Хозяйка усадьбы "Детское счастье" (СИ) - Клэр Диана

Резкая вспышка боли в области затылка заставила его приглушенно вскрикнуть. Он попытался вскочить на ноги, но мощный удар в живот сбил его с ног. Тело пронзила жгучая боль. Рука инстинктивно потянулась к месту удара и... Скай похолодел. Пальцы нащупали что-то мокрое. И, посмотрев на них, он увидел, что они красные.

Его ударили ножом?

Он дернулся, в отчаянной попытке отползти. Но третий удар в бок заставил его застонать и скрючиться от новой вспышки нестерпимой боли. Перед глазами поплыли красные круги, а потом Ская начала окутывать густая, непроглядная, чернильная, зловеще убаюкивающая тьма...

Глава 20

- Дженни, ты только глянь! - бодрый голос няни прорезал уютную, густую, теплую тьму. Я сонно приоткрыла веки.

Первое, что мне бросилось в глаза - это был мой балдахин! Вернее, не мой... Мой был потрепанным, едва не рассыпающимся от старости. А то, что висело сейчас надо мной - это был шикарный, сияющий, темно-синий атласный купол!

- Я так понимаю, что дом снова отблагодарил нас, - потирая заспанные глаза, я повернулась к Ханне, которая нетерпеливо пританцовывала у моей кровати, не в силах дождаться, когда я, наконец, встану.

- Да! Ты только глянь на эту красоту! - она обвела восхищенным взглядом комнату. - А в саду-то какое чудо нас ожидает! Вставай, Дженни!

И действительно, спальня преобразилась до неузнаваемости! И, что самое удивительное, она окрасилась в мои любимые тона. Синие, голубые и фиолетовые. Словно дом заглянул в мою голову, считал оттуда всю необходимую информацию, а потом изо всех сил постарался угодить мне.

Жемчужно-голубые, шелковые обои украшали стены до самого потолка. Небесно-голубые портьеры с серебристой бахромой тяжелыми волнами спадали на светлый, цвета акациевого мёда паркет. Изящные темно-синие кресла и маленький диван, нежно-фиолетовые пуфики и подушечки... всё это идеально подходило друг к другу! А едва я опустила ноги, как мои босые ступни буквально утонули в пушистом ковре цвета слоновой кости.

- Ханна! - не смогла я сдержать восхищенного возгласа.

Я, конечно, предполагала, что дом устроит нам какой-то сюрприз, но чтобы вот так!

- Идём в сад! - глаза няни горели радостным предвкушением. И, глядя на ее хитрое лицо, я мигом вскочила на ноги и ринулась вниз.

В несколько секунд преодолела лестницу, выбежала на улицу... и остолбенела.

Груда крапивы бесследно исчезла, а место, откуда мы ее вчера с мучениями выкорчёвывали, сейчас покрывал изумрудный живой ковер.

- На клумбы глянь? - позади меня раздался заговорщицкий шепот.

Но мой взгляд, лихорадочно скользящий по саду, уже натолкнулся на них... И я едва не ахнула.

Еще вчера пустые, хоть и заполненные землёй кадки бурно цвели и благоухали. Тут были и нежные розы всех оттенков, и яркие, рубиновые георгины, и бархатистые, похожие на ночных бабочек, анютины глазки, и алые маки! Я смотрела на прекрасные цветы, как завороженная, не в силах отвести глаз от такого чуда. И лишь робкое прикосновение Ханны вывело меня из блаженного созерцания.

- И грядки, Дженни... Ты только посмотри!

Уже предчувствуя, что я там увижу, я торопливо направилась в глубь сада, где мы вчера кропотливо откапывали сохранившиеся очертания грядок и с маниакальным упорством пропалывали их, избавляя от многочисленных сорняков.

Но того, что открылось моему взгляду, я не могла предположить и в волшебном сне!

На грядках царила бурная растительность. Причём, я совершенно отчётливо различила все знакомые мне овощи! Картошку, капусту, морковку, фасоль, огурцы, помидоры, горошек и даже свеклу! И все они успели не только прорасти, но и созреть!

- Ханна! - я ликующе запрыгала на месте. - А ведь это значит, что у нас есть еда!

- Да! - няня схватила меня за руки, и мы обе закружились в радостном танце.

- Наш дом просто чудесный! - пропела я. - Теперь осталось лишь повесить табличку "Добро пожаловать!", и можно принимать гостей!

Няня открыла было рот, чтобы что-то добавить, но тут из-за ограды донёсся громкий стук копыт, потом пронзительный скрип тормозящих колёс...

Мы с Ханной замерли, а затем резко повернулись в сторону шума.

- Это что, к нам? - неуверенно прошептала я.

Вместо ответа в ворота решительно постучали.

- Открывайте! Мы представители власти! - раздался громкий мужской голос.

Хотела повесить табличку "Добро пожаловать!"?

Вот "добро" и пожаловало...

Глава 21

- Итак, госпожа... хм... - темноволосый, невероятно худой мужчина с орлиным носом, одетый в строгий, черный сюртук смерил меня насмешливым взглядом. И насмешка эта была далеко не доброй. - Госпожа Лоусон. Вы являетесь законной владелицей этого дома?

Все три господина вальяжно расположились за столом нашей уютной, сверкающей чистотой кухни, с интересом разглядывая всё вокруг.

С момента, как мы пустили их в дом, я успела наскоро переодеться и вымыть лицо, а Ханна за это время вскипятила воду.

- Да, я внучка Карлы Редфорд.

Кипящая вода с тихим шелестом полилась в фарфоровый чайничек. Но даже этот нежный, обычно такой уютный звук казался сейчас невероятно громким и зловещим. Как и звяканье чашек, ложек и блюдец, которые я достала из буфета и водрузила на стол. В этой гнетущей тишине все эти обыденные звуки буквально били по барабанным перепонкам, словно крича: тревога, помогите, тревога!

- Прекрасно, - протянул другой господин, жадно, почти плотоядно ощупывая своими толстыми, короткими пальцами нежно-голубой фарфор. Его дряблое тело медузой растекалось по скамье, а из-за жирных щек глаза казались крошечными щелочками.

Меня передернуло и едва не затошнило. Очень захотелось вырвать у него из рук чашку. Казалось, что посуда после его прикосновений будто вымарана в грязи. Но я нечеловеческим усилием воли сдержала этот порыв и, судорожно сжав руки в кулаки, облокотилась на буфет.

- Могу я поинтересоваться, по какой причине вы решили нас навестить? - стараясь, чтобы мой голос звучал вежливо и сдержанно, поинтересовалась я.

По кухне поплыл сладковатый аромат липового чая.

- Разумеется, можете, - третий чиновник, очевидно главный, перекинул ногу на ногу.

Это был пожилой, седовласый, очень холеный господин. Казалось, в нём совершенно всё: от прически, аккуратно уложенной волосок к волоску, до идеально чистого - ни единой пылинки! - костюма.

- Дело в том, - толстяк сунул руку в карман и вытащил оттуда свернутый в трубочку лист бумаги, - что деньги, которые ваша бабушка оставила на уплату налогов за этот дом и принадлежащей к нему земле, закончились полгода назад. И за это время набежала... эммм... - Он ехидно ухмыльнулся. - Некая небольшая сумма.

По спине пополз холодок. Как-то уж очень недобро прозвучало это "небольшая".

- Сколько? - в воцарившемся молчании мой хриплый голос царапнул слух наждачкой.

- Всего сорок пять лумидоров, - пожилой господин довольно потер ладони. Потом кивнул на забытый мной чайник. - Мне кажется, чай уже достаточно настоялся?

Я вздрогнула. Чай? Какой чай? Помотала головой, пытаясь прийти в себя от шока, поскольку названная сумма обрушилась на меня поистине сокрушительной волной, заставив забыть обо всём.

- А... да, - я торопливо повернулась к чайничку. Руки нещадно дрожали, и пока я донесла его до стола, несколько капель пролилось на пол.

Ханна мгновенно сорвалась с места и вытерла лужицы.

Дзиньк! Чайник с пронзительным звяканьем опустился на стол.

Сорок пять лумидоров! У меня же нет таких денег! После похода по магазинам в моём кошельке осталось всего пять купюр... да пару медяков. Мне не хватало двадцать лумидоров!

Жиртрест не стал дожидаться, пока я разолью чай по чашкам, и сам потянулся к чайничку. Горячая, ароматная жидкость негромко зажурчала. Вот только это журчание отозвалось у меня в ушах настоящим штормом. Я вскинула руки и с силой потерла виски, в которых гулко пульсировала кровь.