Откуда она знает?
У нее прям всюду информаторы? Во дворце? Какая прелесть. А рыльце-то у мамаши явно в пушку.
Латор поднял руку, призывая к тишине:
— Моя жена действовала с моего ведома и согласия. Её приглашение во дворец было честью для клана, а не предательством.
— С твоего ведома? — Оуката повернулась к сыну, её глаза опасно сузились. — Тогда почему совет старейшин не был проинформирован? Почему я, как мать наследника и старшая халидэла, узнаю об этом только сейчас?
— Потому что это не требовало обсуждения с советом, — ответил Латор холодно. — Моя жена занимается созданием артефактов — это её работа и её талант. Королевский двор заинтересовался её услугами — это признание её мастерства. В чём здесь измена клану?
Старый дракон с длинной седой бородой — Ворит, один из самых древних и уважаемых старейшин — прокашлялся:
— Возможно, халидэла Оуката преувеличивает опасность, но её беспокойство не лишено оснований. Слишком тесные связи с человеческим двором могут поставить клан в уязвимое положение.
Ах ты ж зараза.
Вот они, противники людей. Запоминай, Марина.
Другой старейшина, женщина с острыми чертами лица и золотыми прядями в тёмных волосах, известная своими консервативными взглядами — добавила:
— Особенно когда эти связи устанавливает халидэла, которая провела в клане меньше года. Её лояльность ещё не проверена временем.
Я чувствовала, как нарастает волна неприязни со стороны старейшин.
— Дело не только в этом визите, — продолжила Оуката, обращаясь уже ко всему совету. — С момента появления этой женщины наш наследник всё больше отдаляется от традиций клана. Он пренебрегает своими обязанностями, проводя время с человеческой халидэлой вместо подготовки к будущему лидерству. Он начинает подвергать сомнению мудрость старейшин и даже... — она сделала драматическую паузу, — даже оспаривает решения своих родителей.
Латор повернулся к ней, и я впервые увидела в его глазах тот опасный драконий огонь, который обычно он тщательно скрывал:
— Достаточно, мать. Ты используешь своё положение для сведения личных счётов. Это ты созвала совет не из заботы о клане, а из ревности и страха потерять контроль надо мной.
По залу прокатился шокированный ропот — прямая конфронтация между матерью и сыном, особенно публичная, была почти неслыханной в традициях клана.
— Как ты смеешь? — прошипела Оуката, и её человеческая маска на мгновение соскользнула, обнажив драконий оскал.
— Я смею, потому что ты зашла слишком далеко, — ответил Латор, не отступая. — Ты слепа, ты хочешь отнять у меня всех, кто мне дорог. И кажется, однажды уже преуспела, - это не было обвинением, но Оуката поняла намек на мужа совершенно точно. - Но в этот раз я не позволю. Ты — не глава клана.
— Ты тоже, — возразила Оуката с ядовитой ухмылкой. — Твой отец ещё жив.
Латор сделал глубокий вдох, и я заметила, как его пальцы сжались в кулаки. Когда он заговорил вновь, его голос был тих, но в нём звенела сталь:
— Я утверждаю, что мой отец не может занимать место главы клана, что его жена, моя мать, не может занимать место жены главы клана.
В зале повисла мёртвая тишина. То, что только что произнёс Латор, было не просто вызовом — это было формальное объявление о смене власти.
Ворит, старейший из совета, медленно поднялся со своего места:
— Халидэл Латор, ты понимаешь значение своих слов? Ты официально оспариваешь право своего отца на главенство в клане?
— Да, — ответил Латор твёрдо. — Мой отец, Ранор, уже много лет не появляется в гнезде, не участвует в делах клана и не выполняет обязанности главы. Всем нам известно его состояние. Мы годами делали вид, что ничего не происходит, позволяя матери управлять от его имени. Но это неправильно и опасно для клана. Хватит делать вид, что ничего не происходит!
Оуката выглядела так, словно её ударили:
— Ты... ты предаёшь собственного отца!
— Нет, — покачал головой Латор. — Я защищаю его наследие. Клан нуждается в сильном лидере, а не в фиктивном главе и теневом правлении. И уж точно не нуждается в твоих интригах против людей и помешательстве на чистоте крови.
Он обвёл взглядом всех старейшин:
— Я призываю совет провести церемонию проверки силы и разума. Если мой отец сможет пройти древние испытания, я немедленно подчинюсь его воле. Да что там, если он хоть слово скажет. Если нет — я официально приму титул главы клана Авельтан, как того требуют наши законы.
Старейшины зашептались между собой. Церемония проверки силы и разума была древним ритуалом, который теоретически мог быть проведён в любой момент для подтверждения права дракона на лидерство. Но на практике этот ритуал не проводили уже многие поколения — считалось дурным тоном подвергать сомнению авторитет действующего главы.
Оуката быстро взяла себя в руки:
— Это всё её влияние, — она снова указала на меня. — Видите, к чему привело появление человечки в нашем клане? Сын восстаёт против отца, традиции попираются, клан раскалывается!
— Моё решение не имеет ничего общего с моей женой, — возразил Латор. — Я давно обдумывал этот шаг. Фактически, с тех пор как понял, что ты используешь болезнь отца для укрепления своей власти. И не заботишься о клане, если уж совсем честно.
— Ложь! — выкрикнула Оуката. — Всё, что я делала, было ради блага клана! Я защищала наши традиции, наше будущее!
— Ценой чего? — голос Латора неожиданно смягчился. — Ценой отчуждения своего сына? Ценой манипуляций и интриг против невинной женщины, чья единственная вина в том, что она человек и что она стала мне дорога? Что такое, мама, кем еще пожертвовать ради твоей высокой любви. Какие планы были у тебя по поводу моей несостоявшейся жены – Атины? Всегда твои планы.
Оуката презрительно фыркнула:
— Дорога? Ты не знаешь, что такое настоящие чувства, мальчишка. Ты — дракон, наследник древней крови. А она — временное развлечение, которое ты забудешь через десяток лет, когда она состарится и увянет, как все человеческие женщины.
Так, если я сейчас не вклинюсь, меня размажут за следующие три часа. Нельзя смотреть на переговоры.
— Достаточно, — произнесла я, поднимаясь со своего места. — Я не позволю больше оскорблять себя и свой род.
Я повернулась к старейшинам, которые смотрели на меня с удивлением — человеческая халидэла редко осмеливалась говорить на совете без прямого приглашения:
— Уважаемые старейшины, я пришла в клан Авельтан с открытым сердцем и чистыми намерениями. Я приняла ваши обычаи, уважала ваши традиции. Но взамен столкнулась лишь с подозрениями и враждебностью.
