Кризис власти (СИ) - Каменистый Артем

— Да помню я… господин десница. Извиниться хочу. Пока время есть.

Извиниться? Дорс?

Звучит фантастически.

Не верю.

Времени, между тем, уже почти не осталось. Пехота врага перешла за ту линию, где её не могла достать наша катапульта.

Мастер-инженер, увидев это, не выдержал:

— Господин Гедар, мы уже можем начать бить полупудовыми. Прикажете зарядить?

— Рано…

Мастер замолк, но лицо его превратилось в немой вопрос. Он не понимал, почему мы ничего не предпринимаем. А я не торопился ничего объяснять.

Потому что один вопрос потянет другой, а там и третий, возникнут ненужные сомнения и полное непонимание некоторых вещей. Ведь то, что я задумал, даже хорошо образованных аристократов может в тупик поставить, а обычные люди о таких делах вряд ли хоть что-то знают. Разве что на уровне многократно перевранных слухов.

Я похожее уже проворачивал, я знаю, что будет дальше, чем всё завершится, что именно и в какой последовательности следует делать.

Другим всё это знать необязательно.

В небо взмыла новая порция ракет, и ритмы вражеских барабанов изменились. Фланги наступающей пехоты тут же встали, а центр при этом продолжил движение. Строй южан деформировался и начал превращаться в подобие клина с тупым концом.

Адмирал Иассен с утра находился возле меня, как номинальный командующий корпусом. Всё это время он изображал чучело столетнего орла, изрядно попорченное молью, и лишь сейчас встрепенулся, распахнул сонные глаза и прошамкал:

— Эти поганцы поставили своих магов в центр.

Ну да, теперь любому понятно, где главная ударная сила собралась. Заметно, что именно по центру пехота «самая-самая»: все высокого роста, лучшие доспехи, глухие шлемы из полированного металла, здоровенные щиты с красочными гербами, с синхронного шага ни один не сбивается. Такие бравые молодцы прикроют магов с минимальными потерями, или даже вовсе без них.

А нет, не вовсе. У кого-то из наших пехотинцев не выдержали нервы и, к несчастью для врагов, он обладал каким-то на удивление неплохо прокачанным узкоспециализированным навыком метания. Неожиданно для всех швырнул дротик с дистанции, на которой не всякий лучник уверенно отработает. Промазать по сплошной человеческой массе сложно, вот и он не промазал. Южане полагали, что находятся в безопасности, щиты несли расслабленно, сбоку, а не наизготовку. Вот один и поплатился, получив смертоносный подарок под солнечное сплетение. Острый как шило наконечник пронзил кирасу, но далеко не углубился. Однако ранение вышло нешуточным, соратники торопливо увлекли пострадавшего назад.

— Первая кровь, — довольно прошамкал Йассен. — И это не наша кровь. Добрая примета, битва обещает быть славной.

Что-то он сегодня удивительно здраво высказывается. Прям взбодрился перед боем.

Кими, наоборот, молчаливая как никогда, приблизившись, еле слышно прошептала:

— Гед, наших октов им не догнать. Ты ещё можешь уйти.

Удивившись, я уточнил:

— Ты разве не забыла, что будет дальше?

— Нет, не забыла. Но, прости, я почему-то перестала верить в твой замысел. Их слишком много и они… Гед, я… я не боюсь, но я первый раз такое вижу. Такой бой… Ты посмотри, сколько их. За день не сосчитать.

— Не бойся. Это даже хорошо, что их много. Для нас хорошо, а вот для них совсем наоборот. Не сомневайся во мне.

Сам я, откровенно говоря, в себе очень даже сомневался. Ещё вчера начал задумываться о слабых сторонах плана, а сейчас напрягался всё сильнее и сильнее. Увы, но долина, которая по памяти представлялась идеальной, в реальности оказалась слишком широкой. Это само по себе скверно для моего замысла, а бравый вид вражеских солдат делает ситуацию ещё хуже.

Если те, кому повезёт, не побегут сразу, начнётся массовая свалка, которой в моём плане нет. Я ведь рассчитывал, что вся наша армия постоит для массовки, после чего займётся преследованием уцелевших и экспроприацией имущества обоза.

Хаос! Да я даже в случае идеальной реализации первого этапа плана рискую ввязаться в бой, где изрядно потрёпанный враг может оказаться в разы сильнее нашей никудышней армии.

И ничего уже не изменишь. Остаётся лишь поддерживать максимально уверенный вид, заражая своей уверенностью окружающих.

Они почему-то не заражаются, но я должен стараться.

Должен.

Это первый настоящий бой под моим командованием. Первая битва, которую, возможно, будут помнить. Широкий шаг на пути восстановления репутации рода Кроу.

Я не имею права облажаться.

Со стороны южан послышись резкие непонятные звуки, и над головами вражеских пехотинцев стремительно понеслись тёмные точки. Наши солдаты поспешно вскинули щиты, но от этой угрозы они не спасали. Вот один снаряд ударил по шеренгам, вот второй, третий. В одном месте вояки на миг расступились, я успел увидеть падающее тело с жалкими ошмётками, оставшимися вместо головы, в других местах с ужасом и болью кричали сразу несколько человек.

— Мерзавцы стреляют из баллист свинцовыми шариками, — прокомментировал неугомонный адмирал.

Хорошо, что тяжёлых машин у врага нет. Авангард Тхата торопился, вот и двигался налегке. Окажись у них катапульты, подобные нашей…

Впрочем, а что бы изменилось в таком случае? У них и так есть всё для быстрого нашего уничтожения.

С лихвой запаслись.

— Господин Гедар, мы уже можем достать до их центра двухпудовым, — вновь заговорил мастер-инженер и с опаской добавил: — Их маги могут начать бить до того, как окажутся на дистанции пятипудовых.

— Напомни, сколько вам надо времени для зарядки россыпи снарядов? — спросил я, прекрасно зная ответ.

И он оказался именно таким:

— Вы до тридцати сосчитать вряд ли успеете. Механизм взведён, осталось только гнездо россыпное в ложку установить. Вы ведь шары заранее приказали по ячейкам распихать, так что всё готово. Но бить надо почти на дистанции пятипудовых, а это вот-вот уже.

— Дай мне немного времени, — сказал я, спешиваясь.

Гнездом на сленге инженеров называлась круглая штуковина, изъязвлённая отверстиями, в каждом из которых перед заряжанием помещался каменный снаряд размером с шар для боулинга. При выстреле они некоторое время летели вместе, после чего отделялись от матрицы, и устремлялись к целям по своим траекториям, более-менее равномерно накрывая некий эллипс поражения.

Гнездо готово, шестнадцать шаров наполовину выглядывают из деревянных укрытий. Остаётся последний штрих, и можно заряжать.

Приходящий Во Снах прав, функционал рун чертовски неполноценный. И одной лишь зубрёжкой многочисленных узоров дело не поправить, мне многого не хватает.

Но кое-какие мелкие фокусы уже сейчас могу показывать. В том числе вот этот. Проворачивал его в последних походах в Лабиринте. Испытывал, экспериментируя с рунами. И хотя катапульты у меня тогда не было, это ничего не меняет.

Принцип тот же.

Раскрыв маленькую сумку из пропитанной воском ткани, достал первый, так сказать, «модификатор снаряда». Невзрачный комок липкой сероватой смолы. Именно из-за неё пришлось использовать воск, к нему она не приставала.

А вот к камню пристала прекрасно. Теперь прижать, чтобы держалась крепче, и потянуться за следующим комком.

На десятом шаре мастер-инженер не выдержал:

— Господин десница, это что? Алхимия какая-то?

— Нет, это кое-что получше алхимии. Гораздо получше…

А вот и шестнадцатый готов. Но это ещё не всё, остаётся последний штрих.

Самый главный.

Смола выглядит невзрачно, как и полагается выглядеть смоле, но в ней скрываются золотые пластинки, исписанные рунами.

И кое-что ещё.

Мне сейчас подвластны лишь самые простейшие рунные конструкты, да и те не все. Причём лучшие из них получается поддерживать не больше минуты. И они же, увы, самые бесполезные, с простейшими эффектами. Сложные взаимосвязи между ними мне тоже недоступны, а долговечность несложных столь же мизерная.

Главный конструкт на каждой пластинке одинаков, он отвечает за цепочку элементарных команд. Если перевести в привычный язык, приблизительно она звучит так: «Стабильность 23 секунды». Проверено не раз, не два и даже не сто раз, и я точно знаю, что свои двадцать три секунды он продержится.