Возвращение в Полдень - Филенко Евгений Иванович

– Где это состоится?

– На том же месте, что и в первый раз. Шервушарвал обо всем договорился.

– Что вы затеяли, Костик? – встревоженно спросила Руточка.

– Кажется, я знаю, – сказал Энграф с едва заметным осуждением. – Надеюсь, у тектона найдется достаточно аргументов, чтобы убедить вас не совершать глупости.

– Насколько я понимаю, предстоит безопасный полет, – сказал Кратов неуверенно.

– В подобных миссиях ничего не бывает безопасно, – проворчал Энграф. – Что вы потеряли в этой вашей Базовой Матрице?

– Мне интересно, – сказал Кратов. – Я не могу упустить такой шанс. В конце концов, я заплатил за него немалую цену и имею право, как никто иной.

– Что вы надеетесь там увидеть? Бога?

– Не знаю. Но что-нибудь да увижу.

– Глупо, – сказал Энграф, морщась. – Глупо и сумасбродно. И рискованно. Я знаю, риск все еще будоражит вам кровь. Хотя ожидал, что семейная жизнь вас остепенит.

– Как ваша девочка? – спросила Руточка, чтобы сменить тему.

– Уже ходит и говорит, – оживленно сообщил Кратов. – Но по большей части о чем-то своем.

– Ничего, скоро она начнет обсуждать ваши семейные дела, – обещала Руточка.

– Знаете, Костя, – доверительно сказал Энграф, – еще не поздно отыграть назад. То есть я и без того надеюсь, что тектон обратит вашу нелепую просьбу в шутку, вы обсудите ослепительные перспективы вашего возвращения в большую ксенологию, и на этом все закончится к обоюдному удовольствию. Но вы можете просто отменить встречу и вернуться домой. К семье, к дочери… кстати, как ее зовут?

– Иветта, – горделиво сообщил Кратов. – Иветта Дармон-Кратова.

– Отменно звучит, будь я проклят! – вскричал Григорий Матвеевич и одобрительно вскинул руку с бокалом.

– Черт возьми! – в тон ему воскликнула Руточка. – Какой прекрасный шанс я упустила!

– Ты не упустила ни единого шанса, дитя мое, – возразил Энграф. – Ты разбазариваешь их сознательно. Ну что это такое?! Ты, взрослая смышленая девица, расчетливо шарахаешься от любой возможности изменить свою жизнь к лучшему. Не собираешься же ты, в самом деле, связать себя доверительными узами со стариком вроде меня?

– Я рассматривала такой вариант, – кротко промолвила Руточка.

– И что же? – спросил Кратов с интересом.

– Отложила на потом.

– Вредная девчонка, – сказал Энграф. – Не то чтобы я серьезно претендовал, но ненавижу быть запасным вариантом. И всегда ненавидел.

– Вот! – сказал Кратов и поднял указательный палец. – Вот! Я же знаю, Григорий Матвеевич, вы были звездоходом и тоже любили рисковать, вы меня поймете.

– Ни черта вы не знаете, юноша, – сказал Энграф величаво. – Риск – это осознанное приятие всех вероятностей. В моей прошлой жизни без этого было не обойтись. Костя, ведь я был не просто звездоходом. Я был страйдером!

– О! – сказала Руточка. – Звучит устрашающе. Что такое страйдер? Вы не рассказывали.

– А ты не спрашивала. Это, видишь ли… – Энграф делал вид, будто обращался исключительно к Руточке. – Мы уходили в дальние броски, в межгалактические просторы, где бушуют гравитационные шторма. Там действует иная астрофизика, до сих пор не очень понятная. То, с чем столкнутся посетители Белой Цитадели, будет ничем не лучше, а скорее даже намного опаснее.

– И что же? – спросила Руточка нетерпеливо. – Насчет штормов?

– Меня пытались замариновать в дублерах миссии, – сказал Энграф. – Я доказал, что мой экипаж был лучшим. Он и был лучшим. На все времена! И мы отправились в самый ад. Я, Джонни Ганангупау, Себастьян Вилъякорта, Лелик Пазур…

– Пазур? – Кратов подумал, что ослышался. – Олег Иванович?!

– Ну, тогда он не был Олегом, тем паче Ивановичем, а был желторотым юнцом и прекрасным навигатором, от Бога. Вы встречались? Как он?.. – Не дождавшись ответа, Григорий Матвеевич мечтательно завел очи. – Знаете, Костя, все вас называют Галактическим Консулом, а ведь у меня в ту пору тоже было прозвище. Не такое звучное, но вполне красноречивое…

– Длинный Эн, – сказал Кратов почти утвердительно.

– Вы знали, – с нескрываемым тщеславием промолвил Энграф.

– Не такой уж вы длинный, – иронически заметила Руточка.

– Длинный не всегда означает долговязый. Иногда это указывает на размах амбиций.

«Ну вот, – подумал Кратов, – еще одной загадкой меньше».

«Дом, милый дом!» – счастливо заливался Чудо-Юдо где-то на задворках Парадиза.

16

«Сфазианская служба транспорта – прекрасный способ перемещаться в пределах планеты. Гравитационные туннели создают приятную иллюзию свободного полета и полный обзор достопримечательностей во всех направлениях». Так гласят путеводители по Сфазису для туристов, учебных групп и всех желающих приобщиться к основам пангалактической культуры. Кратов и сам при всяком удобном случае был не прочь осознать себя вольной птахой в бескрайних небесах, а не заточенным в клетушку какого-нибудь ординарного летательного аппарата пассажиром.

Но отправляться на рандеву с тектоном при помощи такого легкомысленного средства все же не стоило. Дипломатические кортежи также не приветствовались, следовало избрать что-то скромное и в то же время практичное. Поэтому Кратов охотно принял любезное предложение посредника Шервушарвала воспользоваться его личным транспортом. Вечером на опушке Парадиза опустился шар из туманного хрусталя, охваченный кольцами радужного металла. Памятуя обстоятельства первой встречи, Кратов нес в руках меховую накидку.

– Это не понадобится, – сразу же уведомил Шервушарвал, поджидавший возле открытого люка.

Шервушарвал, дшуббанский семигуманоид, для неискушенного глаза выглядел устрашающе. Мощного телосложения, громадного, восьми футов, роста, краснокожий, длинноволосый и бородатый, с выкаченными сверкающими, словно два черных гагата, глазищами. Тога из плотной, красной с серебром ткани придавала ему вид старшего адского истопника в увольнении. Не хватало только пары рогов и хотя бы одного копыта.

– Тектон предпочитает сухую теплую осень, – продолжал он хриплым, булькающим басом, совершенно под стать образу. – Неяркий свет, нежаркое солнышко, и чтобы опавшая листва похрустывала под ногами.

– Под ногами у тектона? – на всякий случай уточнил Кратов.

– Что вас смущает? – Шервушарвал вытаращил глаза сильнее обычного. – У тектонов бывают ноги. Кажется, в прошлый раз вы встречались с тектоном по имени Горный Гребень. Его облик ввел вас с заблуждение. Но у вас, я знаю, есть опыт общения со многими тектонами. Простите мне избыточную предупредительность, однако миссия посредничества требует учитывать все возможные нюансы. Хочу вас уведомить: сегодня говорить с вами будет другой тектон.

– Кто же? – спросил Кратов.

– Ночной Ветер.

– Гм… Насколько я помню, Ночной Ветер не питал ко мне симпатии.

– Симпатии, антипатии… Не пытайтесь оперировать земными категориями применительно к тектонам, коллега. И не забывайте, с вами говорит не отдельный тектон, а Совет Тектонов в его лице.

– Молодой тектон – это понижение моего статуса в системе приоритетов Совета? – с иронией осведомился Кратов.

– Опять вы за свое, – укоризненно пробурлил квазигуманоид. – Тщеславие – большой порок. Не существует никакого статуса. Если на то пошло, я предпочту говорить с каким-нибудь неофитом, чем с древним мудрецом с десятичленным именем. Хотя бы потому, что ничего не пойму из его речей и лишь доставлю ему хлопоты своим непониманием.

Шервушарвал замолчал. Внизу плыла расчерченная на правильные разноцветные квадраты равнина. Когда-то давно Кратов сидел бы, с разинутым ртом прильнув к окну, и пытался разглядеть хотя бы что-нибудь. Теперь он точно знал, что не увидит ничего: разумные расы предпочитали оберегать личное пространство от чужих глаз. На то существовало множество причин, в том числе не самого благовидного свойства.

– Надеюсь, вы получите все, на что рассчитываете, – вдруг сказал Шервушарвал.

– Я тоже, – сказал Кратов.