Крик потревоженной тишины. Книга 1 - Дубравин Матвей

– Пошли со мной. Ловить будешь, – сказал он, будто эти слова могли хоть что-то изменить.

– Я не пойду. Я хочу уехать.

– Право, конечно, твоё, но я бы не стал рисковать. Ведь ты пока не уехал, а жители злятся на тебя уже сейчас. Могут и избу поджечь. Я не шучу. Кроме того, многие хотели уехать и раньше тебя, но некоторые из них откладывали поездку на годы, а порой и до смерти. Думаю, ты тоже из таких болтунов, как они. Так что тебе с нами жить ещё целые годы.

– Не суйся ко мне в душу и не думай за меня, – посоветовал Ахель. – Я пока и сам справляюсь со своими мыслями. А ваш староста – набитый дурак. Мало того что он сам не понимает философию своей же системы, так он ещё и буквально зажал меня в тиски. Ежедневно к моему долгу будет добавляться по одиннадцать килограммов. Я, как бы ни старался, не смогу его уменьшить. Он будет только расти. К тому же я сам обустраивал свою избу; на это никто скидку не сделал.

Таллу окончательно надоело слушать эти разговоры.

– Пойдём уже, – твёрдо сказал он, подозрительно глядя на ружьё. – Мне тоже надо рыбу ловить. Если хочешь, я позову старосту. Он обычно не принимает простых рыбаков, но ты-то у нас особенный. Думаю, он сделает ради тебя исключение. – Вылить в речь столько уксуса было не просто, но Талл справился.

– А знаешь что, – резко сказал Ахель. Так резко, что Талл вздрогнул. – Ты прав. С тобой мне говорить не о чем. Пойдём на озёра. Только поклянись, что позовёшь старосту. Я душевно с ним побеседую, а между делом и рыбу поужу. Глядишь, что-нибудь выловлю.

К счастью для Талла, Ахель повесил ружьё на стену. Тот хотел броситься на не в меру разговорчивого односельчанина, но понял, что в этом нет никакого смысла: Ахель сам готов был идти. Они направились к озёрам. Череп Наблюдателя остался лежать в кармане: Ахель не желал с ним расставаться, а уж тем более оставлять его в избе с выломанной дверью.

Он взял снасти и приставил дверь к дверной раме. Он уже предчувствовал, как сможет вырваться из этих пут, сковывающих его в селении, и вырваться уже совсем скоро.

– Ты что, пойдёшь в этих штанах? – усмехнулся Талл. – Они же длинные. Ты их намочить, что ли, решил? Чудак же ты! Ладно, пошли.

Ахель посмотрел на штаны. Действительно, рыбачить в них было бы глупо.

– Я сейчас переоденусь, – сказал он. – Не жди меня. Клянусь, я приду совсем скоро.

– Да живи как знаешь, – бросил Талл, смахнул пот со лба и направился к озёрам, демонстративно уронив дверь на траву.

Ахель даже не заметил этого поступка. Он решил заняться важным делом, а именно прикрепить череп к цепочке к шее. Это было легко сделать, просверлив дырочку около глазного отверстия. Портить линию глаза Ахель не хотел, а продеть цепочку в глазное отверстие, не исцарапав его, был не в силах. С просверленным отверстием он смог бы носить предмет везде с собой. Терять такую вещь он не хотел. Можно было уехать хоть сейчас, но Ахель отличался напористостью и обострённым чувством справедливости и потому считал своим долгом высказать старосте всё в лицо. Он ещё сохранял веру в то, что эмоционально произнесённые пустые слова, сказанные простым человеком, могут изменить целую систему. Это заблуждение очень вредно, и как же хорошо, что Ахель уже через несколько часов с ним расстанется!

Глава 3. Чудеса с водой

Наконец-то жара спала, и небо заволокли густые белые облака. Влага поднялась из озёр, рек и болот в виде сгустков тумана. Туман сливался с облаками. Туманы мусорных полей с облаками не сливались: они были слишком тяжёлые, да и влаги там было куда меньше. То ли дело селение, где влаги хватало с избытком. Благодаря этому всякий пилот мог насладиться изумительным зрелищем: посреди полей возвышался туманный столб высотой до неба, и сгустки столба, расползаясь, выплёскивались на поля. Само же селение лётчик бы увидеть не смог из-за густой дымки.

Зато Ахель всё видел. Находясь в тумане, можно смотреть на несколько метров вперёд. Он радовался прохладе и некоторой таинственности, созданной туманом. Он словно прятал его и брал под свою защиту от глупых односельчан.

«Куда я иду? – думал он. – Я вижу только на пару метров вперёд. Туман скрывает мой путь от всех, а путь всех – от меня! Может, ноги меня заведут совсем и не к озёрам, а вовсе в другое место. И никто об этом не узнает! Вот забавно! Меня будут искать, но что толку? Они даже дома своего в такую погоду не найдут. И почему я перестал радоваться природе? Вот же она – прелесть!»

Однако ноги сами, почти на автопилоте, привели его именно к озёрам, хотя Ахель и надеялся на другой результат. Сначала он заметил смутное движение в туманной завесе, а потом начал различать рыбаков. В нос ударил запах рыбы. Ударил он уже давно, но Ахель так привык к нему, что не сразу сакцентировал на нём внимание. Горы рыбы, как и положено, лежали рядом. С толпой рыбаков смешалась совсем другая толпа: десятки кошек хотели стащить свежую рыбу. Сейчас, когда обстоятельства и туманная погода способствовали раздумьям, Ахель даже начал находить сходство кошек с людьми. И те и те стремились к одному и тому же – унести как можно больше рыбы. Вероятно, тут была ещё и третья толпа – рыбная. Но это сборище было самым глупым. Рыбам было легче всего удрать, но именно они-то и оказывались пойманными.

Кошек в селении по понятным причинам ненавидели и пытались уничтожить, действуя самыми разными способами: от яда до грубой силы. Но природа поставляла кошек быстрее, чем их уничтожали, и кошачий рай стабильно пополнялся новоприбывшими.

Наверно, там у них было много свежей рыбы, плавающей в молочных реках, и деревья из мотков шерсти и ленточек. И конечно, там они не боялись плавать. Все эти мысли приходили Ахелю на ум, пока он не торопясь шёл к пристани, стараясь как можно дольше быть незамеченным. Такая погода скрывает всех. Это чудо для мечтателя, каким и был Ахель. Он сел с краю и начал готовить себе место, а когда всё было готово, то забросил поплавок в воду. «А ещё, – продолжал он мечтать, – кошачий рай территориально совпадает с рыбьим адом, а как иначе!»

Поплавок дёрнулся, и Ахель выудил рыбу. Сразу же взвесив её, он увидел, что она принесла ему в корзину лишь 800 граммов. «А долг-то уменьшается!» – ехидно подумал он, представляя лицо старосты и то, как он ударяет по этому лицу своей рыбёшкой. Собственно, это лицо представлялось ему каждый раз разным. Староста, по слухам, либо болел, либо просто не любил выходить из избы. Так или иначе, на собраниях его не было. Он всегда встречался с людьми лично: иногда они приходили к нему, иногда он к ним. Последнее бывало совсем уж редко. Ахель ни разу его не видел, но представлял толстым стариком с грязными волосами. Впрочем, он понимал, что мыслит стереотипно, и старик может оказаться вполне себе ухоженным.

Как ни странно, вскоре Ахель наловил рыбы уже на четыре килограмма. В нём заговорил рационалист: «надо поставить сеть», – решил он. Сети разрешалось ставить только очень маленькие, чтобы несколько рыбаков не отняли у остального селения всю добычу. За выполнением правила неустанно следили так называемые жандармы – их выбирали на собрании только из примерных рыбаков (каким Ахель не был и не мог мечтать стать таковым) и в обмен на работу снижали им норму всего до одного килограмма.

Установив сеть, Ахель сел и стал ждать. На своё удивление, он, не умеющий ловить, вытаскивал рыбу одну за другой. Скоро его улов достиг десяти килограммов. Не обращая на это особо никакого внимания, Ахель решил предаться мечтам, а точнее, воспоминаниям о жизни в городе. Ему снова захотелось надеть латунный протез на руку. Рука была совершенно здорова, но так было модно. Этикет считал, что подобная мода поможет людям с ограниченными возможностями чувствовать себя на равных. В итоге, правда, получилось не совсем то, что задумывалось. Никто не стал должным образом относиться к таким людям. Просто теперь было не понять, кто носит протез из-за моды, а кто по необходимости. Но Ахелю эта мода нравилась – она была эстетичной. Цвета драгоценных и полудрагоценных металлов нравятся многим. Именно из них или из заменителей и делали протезы. Часть механизмов располагалась снаружи, и можно было насладиться эстетикой шестерёнок, пружин, болтов, гаек и прочего. Это было красиво. Тем более что с самого детства всех учили, что будущее мира за механикой и паровыми технологиями. Этот образ довели до совершенства. Впечатлённые таким влиянием и пользой ведущие художники стали писать картины с элементами механизмов и струек пара. Архитекторы строили здания, выглядящие как машины непонятного назначения. Инженеры старались расположить как можно больше деталей так, чтобы они были видимы. Модельеры не только ввели моду на протезы, но сделали столько всяких штучек, что для их описания нужна отдельная книга. Точнее, не книга, а серия книг, каталог. Такой каталог был издан, и Ахель в своё время его с интересом листал. Состоял он из тридцати томов. Был ещё тридцать первый том – самый толстый: он содержал алфавитный указатель. Композиторы писали музыку, настраивающую на мысли о скорости и о прогрессе. Писатели восхищались этими красивыми и практичными технологиями и написали немало книг на эту тему. В селении же всего этого не было. Единственным оплотом инженерной мысли был медный рог, стоящий на главной площади, у дома, где проводятся собрания.