Трактир "Бойкая щучка" (СИ) - Гринерс Эва

Глава 11

Когда я спускалась по лестнице, у меня внезапно затряслись колени. Вспотела голова, а пальцы задрожали. Они скользили по перилам, потому что ладони были мокрыми.

Навстречу мне вылетела сеньора Мадуро, держа наперевес сковородку на длинной деревянной ручке. Увидев меня, она бросила её и кинулась ко мне.

- Девочка моя! - подхватив меня под руки, женщина втащила меня на кухню. - Я так и знала!

Только сейчас я почувствовала, как испугалась. Непонятно было, откуда у меня взялась смелость дать отпор.

Мадуро оглядела меня со всех сторон и вроде бы успокоилась немного. Подняла кверху голову, погрозила кулаком и пробормотала какое-то затейливое ругательство: я не разобрала.

- Ничего не случилось, сеньора Мадуро. Только я кувшин разбила о голову вашего хозяина и руку ему прокусила.

Женщина уставилась на меня недоуменно, а потом рассмеялась, тут же прикрыв себе ладонью рот.

- А я услышала шум и подумала: “Не обошлось”. Кинулась туда, но ты уже…

- Да всё в порядке, сеньора Мадуро, только… он не спустится сюда? Он был в бешенстве, как бы вам не попало, - я приподнялась.

Старая служанка презрительно скривилась и махнула рукой.

- Никуда он не спустится, только если позовёт меня собрать его. Сиди спокойно, только громко не говори.

Я опустилась обратно и обхватила голову руками.

- По-моему я сделала большую глупость. Если раньше он просто спокойно ждал и не беспокоился, то сейчас обозлён и может доставить мне еще больше неприятностей.

Сеньора Мадуро нахмурилась.

- Давай-ка я приду к тебе попозже. Посуду принесу и ты мне всё расскажешь подробно. Сейчас он очухается и всё равно позовет меня к себе.

Я благодарно коснулась её худенького плеча.

- Спасибо вам, сеньора Мадуро. Я отблагодарю вас. Приготовлю что-нибудь впрок, чтобы вам меньше забот было. Мне не трудно, я умею.

Женщина заулыбалась - ей явно понравилось моё предложение.

- Вот и хорошо, Габи, - коснувшись сухой рукой моих волос, она проговорила чуть дрогнувшим голосом. - Как же ты на мать свою похожа. Красавица.

У меня дрогнула какая-то струнка в душе, отчего глаза наполнились слезами. Женщина проводила меня до двери. Когда я сделала шаг за порог, сверху послышался рёв:

- Мадуроооо!

На перепутье дорог я задумалась: куда мне отсюда направиться - домой, к Карле?.. А потом свернула к морю. К хижине Пако Карвальо.

Старик сидел на перевернутом ведре у своего порога и чинил рыболовную сеть, которая, казалось, состояла из одних заплат. Был он хмур и трезв. Я уселась рядом на песок молча, скрестила ноги и, стянув косынку, подставила лицо солнцу.

- Подай-ка мне вон тот мешок с грузилами, - буркнул он мне. Тогда я поняла, что он меня узнал. Обернувшись, я увидела небольшой мешочек. Карвальо мог бы дотянуться до него и сам, однако почему-то попросил меня.

Подав ему грузила, я стала наблюдать за его работой. Пальцы, искривленные артритом, вязали узлы, иногда соскальзывая, ошибаясь. Видно было, что эта работа для него привычна, как пить воду и принимать пищу, хоть и стала трудна с годами.

- Что ты хочешь узнать, Габи? - спросил Пако, принимаясь добавлять новые грузила взамен недостающих.

- Скажите, сеньор Карвальо…

Пако перебил меня сердито:

- Ты что, забыла, как называла меня? Что, думаешь, если из крошки Габи превратилась в сеньориту, то и старик Пикито стал чужим?

Что ж, ладно.

- Пикито, - примирительно обратилась я к нему, - скажите, какая земля была у моего отца в собственности? Это ведь под неё Гонсалес дал ему денег?

Карвальо сплюнул в песок при имени Гонсалеса и скривился, как будто хлебнул желчи.

- Эта земля и есть твоего отца, Габриэла. Не была, а есть. Вся от дальних скал до самого посёлка. Давид оказался умнее меня, он сберег своё сокровище для тебя. А я… - старик бросил сеть и горько посмотрел на клочок берега с ветхой хижиной-мазанкой. - Мне хоть и некому было оставлять наследство, но мог бы сейчас быть богатым уважаемым человеком.

- Погодите, Пикито. А как получилось, что эта вся земля была вашей и моего отца? И при чем тут Гонсалес?

Старый рыбак почесал седую бороду и прикрыл рукой глаза, словно защищаясь от палящего солнца. Но мне показалось, что он скрывал от меня внезапно набежавшие слёзы.

- Я расскажу, - промолвил Карвальо, - только пойдём в дом. Припекает. А мне нужно промочить горло перед этим рассказом.

История оказалась насколько невероятной, настолько и жизненной. И весьма драматичной.

Жили-были в захудалом рыбацком поселке трое друзей-приятелей - Давид Ловейра, Пако Корвальо и Хуан Гонсалес. Объединившись в свою маленькую артель, они втроем выходили в море на большой рыбацкой лодке, трудились, стараясь ловить побольше рыбы, чтобы заработать денег.

Каждый из них видел свой жизненный путь по-своему: Давид собирался жениться, Пако любил покутить и поиграть в кости. А Хуан Гонсалес был одержим идеей лёгкого внезапного обогащения, поэтому работал с неохотой, постоянно жалуясь на неблагодарный, по его мнению, труд. Под любым удобным предлогом он отлынивал от выхода в море. Улов тем не менее всё равно делили на три равных части - так уж повелось.

В тот судьбоносный день Хуан сказался больным, остался “вести бухгалтерию”, как он иногда важно выражался. Хотя бумаг никаких друзья не вели, ничего не записывали.

Давид и Пако вышли в море вдвоём - дело было привычное. Без нытья Хуана Гонсалеса им было даже удобнее работать.

Небо было в серых кучевых облаках. Они висели низко, как огромные клоки грязноватой ваты. Время от времени накрапывал дождь, вот-вот должен был начаться шторм.

Пако предложил сворачиваться. Поймали они немного, но и оставаться дольше смысла не было.

- Давай в последний раз забросим и повернем к берегу, - ответил Давид. Он думал о том, что до назначенного дня свадьбы с Росой осталось всего ничего, а денег еще маловато. Парень хотел сделать невесте дорогой подарок - привести в свой собственный дом. Пусть небольшой, в две крохотных комнатки, но зато отдельный от всех. Давид знал, что Роса очень обрадуется, и откладывал каждую копейку, стараясь не пропускать ни одного выхода в море.

- Хорошо, - согласился добродушный покладистый Пако. И сначала он не понял, почему Давид вдруг схватил его за руку.

- Ты слышишь???

- Что?

- Вот опять, слышишь?

- Да нет, что??

В этот момент действительно послышалось - как будто кто-то кричал и плакал. Шум моря и раскаты грома заглушали этот звук.

- Должно быть, послышалось, - неуверенно предположил Пако.

- Обоим сразу? - скептически ответил Давид.

Друзья завертели головами по сторонам. Вода и небо сливались, ничего не было видно. Однако звук послышался снова и теперь уже совершенно отчетливо.

- Вон лодка! Вон там! Гребем!

Вскоре и Пако заметил небольшую лёгкую лодку, которую подкидывало и крутило на волнах, как скорлупку.

Отчаянный детский плач раздавался оттуда. Давид грёб так, что вены на лбу вздувались.

Через несколько минут друзья подошли вплотную и выхватили из лодки мальчика лет семи-восьми. Он был одет в нарядный матросский костюмчик, который теперь был насквозь мокрым.

На вопросы испуганный ребенок не отвечал, только вцепился в Давида, да так и не отпускал его до самого берега.

Парень, как мог, утешал мальчика, гладил по мокрым волосам, кутая в свою куртку. А Пако быстро грёб по направлению к берегу.

Мальчика парни оставили с матерью Давида, а сами потопали в ближайший городок в полицейский участок: до него было часа три идти пешком.

Родители мальчика нашлись очень скоро - его уже искали. Отцом ребенка оказался богатый сеньор, которому принадлежали все эти земли. Когда отвязавшуюся от пирса лодку с сыном унесло в море, ни он сам, ни прислуга не хватились сразу. Бедняга уже не чаял увидеть в живых единственного сына и, конечно же, тут же примчался, когда ему сообщили о спасении.