НеТемный 8 (СИ) - Изотов Александр

Креона скривилась, а целительница сказала:

— Хоть ваше появление и прибавило ей сил, я попрошу вас уйти. Злость лучше, чем уныние, но она не самый лучший врачеватель.

— Как там Бам-бам?

Мы с бардом улыбнулись:

— Спит. Ему ещё долго спать, но рана уже затянулась. Твой холод задержал смерть достаточно, чтобы целители успели её отогнать.

Посетив Креону, я наконец-то потребовал объяснений от барда. Что он нашёл в Калёном Щите, и почему это было так срочно.

— Расщелину мне в душу, Виол, не вздумай врать! — я припер его к стене дома, и Кенна рядом со мной занервничал.

— Да разве я вру? — тот поморщился, — Я сдержал слово, и доказал Могуте, что мой отец, Нереус, не предатель… Да, в окружении отца было много продажных кнезов и советников, но самое главное я доказал. А остальное… ну да, на кону стояла Троецария.

В принципе, новая история Виола практически не отличалась от той, что он рассказывал раньше. Он и вправду работал на Могуту, расследуя для него подделку документов в Троецарии, которая сопровождалось работорговлей и похищениями людей из пока что дружественной Лучевии, и очень плохо влияло на отношения с соседями.

Изначально всё началось с Моредара, столицы Южной Троецарии, и Могута Раздорожский в своё время предупреждал Нереуса о том, что творится в его землях. Но потом, когда стали подделывать и письма из Раздорожья, на которых стояли магические печати самого Могуты, он терпеть бездействия южного царя уже не собирался.

Именно в это время случилась та история с бардом, что ему пришлось бежать из Моредара.

— Я тогда сам начал расследование, чтобы вывести на чистую воду советница отца, Левона… Но как бы меня поймали люди Могуты Раздорожского, а при мне, сам понимаешь, были и некоторые письма, и некоторый собранный мной материал. Я сравнивал почерки, собирал разные чернила, пытался выяснить, как подделать бумагу…

— Ну, то есть, для Могуты ты тогда выглядел, как самый настоящий заговорщик. Тебя ещё и в Раздорожье поймали?

— Видит Маюн, совсем рядом. Мне повезло, что Могута не рубит с плеча, и сначала выслушал меня… Ну, когда я чудом смог добиться с ним аудиенции.

— Ты мне об этом и раньше рассказывал.

— Да, но дело не только в том, что мне надо было обелить своё имя перед отцом. Я рассказал Могуте, что сам сбежал от отца и узнал, что между Могутой и Нереусом может вспыхнуть первая междуусобная война… Я не представлял, что всё зашло так далеко! Это бы погубило Троецарию! Ведь те, кто подделывал письма и вёл фальшивую переписку с кнезами и советниками, действовали в обе стороны. Понимаешь?

— Писали Нереусу от имени Могуты, а Могуте от имени Нереуса? В такой обстановке выяснить правду можно лишь при личной встрече. А цари без войск не ходят, — сказал я.

— Есть ещё и магическая связь, но, как оказалось, и над ней перехватили контроль.

Я лишь поморщился. Бесполезность магической связи я, бывший Тёмный Жрец, знал не понаслышке. Правда, были способы.

— Странно, почему заговорщики не выбрали царя Хладограда. Он ведь вроде из всех царей самый слабый, и наверняка самый подозрительный.

— Вот и я тогда об этом подумал. Для любого, кто мыслит логически, самым слабым звеном в Троецарии должен быть север.

— Но они выбрали Могуту и Нереуса.

— Да, и они явно достигли успеха. Я до последнего не мог тебе всё сказать, — сказал Виол, — Ведь всё висело на волоске… У Могуты были все доказательства, что Нереус готовит переворот и объединяется с Лучевией, чтобы захватить остальную Троецарию. Люди, чернила, бумага… Могута посылал отряды и находил следы этого в Южной Троецарии.

— Тебе надо было найти что-то, что заговорщики упустили?

— Да! Ну сам подумай, до чего дошло — Камнелом под осадой, и ни один царь не пришёл на помощь.

— Могута вроде бы отбивается от врагов с запада, — сказал я, — А Нереус столкнулся с дружиной собственной кнеза, да и лучевийцы тоже его поджали.

— А что из этого правда? — спросил Виол, — Какие письма и послания были правдой? А что на самом деле получили из Камнелома Нереус и Могута?

Я кивнул. Мы оба не могли ответить на этот вопрос.

— Что же ты нашёл в Калёном Щите? — спросил я, — Ты говорил, что искал ингредиенты для чернил?

— Не совсем, — вздохнул Виол, — Просто я не мог тогда это открыть. Но я оказался прав, дело было в броссах…

— Виол! Говори прямо!

— Дело не только в чернилах. Когда царь получает письмо от другого царя, он может проверить его на ложь магическим чутьём… Но даже поддельные письма, как оказалось, не отзывались на это царское чутьё.

— Магия Крови? Кто-то заполучил частичку крови Могуты и…

— Не совсем, громада. Уж тебе ли не знать, как это легко сделать?

Я усмехнулся. Да, будучи Десятым, мне приходилось добывать частички крови. Все властители на самом деле очень неосторожны.

— Нет, ещё на заре веков… кхм, теперь я могу тебе рассказать, потому что свободен от клятвы. Так вот, ещё задолго до нынешних царей, три будущих правителя Троецарии заключили магическое соглашение. Это была бардовская магия.

— Бардовская?

— Первый южный царь был бардом, ты не знал?

Я только покачал головой. Как же легкомысленно они себя повели.

— Ну и в чём была суть?

— Если по-простому, они клялись друг другу в верности. Да, видит Маюн, там была кровь, и это-то и дало мне зацепку. Кстати, это ты навёл меня на эту мысль, когда я впервые узрел, как работает Магия Крови.

— Виол, я тебя не понимаю…

— Это трудно объяснить. Магическое соглашение работает и на потомков, поэтому если цари друг другу лгут, то каждый царь это чувствует, понимаешь? Если одному приходит письмо от другого царя, то он сразу знает, правда там написана или ложь. И это удобно — цари иногда могли и лгать друг другу, заранее зная, что собеседник знает правду. Эту бардовскую магию нельзя обмануть, хоть письмо надиктовано, хоть переписано…

— Но всё-таки обманули.

— Да, слёзы мне в печень! Я и не думал, что Магия Крови настолько сильна.

Я едва сдержался, чтобы не сказать Виолу, что я раньше думал о его бардовском волшебстве. Поэтому сейчас, когда он сравнил эти магии, я уже особо не удивлялся. Если какое-то заклинание действует несколько веков, передаваясь по наследству, то это действительно мощно.

Виол между тем продолжал:

— Поэтому-то и стала рушиться Троецария изнутри, ведь столько недоверия между царями. Спасало только то, что были и настоящие письма, в которых цари пытались выяснить, что вообще происходит.

— А при чём тут Калёный Щит?

— Бросский народ, как ты знаешь, всегда был обособленным, и под короны Троецарии не спешил. Говорят, какие-то бросские вожди были согласны, но на равных условиях. Чтобы Бросские Горы были отдельной провинцией со своим царём.

— Ясно. А царям не очень-то хотелось ещё одного конкурента, да ещё какого-то полудикаря…

Стоящий рядом Кенна усмехнулся. Он нас внимательно слушал, и мы с бардом оба знали, что эта информация дойдёт до Матери. Но, видимо, раз Виол продолжал, значит, уже можно было об этом говорить.

— Я до сих пор не понимаю, как троим-то первым правителям удалось между собой договориться, — усмехнулся Виол, но потом с серьёзным лицом спросил, — Помнишь, я тебе говорил, что у Могуты и броссов свой военный договор? Его заключил ещё его отец, и броссы и вправду помогли в давней войне с Лучевией. Царь Раздорожья не может обмануть броссов, как и они его.

— Теперь я, кажется, понял, — вырвалось у меня, — Ты подумал, что утечка в магическом соглашении — в Бросских Горах?

— Да там не просто утечка! Как оказалось, знахарь Волх имел очень большие познания в Магии Крови. И это он пустил свои щупальца в древнее соглашение Трёх Царей через бросскую кровь, когда начал подмешивать её в чернила. Это я и нашёл в Калёном Щите и смог передать бардовскую весточку царю Могуте, чтобы он понял, откуда растут ноги у заговора.

— Да, это всё усложняет, — вздохнул я.