Дети выразительно переглянулись между собой — те, что постарше. Малыши в это время тащили в рот зачерствевшую кашу, которая так и осталась разложенной по тарелкам.
Да куда же няня Урсула запропастилась?
— Скажете что-нибудь?
Тишина.
— Я не буду ругаться, — пообещала я, снова обведя детей взглядом.
Ну, разве что если они начнут совать пальцы в местный аналог розеток. Или раздобудут где-то самогон и начнут пробовать раньше, чем им стукнет восемнадцать.
— Мы не семья, — возразила темноволосая девочка, глядя на меня исподлобья.
— Почему? — спросила я.
— Потому что мы уроды, — ответил мальчик постарше.
— Неблагие.
— Мы отродья преисподней и попадем в ад! — радостно заявил белобрысый малыш и с аппетитом откусил от куска каши.
Буквально. От куска, потому что засохшую кашу Долорес от камня отличало только... ничего, пожалуй.
Девочка, которая все время держала на руках малышку с рогами, вдруг подала голос. Он оказался тихим и шелестящим.
— Пожалуйста, скажите, что нам делать, леди Иви, — проговорила она, опустив взгляд. — Чтобы не заслужить наказание.
Дети притихли и дружно уставились на меня с плохо скрываемым страхом. Ох, да чтоб его! Как же сложно было видеть это выражение на их личиках!
Конечно, я бы могла им пообещать, что “никаких наказаний”, но это же дети! Лишение сладкого, в конце концов, тоже наказание.
— Не вредить друг другу, мне и няне Урсуле, вы с ней еще познакомитесь, — начала я с главного. — Слушаться меня. — В идеале, но я не была наивной. Послушные дети — нонсенс! В любом случае, упомянуть об этом стоило. — А еще я хочу, чтобы вы говорили мне о том, что вас беспокоит. Пока все.
Темноволосая девочка вскочила. Я нахмурилась.
— Да?
— Ты все врешь! — выпалила она, и мое лицо пощекотал ветер. — Хватит врать!
— Мелисса! — зашипела на нее вторая девочка и обернулась ко мне: — Простите, леди Иви, она просто…
— Все хорошо, — отмахнулась я. — Продолжай.
Темноволосая девочка насупилась, а потом продолжила:
— Ты все врешь! Никто не на нашей стороне! Нас ненавидят! Мы отбросы! А вы, леди…
— Что?
Девочка набрала в грудь побольше воздуха:
— А то, что вы-то — нормальная! Мы вам и всем остальным только мешаем! Лучше бы нас вообще не было! Какая же мы семья?
Она замолчала. Дети молчали тоже, но старшие явно казались согласными. Малыши от испуга притихли.
А нахмурилась. Нормальная, говорите…
Кажется, я поняла, какой единственный способ стать своей для этой стаи волчат.
Окинув взглядом стол, я остановилась на лежащей передо мной ложке. Взяла ее в руки, чувствуя, как колотится сердце.
С момента развода с драконом, генералом Реннером, когда на моей руке вдруг появилась метка, я много думала о том, обладаю ли я магией и если да — то какой. Меня мало волновало то, что по меркам этого мира я — отброс. А вот то, как можно использовать свою силу, — еще как меня волновало.
Закусив губу от усердия, я смотрела на ложку и надеялась, что она исчезнет. Ничего не происходило. Дети начали шушукаться, от отчаянья я зажмурилась. Неужели я все выдумала? Я попыталась воспроизвести внутри те ощущения, которые появились в теле в прошлый раз перед тем, как с моей руки исчезла метка.
Щекотка в животе. Покалывание под кожей.
И… Погрузившись в воспоминания о том моменте, я увидела перед собой светло-карие глаза генерала Реннера, буквально почувствовала исходящий от него запах сандала и дерева. Ощутила его прикосновение, когда он сжал мою руку, окинула мысленным взглядом гордый разворот плеч, узкую талию и неожиданно уязвимую ямку между ключиц. Сердце заколотилось. Я сжала ложку сильнее, возвращаясь в реальность.
— Ого! — раздался детский возглас.
Я открыла глаза: ложка исчезла! При этом я совершенно точно ощущала ее в руках. Отлично, сработало!
Я улыбнулась потрясенным детям. Даже упрямая темноволосая Мелисса открыла рот от удивления, но, поймав мой взгляд, тут же насупилась.
— Видите? — спросила я. — Я одна из вас.
Опустив взгляд, я подмигнула желтоглазой девочке. Та впервые на моей памяти робко улыбнулась.
— Ласточка… — раздался за моей спиной хриплый голос.
Неужели!
— А вот и наш завтрак! — радостно объявила я.
Надеюсь, няне Урсуле удалось добыть свежего хлеба, сыра и молока. Конечно, много бы пожилая няня не принесла — но небольшого количества еды хватит для того, чтобы заморить червячка. А уж потом в город пойду я, за покупками.
Где бы раздобыть повозку?
Я обернулась и увидела потрясение на лице няни Урсулы.
— Ласточка… Это ж… драконья метка!
Проклятие…
Переведя взгляд на свою руку, я увидела, что метка снова стала видна — должно быть, я случайно сняла морок, который наложила, когда экспериментировала с ложкой.
И как теперь быть? Няня Урсула увидела метку, дети — тоже.
– Счастье-то какое, ласточка! — воскликнула няня Урсула. — Надо генералу Реннеру писать! Он же теперь жениться на тебе должен! Опять!
Глава 9
От страха у меня сердце буквально рухнуло в пятки. Дети огромными глазами смотрели на мое запястье. Няня Урсула всхлипнула — и я безошибочно узнала тот тон всхлипа, с которым мамы выдают замуж своих дочерей.
Ругнувшись, я накрыла ладонью вьющийся на запястье узор.
— Ласточка! — подлетела няня Урсула ко мне.
Глаза ее блестели от слез и радости. Ни разу до сих пор я не видела ее такой счастливой. В руках у нее был небольшой бидон с, как я надеялась, молоком, и холщовая сумка, откуда вкусно пахло свежим хлебом и, кажется, сыром.
Отлично, с этим справились. По крайней мере, у детей есть завтрак.
— Ласточка! — выпалила она. — Ласточка, так ты же драконья истинная! Генерала Реннера!
Вот же не было печали! Чтоб тут все провалилось, лучше бы эта метка оказалась чем-то другим.
— Мы на минутку отойдем, — предупредила я детей. — Няня Урсула, нам надо поговорить! Пойдемте!
Чуть ли не волоком я вытащила ее из столовой в холл и, убедившись, что никто из детей не пошел следом, зашептала:
— Няня Урсула…
— Ласточка, — смахнула слезы няня, — бог меня услышал! Тебе второй шанс небеса дали! Поехали! К ночи будем у генерала Реннера, а там-то ты…
— Подожди, — качнула головой я и решила до конца все прояснить: нужно же убедиться, что я все понимаю правильно. — Зачем мне ехать к генералу Реннеру?
Морщинистое лицо няни Урсулы вытянулось. Она смотрела на меня, как будто я спросила, почему нельзя ходить по улице голышом.
— Как… да как же зачем! Ты богами ему предназначена! Счастье-то какое! Я-то молилась, так молилась… Боги…
Из неразборчивого бормотания няни Урсулы я поняла, что, в целом, не ошиблась в своих предположениях: на моем запястье появилась метка истинности, которая означает, что я предназначена в жены дракону.
То, что появилась она только сейчас, а не когда настоящая Ивари встретила генерала Реннера, няня Урсула списала на эффективность своих молитв и чудо. Судя по ее словам, генерал Реннер “будет счастлив”, когда узнает, что обрел истинную. Для драконов это великое благословение: найти ту, у которой появившаяся на коже метка совпадает с дарованным каждому дракону от рождения узором.
Я подозревала, что драконья радость имеет под собой и вполне циничное обоснование: может, обретение истинной увеличивает их магический резерв или что-то вроде того.
Если в существование драконов я еще могла поверить, то в существование мужчин, которые радуются навязанной судьбой незнакомой женщине, на которой придется жениться, потому что “они друг другу предназначены”, — нет.
В любом случае, участвовать в этом я отказывалась.
— Надо ехать! Ох, ласточка, я в город побегу! Карету ж надо искать!
Няня Урсула, которая вдруг — должно быть, от волнения, — начала прихрамывать, направилась к входной двери.
