что-то делает своими руками. По-русски это звучит как «мастерская».

— А зачем? У вас что, робот сломался?

— Нет, Генри в порядке, он вообще-то за это сильно на папу обижается. Говорит, что, если все станут как папа, роботам будет нечем заниматься, и их отправят на свалки.

— Какие еще свалки?! Что мы без роботов делать будем? Вернемся в каменный век?

— Мы, конечно, Генри ни на какую свалку не отдадим, потому что любим его, и он это знает, но папа настаивает: мужчина должен уметь работать руками.

— Зачем? Ведь он капитан Временного корабля!

— Вот и я не понимаю. Папа говорит, что он прежде всего Инженер, а потом уже капитан Временного корабля, а Инженеры должны уметь работать руками, вдруг что-то сломается?

— Прикалываешься? Временной корабль никогда не ломается, там всё идеально, его перед полетом проверяют роботы, а они никогда не ошибаются.