Ашер 8 (СИ) - Шиленко Сергей

Мы стояли, тяжело дыша, над пятью телами. Вокруг продолжал бушевать ад.

«Он прав, — я посмотрел на Кларка, вытирая клинок о плащ убитого врага. — Пока тут идет королевская битва без правил, главный злодей идет за короной. Нам нужно в Цитадель. Сейчас же».

Таллос с отвращением сплюнул на изуродованный труп одного из гвардейцев. «Проклятье. Ладно. Но пусть только кто-то из этих „благородных“ встанет у меня на пути…»

«Договорились, — кивнул я, принимая его условие. — Рита, Сет — со мной. Кларк, Таллос — ведите своих людей. Старайтесь не убивать друг друга по дороге».

Мы рванулись через площадь, превратившись из группы заговорщиков в острие копья, пробивающее себе дорогу сквозь агонизирующее тело города. Наш хрупкий, негласный союз, рожденный в огне и ненависти, двинулся к последнему оплоту старой власти, и я чувствовал, как он может развалиться в любую секунду.

Стены Цитадели вздымались перед нами, как клыки доисторического чудовища. Уродливая, неприступная каменная коробка, лишенная всякого изящества. Она была построена с одной-единственной целью — сказать всем остальным «пошли вон». И сейчас это «пошли вон» звучало особенно убедительно, подкрепленное криками умирающих.

Бой здесь кипел уже не хаотичными вспышками, а превратился в полноценную, грамотную осаду. Черные гвардейцы Валериуса, элита его армии, действовали слаженно и безжалостно. Они не лезли напролом, а волна за волной катились на стены, прикрываясь огромными щитами. Тяжелый таран, окованный железом и похожий на гигантского броненосца, с глухим, тошнотворным стуком бил в массивные ворота. Каждый удар отдавался дрожью в земле и холодком в моем животе. Со стен отвечали — летели арбалетные болты, редкие камни, лилось что-то горячее и вонючее, от чего кожа нападавших пузырилась и слезала лохмотьями. Воздух звенел от сотен звуков одновременно: приказов, лязга стали, предсмертных хрипов и этого мерного, сводящего с ума стука тарана.

«Черт… — Кларк с отчаянием смотрел на ворота, которые уже начали поддаваться, крошиться под ударами. — Мы опоздали. Он бросил на штурм все, что у него было».

«Отлично, — прорычал Таллос, сжимая рукоять своего молота так, что побелели костяшки. Его глаза горели диким огнем предвкушения. — Пусть грызутся. Чем больше этих ублюдков поляжет под стенами, тем меньше работы останется нам».

Я снова схватил его за плечо, уже не пытаясь быть вежливым. «Гениальный план, вождь краснокожих. Только пока ты будешь стоять тут и наслаждаться зрелищем, Валериус найдет твоего отца, Кларк, и заставит его подписать указ о передаче власти. Приложит его руку к бумаге, может, даже отрезанную. И тогда все это будет зря. Все эти смерти будут напрасны».

«Он прав, — Сет мягко, но настойчиво оттащил меня от разъяренного шахтера. — Нам нужно внутрь. И быстро. И желательно не через главный вход, там сейчас мясорубка, в которой нас перемелют вместе со всеми».

«Есть другой путь! — Кларк, вынырнув из ступора, ткнул пальцем вдоль стены, туда, где тень была гуще. — Технический туннель! С северной стороны! Через него вывозят мусор и поставляют провизию!»

«Как удобно, — сплюнул Таллос, не упустив случая для колкости. — У благородных всегда есть черный ход для мусора. И для крыс».

«Заткнись и беги, — бросила ему Рита, не оборачиваясь. Она уже двигалась вдоль стены, ее силуэт был почти невидим. Она прижималась к камням, используя любую тень как укрытие. — Или оставайся тут и считай трупы».

Это подействовало лучше любых уговоров. Таллос злобно зыркнул ей в спину, но его ноги уже несли его вперед, вслед за нами.

Мы неслись вдоль основания Цитадели, как те самые крысы, ищущие лазейку в амбаре. Хаос осады был нашим лучшим прикрытием. Грохот и крики заглушали наши шаги. Дважды мы натыкались на патрули в черном, высланные для охраны периметра, и оба раза схватка была короткой, злой и тихой. Рита и Сет действовали как единый, отлаженный механизм убийства, я прикрывал фланги, следя, чтобы никто не поднял тревогу. А Таллос… Таллос просто шел напролом, и его молот с влажным хрустом превращал черепа в крошево, прежде чем их обладатели успевали издать хоть звук.

Наконец Кларк резко остановился у неприметной, заросшей ядовитым плющом ниши в стене. Внутри, в глубокой тени, виднелась низкая, обитая железом дверь.

«Здесь!»

Дверь была заперта изнутри. Толстый засов, скорее всего.

«Отойдите», — глухо прорычал Таллос.

Он шагнул вперед, расставив ноги для устойчивости. Его молот со свистом рассек воздух и обрушился на петли. Раз. Второй. С оглушительным скрежетом и треском лопнувшего металла дверь подалась внутрь, открывая перед нами темный, пахнущий сыростью, гнилью и отчаянием проход.

«После вас», — язвительно поклонился Сет, пропуская Таллоса вперед.

Мы нырнули в узкий туннель, оставив за спиной грохот и крики осады. Теперь мы были в брюхе зверя. И где-то в его недрах главный паразит уже добирался до сердца.

Последняя баррикада была нагромождением тяжелой, антикварной мебели — массивные шкафы из темного дерева, комоды с потускневшей бронзой, выпотрошенные кресла, сваленные в кучу перед двустворчатыми дверями покоев. Грубо, но, судя по всему, эффективно. *Похоже на работу тех, кто привык заваливать штреки в шахтах, а не строить укрепления.*

«К черту эту рухлядь!» — прорычал Таллос, занося свой чудовищный молот для удара. Мускулы на его спине перекатились под грязной рубахой.

«Стой!» — Кларк бросился к нему, отчаянно хватая за руку с молотом. Его лицо исказилось от ужаса. «Отец! Ты же его оглушишь! Или обвалишь потолок нам на головы!»

«Лучше пусть будет глухим, чем мертвым», — огрызнулся шахтер, но удар все же не нанес, поколебавшись.

«Он прав, — вмешался я, вставая между ними. Воздух потрескивал от их взаимной ненависти. — Проломимся с шумом — и Валериус точно будет знать, где мы. Он может убить Патриарха, не дожидаясь нас. Рита?»

Моя кошка не ответила. Она уже была у завала. Не человек, а тень. Она скользила вдоль нагромождения, простукивая дерево костяшками пальцев, прислушиваясь к звуку, ища слабое место. Ее палец остановился на массивной, вычурно вырезанной ножке огромного дубового шкафа, который служил основанием всей конструкции. «Сюда. Это — точка опоры. Если качнуть все вместе… вся эта куча поедет в сторону».

«Давайте!» — выдохнул Кларк, в его голосе смешались надежда и страх.

Мы навалились. Я, Сет, Таллос, с отвращением отбросивший свой молот, и даже Кларк, упершись худым плечом в резную дверцу. Дерево заскрипело, протестуя, застонало, как живое. Секундное, нечеловеческое напряжение, от которого затрещали мышцы и потемнело в глазах. Я чувствовал, как дрожит каждый мускул в моем теле. И вот, с последним общим рывком, вся конструкция, потеряв равновесие, с оглушительным грохотом рухнула в сторону, подняв густое облако вековой пыли, от которого запершило в горле.

Путь был свободен.

Не сговариваясь, мы рванулись вперед. Двери распахнулись от одного моего толчка, и мы ворвались в покои Патриарха, готовые ко всему — к засаде, к виду умирающего старика на окровавленном ложе, к чему угодно.

Но не к этому.

Комната была погружена в тишину. Тишину настолько глубокую, что она казалась оглушительной после грохота битвы снаружи. В воздухе пахло старыми книгами, пылью и воском от оплывших свечей. И посреди комнаты, спиной к нам, у высокого стрельчатого окна, выходившего на пылающий город, стояла фигура.

Он не лежал в кровати. Не был прикован к креслу. Он стоял на своих ногах. Высокий, с неестественно прямой для его возраста спиной, одетый в простой, но строгий домашний халат из темного бархата.

Он медленно обернулся на скрип распахнутых дверей.

Это не был дряхлый, выживший из ума старик, которого я ожидал увидеть. На нас смотрел Лорд-Патриарх Тибериус. И в его глубоко запавших глазах не было ни тени безумия или страха. Только холодный, ясный, как зимнее небо, огонь разума. И бесконечная, вселенская усталость человека, который прожил слишком долго и увидел слишком много.