Трактир "Бойкая щучка"
Глава 1
Прозвенел хриплый звонок, сообщающий, что рабочая смена окончена. Я выключила линию и сняла тяжелый резиновый фартук. Мимо меня проходили коллеги, такие же сотрудницы нашего предприятия-производителя рыбной продукции “Поморская рыбка”. Посторонившись, я специально пропускала других, ожидая, когда поток людей иссякнет. Не хотелось толкаться в душе и раздевалке. Около получаса слушала доносящиеся до меня плеск воды, шум, разговоры и смех. Постепенно звуки стихли, даже свет кто-то погасил. Прислушавшись, убедилась, что все ушли, и только тогда пошла переодеваться.
Я работала здесь уже много лет: как пришла после техникума, так и осталась. Можно было бы подумать, что закатывать пресервы являлось моим призванием, но нет. Поступила я в рыбопромышленный, потому что выпускники нашей школы-интерната автоматически шли в этот техникум. Это была исторически сложившаяся традиция, почти никто особо не задумывался. Радовались новому этапу взросления и свободе.
Некоторые, конечно, старались сразу уехать из нашего серого промозглого города туда, где теплее и солнечней. Однако, мало о ком из них доносились потом добрые вести. Поэтому я, никогда не отличавшаяся храбростью и оптимизмом, осталась и пошла проторенным до меня путём.
Передо мной, как и перед другими, так же стоял ещё один сложный выбор: жильё. Отдельная однокомнатная квартира или комната в общежитии с доплатой.
Мне казалось тогда очень мудрым решением согласиться на комнату, положив доплату в банк на сберкнижку. Деньги мне нужны были, чтобы копить на мечту. А мечтой с самого детства являлся домик на берегу моря.
Здесь у нас тоже было море, но суровое и холодное. “Если купаться, то в купальнике с начесом” - думала я.
Там же, на берегу мечты, море было теплое и ласковое. А небо не свинцовое и низкое почти круглый год, а голубое и прозрачное.
Мечта стоила больших денег, но я упорно откладывала каждую свободную копейку, отказывая во всём. Да и на что было тратиться? Баловать себя не умела. Наряжаться не привыкла. Радостей никаких в личной жизни никогда не было - как и самой личной жизни. Вечерами после работы моими собеседниками и друзьями были книги. По выходным телевизор, а иногда, очень редко кино. Ну, чтобы было разнообразие.
Живые же люди замечали меня так редко, что казалось, если я не посторонюсь тихонько, уступая кому-нибудь дорогу, то все смогут спокойно пройти сквозь меня.
Впрочем нет, что ж я на людей-то наговариваю. Обо мне очень даже вспоминали, когда нужно было попросить о какой-нибудь услуге, потому что отказывать я не умела совершенно.
“Оля Петровна, возьми собачку/кошечку/хомячка - мы в Грецию улетаем”
“Оля Петровна, подежурь за меня, не в службу, а в дружбу, тебе всё равно делать нечего, а мы на шашлыки намылились”
Я соглашалась, утешая себя тем, что ну пусть хоть кто-то радуется сине-зеленому морю в Греции или ароматному шашлыку с дымком на свежем воздухе. Когда-нибудь придет момент, порадуюсь и я - новым ощущениям, ярким краскам и сбывшейся мечте.
“Надо было сразу после интерната тогда уезжать, - пожалела я в который раз, - чего боялась?” Ну или научиться быть счастливой здесь. Полюбить монохромность своего города, его сдержанность и умеренность. Тем более я по своему характеру и фактуре - серенькой и неприметной, почти сливалась с ним.
Это была интересная мысль, она приходила мне в голову не в первый раз. Но почему-то казалось, что уже поздно. И здесь время упущено, и ехать куда-то за мечтой, как говорится, “после лета по малину”, и характер менять, и жизнь заново начинать - всюду опоздала.
Я, не торопясь, приняла душ. Рабочую форму кинула в стирку. Благо, на предприятии была своя прачечная, иначе бы вся комната дома рыбой пропахла. Я терпеть не могла этот запах рыбы и её саму. Он ассоциировался у меня с кабалой.
Взяв на полочке в шкафчике фен, воткнула его в ближайшую розетку. Она немного заискрила. Давно уже болталась на соплях, как и всё вокруг здесь. Здание было старым, только пара цехов с современным оборудованием были пристроены относительно недавно. А эти подсобные, к которым относились и раздевалки, им лет пятьдесят было, если не больше.
Закрыв глаза, я наслаждалась горячим потоком, который раздувал мои волосы и согревал застывшую в одном положении за день шею.
Выключив фен, еще какое-то время сидела в теплом облаке нагретого воздуха, не открывая глаз. Можно было не спешить - наша смена была последней на сегодня.
Когда открыла глаза, то не сразу поняла, что сижу в темноте. В какой-то момент отключилось электричество, а я этого не увидела, потому что сидела в блаженном оцепенении, как в полудрёме.
Чертыхнувшись, стала наощупь доставать свою чистую одежду из шкафчика. Темноты вроде не сильно боялась, но, однако, мне стало очень неуютно. Поэтому торопилась, из-за чего путалась в рукавах и тесёмках кофточки.
Внезапно потянуло дымом. Кое-как просунув голову в горловину, замерла, принюхиваясь. Гарью несло уже совершенно отчетливо. О, Господи, что ещё?..
Глупо заметавшись, поняла, что меня с головой накрывает паническая атака, а сердце стучит уже где-то в горле. Наверное, угарный газ уже заполнил все мои лёгкие, и я сейчас попросту перестану дышать.
Вскрикнув, метнулась туда, где должна была быть дверь, в горле першило все сильнее, воздух кончался…
Ошиблась и наткнулась на стену с рядом крючков для одежды. Развернувшись, опрокинула бельевой бак и сама упала через него, больно ударившись. Сейчас вот так вот глупо умру и ничего больше не увижу.
Внезапно я поняла, что жизнь-то была прекрасна сама по себе. Даже серенькая, словно неотбеленный холст. Просто бери и раскрашивай его, как художник.
В эту минуту я любила этот свой серенький холст, нетронутый красками. По нему я ходила, не оставляя следов, как по краешку жизни.
Только бы выжить, не задохнуться в этом угаре. Я научусь и видеть, и чувствовать, и любить! Честное слово, обещаю!
Нужно было вставать и искать выход. И если выживу, никогда больше не буду сдаваться. Сейчас я готова была пообещать высшим силам всё, что угодно.
Попытавшись встать, я почувствовала, что лёгкие словно разрывает от малейшего вдоха. Постаралась не дышать и снова опустилась на пол. Вспомнила, что вроде бы нужно держаться как можно ниже. Валявшееся тряпьё, которое вывалилось из бака для стирки, нещадно воняло рыбой. “Я и рыбу полюблю, дайте только выжить!” - мелькнула мысль. Но думать дальше я её не стала - заткнула нос и рот смердящей липкой тряпкой и поползла, царапая голый живот о неровный битый кафельный пол. Туда, где, мне казалось, есть спасение.
Нащупав дверь, я радостно вскрикнула, открыла глаза и опрометчиво бросила тряпку. В ту же секунду едкая гарь проникла в рот, в глаза, в нос. Ни единого шанса вдохнуть не оставалось. Из последних сил я рвала на себя дверную ручку, тело дёргалось уже в конвульсиях, погибая без кислорода.
И когда я, почти лишившись сознания, рухнула без сил, дверь отворилась наружу. А в легкие хлынул поток свежего воздуха, пропитанный озоном и солью.
В лицо плеснула вода, приводя меня в чувство. Я рефлекторно облизнула губы - они были едко-солёными. А следующая плюха в лицо заставила полностью прийти в себя.
Попыталась проморгаться и встать на ноги. Сзади всё еще несло гарью, пол подо мной шатался. Хотя… это был не пол, а палуба. Передо мной встала вдруг серая плотная волна. Если бы я могла закричать, закричала бы. Но издав сипение, только присела, сжавшись в комок.
Когда вода схлынула, я попыталась проморгаться: в глазах щипало нещадно, как будто их действительно солью присыпали.
Послышался чей-то крик. Вроде бы мужской голос. Кто-то шел мне на помощь.
- Я здееесь! - закричала отчаянно. Голос был севший, хрипловатый. Хоть бы услышали! Сзади всё еще тянуло гарью.
