Возвращение в Полдень - Филенко Евгений Иванович

– Для меня это честь, – сказал Кратов, осторожно пожимая протянутую руку именитого старца. – Но что привело вас сюда?

Терлецкая и Авидон переглянулись.

– Видите ли, коллега, – сказал Авидон несколько смущенно. – Помимо литературной деятельности я также секретарствую в Наблюдательном совете при Департаменте оборонных проектов… если вам знакома сия организация.

– Эльдорадо, Черные Эхайны, – сказал Кратов, глядя Авидону прямо в глаза. – Эрик Носов и его резидентура. Да ведь вы это прекрасно знаете, доктор Авидон. Как и то, что у меня уже есть дитя.

– Конечно, знаю, – проворчал тот. – Отчего бы не позволить пожилому человеку сыграть в рассеянность и неведение?

– И поскольку мы оба осведомлены друг о друге достаточно, – сказал Кратов, – должен ли я повторить свой вопрос? Что озаботило Департамент оборонных проектов настолько, что в Академию Человека был направлен его самый высокопоставленный и самый уважаемый чиновник?

– Не любите вы нас, – промолвил Авидон и укоризненно погрозил пальцем.

– Прекратите, Виктор, – вмешалась Шарона. – Вы прекрасно знаете, что я вас обожаю.

– В общечеловеческом смысле, – кивнул Авидон. – Поверьте, вне пределов Наблюдательного совета я бываю чрезвычайно обаятельным и остроумным собеседником. Но становлюсь занудой, буквоедом и бюрократом в худшем смысле этого слова, в каковом облике и сам себя не люблю, едва только речь заходит о глобальных угрозах. Не говоря уж о галактическом уровне.

– Все же взорвалось, – пасмурно сказал Кратов.

– Простите? – изумился Авидон.

– Это я о своем…

– Учитывая вашу легендарную интуицию, – сказала Шарона, – пора вам догадаться, Консул, что Академия пригласила вас не на торжественное чаепитие. Хотя, возможно, в качестве свадебного генерала.

– При известных обстоятельствах за генерала вполне мог бы сойти я, – ревниво заметил Авидон. – Но увидеть в сборище академиков и бюрократов аллегорию старомодных брачных ритуалов!..

– Виктор, дорогой мой, – сказала Шарона. – Не старайтесь повсюду читать скрытые смыслы. Иногда люди имеют обычай морочить головы окружающим из любви к искусству. Вы, к примеру, прикидываетесь рассеянным гуманитарием. А доктор Кратов старательно демонстрирует мнимый пофигизм и разнообразно валяет ваньку. Идемте же, нас ждут.

Они прошли входную арку, миновали холл с мозаичным коллажем, в наивных аллегорических картинках изображавшим непростой путь человечества к стабильности и гармонии (так, голод, разобщенность и мракобесие выведены были в виде мерзостного трехглавого дракона, во все огнедышащие пасти которого хлестала пена из громадной бутыли шампанского в руках рыцаря с гипертрофированными мышцами; требовалась немалая фантазия, чтобы опознать в нем Роберта Локкена), молча поместились в прозрачную кабинку-шар. Ввиду малоэтажности здания лифт никуда не спешил и предоставлял пассажирам счастливую возможность обозреть проплывавшие сверху вниз затейливые интерьеры Академии. Авидон заметно нервничал и порывался высказать свое неудовольствие в том смысле, что пешком, вероятно, получилось бы скорее, но натыкался на успокоительную улыбку Шароны и смущенно угасал. Кратову до этих терзаний было и дела мало: он, как малое дитя, едва ли не носом прильнул к стенке и впитывал свежие впечатления. Ему не единожды довелось бывать в императорских покоях иных миров, спускаться в зловещие подземелья глубинных чертогов и вздыматься в эфирные замки из облаков и радуг, держать речь при дворе гекхайана Светлой Руки Эхайнора, разгуливать по Призрачному Миру и рыскать по Скрытым Мирам… наконец, как равному, войти в круг тектонов. Но высших кругов родной Федерации он расчетливо избегал, полагая себя недостаточно сведущим в вопросах благополучия человеческой расы. Нынче он и сам не знал, чего ему ждать от этого нового опыта.

Кабинка остановилась на пятом этаже. За стеной из орнаментированного стекла скрывался просторный конференц-зал, который понемногу заполнялся людьми. По всему периметру этажа снизу всплывали шары с новыми участниками собрания. Кратов озирался в поисках знакомых лиц, но не находил никого (что было странно: уж ксенологи-то должны были заинтересоваться предлагаемой темой).

За исключением лица, видеть какое Кратову хотелось бы меньше всего.

Одному богу было известно, как здесь очутился доктор социопсихологии Уго Торрент, по своему обычаю вырядившийся огородным пугалом. Джинсовый кафтан поверх холщового комбинезона выглядел так, словно им год, не меньше, мыли полы вручную; не хватало только широкополой соломенной шляпы с бубенцами. К счастью, Торрент на ходу весело и живо дискутировал сразу с несколькими оппонентами, ни один из которых не доставал ему до плеча. Вероятнее всего, он вперся сюда без приглашения.

– Мне в президиум, – смущенно крякнув, сообщил Авидон. – Рад был встретиться воочию, доктор Кратов. Когда начнется броуновское движение в кулуарах, надеюсь вернуться к нашему покуда не сложившемуся разговору.

Кратов в сопровождении Шароны, что приняла на себя обязанности добровольного опекунства над новичком, устроился на диванчике возле окна. Сей же час перед ним выросла из пола капля стеклянистой массы и превратилась в низкий подковообразный столик. Шарона, сосредоточенно морща загорелый лоб, вызвала на прозрачную столешницу меню и выстучала себе заказ. «Вы не голодны, Консул?» Кратов отрицательно мотнул головой. Он слишком нервничал, чтобы отвлекаться на капризы плоти.

В зале собралось около сотни человек, с явным преобладанием немолодых мужчин степенного вида, в хороших костюмах не по августовской жаре. Встречались, впрочем, и разгильдяи-неформалы вроде Кратова, в джинсах и легкомысленных светлых безрукавках. Торрент в своем шутовском прикиде выглядел в этом благоприличном обществе пришельцем из иных миров. Он по-прежнему не замечал Кратова или умело прикидывался.

Авидон, сидевший за большим столом на возвышении, ободряюще подмигнул. Кратов скорчил жалкую ухмылку в ответ.

– Начнем, – коротко сказал с места председательствующий, массивный и, должно быть, очень сильный мужчина, бородатый и артистично взлохмаченный. Над столешницей перед носом у Кратова тотчас же всплыл объемный, несколько стилизованный портрет, а текстом сообщено было, что это не кто иной, как доктор Александр Иероним Ламберт-младший, вице-президент Академии Человека и председатель федеральной межведомственной комиссии «Длинное сообщение». – Здесь собралась практически вся наша комиссия, приглашены те, кто имел, имеет и будет иметь в ближайшей перспективе отношение со стороны Федерации к проекту «Белая Цитадель»…

«Броское название, – подумал Кратов. – Любопытно: оно взято с потолка или каким-то боком связано с одним из доисторических конструктов Млечного Пути, о каких напел мне Призрачный Мир устами смешливой юницы Надежды?»

– Что такое проект «Белая Цитадель»? – немедленно последовал вопрос из зала.

– Чуть позже, – обещал Ламберт, усмехаясь. – Уверяю, будет интересно. Коллеги, я понимаю, что вы все занятые люди, а мы вполне могли бы организовать видеоконференцию вместо того, чтобы настаивать на личном и, если угодно, физическом присутствии. Кстати, те, кто по уважительным причинам не сумел добраться до Академии в срок, сотрудничают с нами в дистанционном режиме, зримо и неощутимо. – Он окинул коротким взглядом экраны, пчелиными сотами распределенные над головами сидевших и стоявших в зале (некоторые были темны, хотя индикаторы активности горели ярким зеленым светом), и добавил значительным голосом: – Равно как и наблюдатели от Галактического Братства. Сейчас я сделаю от имени комиссии короткое заявление, а затем эксперты детализируют его, насколько такое возможно. Заранее прошу всех воздерживаться от избыточной наукообразной лексики: в зале полно гуманитариев с хорошим литературным вкусом.

При этих словах Авидон не удержался от тусклой улыбки.

– Итак, заявление комиссии, – сказал Ламберт и встал. – «Длинное сообщение» прочтено.

Кратов покосился в сторону Шароны. Та с отсутствующим видом аккуратно, дабы не производить лишних звуков, сосала через трубочку из высокого стакана прозрачное содержимое с пузырьками и ледяной крошкой. «Мне бы не помешало что-нибудь покрепче, – подумал он. – Но почему так скоро? Цивилизации Братства настолько поумнели со времен Большого Взрыва?! Я даже не успел привыкнуть видеть обычные сны. Мне снятся котята в корзинках, а я все еще пытаюсь прочесть в этом какие-нибудь леденящие пророчества».