Кризис власти (СИ) - Каменистый Артем

На него прицеплены ещё три конструкта: «Прикрепление к камню», «Максимальная сила для Жизнь» и «Разрушение». Они, фактически, вообще не имеют собственного времени существования, исчезают сразу после завершения действия «Стабильности», включаясь перед этим на кратчайший миг. Но до этого момента в связке продержатся, не растеряв удерживаемую силу.

Тоже проверено.

Насчёт «Максимальной силы для Жизнь» ни малейшей уверенности нет. Нет, я знаю, что она не сработает раньше времени, я просто не уверен, что она действительно оказывает какое-то влияние. Но на всякий случай пускай будет, вдруг действительно что-то добавляет.

В «Прикреплении к камню» уверен. Полёт снаряда — лотерея непредсказуемая, при ударе по людям и земле комок смолы может оторваться, несмотря на «Стабильность». Это вряд ли скажется на результате, разве что прилипнет к копыту коня, который быстро поскачет куда-то на свободное пространство, увозя всадника со срочным донесением. Маловероятная ситуация, но вдруг не повезёт, так что пускай будет.

Также полностью уверен в «Разрушении». Двадцать три секунды, и снаряды в труху разлетятся. Нет, они не превратятся в подобие осколочных фугасов, эффект мне требуется для, так сказать, толчка, что пробует последний, главный элемент, не имеющий отношения к рунам.

— Заряжайте, — скомандовал я и строго добавил: — Но не вздумайте выстрелить без команды! Своими руками казню!

— Ну что вы, господин десница, как можно, — напряжённо произнёс мастер. — Рычаг вон, на двойном ступоре. Сам прибью любого обормота, кто без приказа к нему прикоснётся.

На то, чтобы установить гнездо в подобие огромной ложки на конце рычага ушло несколько секунд. Расчёт машины может и не самый лучший, но в проворстве им не откажешь. И это я тоже выяснил заранее. Не зря каждый вечер репетиции этого момента устраивал.

А теперь последний штрих.

Вытянув руки, раскрыл ладони над зарядом, обрушил тень ци максимальным потоком, наполняя руны, заряжая конструкты, активируя запрограммированные в них цепочки взаимосвязанных команд.

Вот теперь точно всё.

Последний приказ:

— Стреляйте!

Взмах здоровенного молота, удар, и…

И ничего.

— Олух! — взревел мастер. — Клиновой стопор убери!

И, не дожидаясь выполнения команды, сам пнул по деревяшке, мешавшей высвободиться механизму. Но та, похоже, деформировалась после неправильной попытки выстрела, и вылетать не желала.

Я похолодел. Двадцать три секунды после активации и всё. Чудовищная сила, что должна ударить по широкому эллипсу, высвободится в одной точке.

Прямо здесь.

— Быстрее! — рявкнул я. — Шевелитесь, или мы все тут подохнем!

Гнусиса, похоже, сильно взволновала моя последняя фраза. Извернулся на привязи, наполовину высунулся из-за колеса, подставил к мешающей деревяшке удлинённый окатанный рекой камень:

— Бей сюда! Только по пальцам не попади, немощь криворукая! Мне ими ещё на арфе играть, на похоронах твоего тупого командира!

Мастер выхватил молот из руки провинившегося подчинённого и слегка стукнул по камню. Сработало — мешающая деревяшка выскочила из своего гнезда, как пробка из бутылки.

Размахнувшись, он ударил в полную силу по ступору.

Механизм катапульты заскрипел, загудел, содрогнулся, отправляя в сторону врага деревянную полусферу с шестнадцатью особыми снарядами.

От сердца отлегло, но не полностью. Сейчас ведь самое главное начнётся. Точнее — должно начаться. Я ведь без предварительных испытаний эту задумку применил. Даже для моих грандиозных запасов шестнадцать Растворений Жизни — солидные траты.

Именно они были теми самыми ключевыми, главными элементами снарядов. Высвобождение большого количества тени ци при зарядке, а затем новая волна при разрушении конструктов заставляет их срабатывать. Это я проверил.

Но на одиночном заряде.

И без катапульты.

На выстрел противник не отреагировал. Пехота как шагала, так и продолжала шагать, чётко в ритм барабанов. Первые ряды уже вскинули щиты, хотя, как по мне, рановато. Обладателей луков и арбалетов у нас и сотни не наберётся, причём почти всё такое оружие сосредоточено в руках людей Камая, а они на левом фланге. До центра стрелки оттуда еле-еле могут доставать, в хороших доспехах угрозу с их стороны можно игнорировать.

А от катапульты пехотный щит не спасает.

Снаряды, разлетевшись, как полагается, обрушились на вражеское войско. Громко, конечно, сказано, обрушились. Там-сям упали, обычно без видимого эффекта. Можно не сомневаться, что по кому-то неплохо прилетело, но для столь многолюдной битвы — комариный укус.

— Заряжаем? — спросил мастер, косясь на второе гнездо.

Я покачал головой, вытирая руки от смолы:

— Ждём.

— Простите, господин десница, но чего мы ждём?

Я проигнорировал вопрос. Всё моё внимание устремлено сейчас туда, на широченный эллипс, по которому разбросаны каменные шары. Выдвинувшийся вперёд центр вражеского войска почти целиком находится в этом эллипсе, а за ним, дальше, он раскидывается широко влево и вправо, захватывая массы пехоты и тяжёлой конницы. Мастеру даже пришлось модифицировать стандартное гнездо, чтобы увеличить разлёт. Вот только я не знаю точно, насколько равномерно легли шары. И не вижу смысла во втором залпе. Остатка запасов Растворений Жизни не хватит, чтобы зарядить все снаряды, да и нет смысла тратить последние на уже поражённую площадь. Если же применить их по флангам южан, на это уйдёт время, за которое они успеют понять, что к чему, и будут разбегаться от снарядов до того, как высвободится всепожирающая Жизнь.

Да, я прекрасно знал, что страшные трофеи, вынесенные из секретного осколка, действуют не мгновенно, но сейчас задержка показалась вечностью. Даже начал подумывать, что Растворения почему-то не сработали.

Но нет, со стороны вражеских рядов послышались новые звуки. В одном месте закричали, в другом, в третьем. Крики стремительно усиливались, пробиваясь через грохот барабанов. Да и барабаны начинали звучать как-то иначе, барабанщики по какой-то причине сбивались с ритма один за другим.

Над пехотным строем взвился огромный клуб светло-серой пыли. Подержавшись мгновение на тонкой ножке, будто причудливый гриб, он обрушился вниз, стремительно растекаясь плоским облаком, жадно дотягиваясь до десятков и сотен лакомых кусков плоти. Добротные доспехи южан от этой напасти не только не спасали, а становились частью её добычи.

От неё в принципе мало что спасает. Я вот неоднократно имел дело с Растворениями, и однажды даже доводилось «принимать огонь на себя». Выжить удалось лишь с помощью пары редчайших навыков. Об одном из них ни единого упоминания в умных книгах не нашёл, по второму информация отыскалась, но противоречивая, что о многом говорило. В сравнении с этими непростыми умениями даже божественно-эффективное Игнорирование не во всём выигрывает, а уж за обычные стихийные щиты и говорить нечего. Годится лишь абсолютная защита, растянутая по времени, а такие способности встречаются редко, и, как правило, их позитивные эффекты перемешаны с негативными, что не позволяет под ними свободно сражаться.

Или хотя бы спасаться бегством.

Зловещие облака взмывали там и сям, быстро расползаясь протяжёнными языками, меж которыми в ловушках оказывались многочисленные отряды. Застряв в этой своеобразной паутине, солдаты могли лишь с ужасом смотреть, как нити её расширяются, быстро поглощая свободное пространство.

И людей, которые до последнего пытались спастись, устраивая давку на этих стремительно сужающихся островках, ещё не затронутых буйством Жизни.

Кричали уже сотни, тысячи голосов. Барабанщики прекратили свою трескотню, лишь несколько горнистов надрывались, непрерывно сигналя что-то тревожное, да и те стихали один за другим. Передние шеренги всё ещё шагали, но замедлились, изгибаясь, многие солдаты недоумённо крутили головами, пытаясь понять, что же такое страшное происходит за их спинами.

А затем всепожирающая Жизнь начала дотягиваться и до них. Кто-то, наконец, побежал, но куда там. Бесчисленные пыльные «щупальца» настигали запаниковавших солдат со скоростью брошенных копий, вмиг обволакивали полностью, вжимали в землю, растворяя до однородной субстанции, что тут же становилась частью процесса и тоже устремлялась за новыми жертвами.