Тайна вдовьей таверны (СИ) - Сказка Агния

– А что это за пугливую козочку ты привела, Маргарет? – Агнес подала голос, и Лея, взвизгнув, спряталась за мою спину. В ее глазах застыл ужас. – А когда эту козочку кормили-то в последний раз?

– Ой, и правда! – я спохватилась, что и сама довольно сильно хочу есть. – Идемте на кухню. Поедим и познакомимся, – предложила я девочке и привидению, и обе утвердительно кивнули.

Мы разместились на кухне. Поставила перед девочкой и наваристую похлебку, и жареные котлетки, и пирожки. Она смотрела на такое изобилие немного бешеными глазами. Видимо, столько еды за один раз она не видела никогда. Ее щеки порозовели, а глаза загорелись голодным огнем.

– Лея, а откуда ты родом? Сколько тебе лет? – я решила отвлечь девочку от привидения, на которое она то и дело поглядывала, словно проверяя: не почудилось ли ей в прошлый раз.

– Я помню себя уже у Ядвиги, – ответила девочка. – Она говорила, что нашла меня в лесу, но я не помню. Но помню, что она меня говорить учила. В ее голосе звучала грусть и какая-то потерянность.

– Ого, – я озадаченно хмыкнула. Такого поворота я и не ожидала.

– А сколько лет тебе, ты не знаешь? – я понимаю, что она уже подросток, но из-за худобы выглядит лет на двенадцать максимум. Вот же староста! Старый извращенец! Мерзкий тип.

– Ядвига сказала, что шестнадцать, но это не точно, – улыбнулась девочка и задорно блеснула глазами. – Но старосте она велела говорить, что мне двенадцать, чтобы налог меньше платить.

– Молодец, Ядвига, но с меня-то он сдерет по полной, – я усмехнулась. – Но ты не переживай. Кушай.

– Маргарет, девочку бы выкупать и волосы вычесать, да переодеть, – вносить ценное замечание Агнес откуда-то сверху. Я и позабыла про нее, а девочка вздрогнула, снова уставившись на призрака.

– Конечно, но пусть сперва поест спокойно. Хотя печь растопить надо и воды принести, – я оставила Лею под присмотром Агнес, а сама растопила печь, принесла еще дров, а потом и воды натаскала. Братья-плотники сделали, конечно, мне летний душ, как я и просила, но вот до лета еще далеко, поэтому будем мыться в лохани, которую они же мне и смастерили. Между кухней и выходом во двор было что-то вроде предбанника, и по моему проекту это место огородили и сделали чем-то вроде ванны. Там была установлена лохань, а из нее даже сделали слив. Правда, пока у меня не было нормальной сливной ямы. Они выкопали совсем небольшую, так что после одной помывки хватит воду спустить, чтобы не бегать с ведрами. Хотя побегать все же придется, но это хоть немного облегчит работу.

К моменту, когда я закончила возню с водой и подготовкой к купанию, Лия доела последний пирожок, что я поставила на стол. Она, видимо, подумала, что все надо есть, что дают. Надо будет учесть на будущее, чтобы не было у ребенка переедания. А там привыкнет к сытой жизни и будет есть, сколько хочется. Надеюсь, она у нас будет, эта самая сытая жизнь. Ее глаза сияли благодарностью, и я почувствовала тепло в сердце. Теперь передо мной стояла задача не только накормить ее, но и окружить заботой и любовью, чтобы она забыла о своем прошлом.

Пришло время купаться, и тут я что-то растерялась. Девочка уже большая, чтобы ее усаживать в лохань и купать, как малышку. Да и мы только познакомились, друг другу посторонние люди, можно сказать. Неловкость сковала меня, как корсет.

– Не переживай, я сама могу мыться, – ответила Лия, заметив мое замешательство. В ее глазах мелькнуло понимание, и, возможно, даже облегчение. – Я даже стирать умею, только не очень люблю.

– Я приготовила тебе все, – облегченно выдохнула и показала на полочке мочалку, мыло, старую простынь, которую использовала в качестве полотенца, и чистую рубашку. – Каждый стирает сам себе, в грязном ходить не разрешу, – мотнула отрицательно головой, а девочка кивнула в ответ. В ее глазах читалась благодарность и удивление, что о ней так заботятся.

Раз мы все выяснили, оставила Лию в нашей мини-ванной, а сама поднялась на чердак. Я так и не разобрала кучу вещей, что там хранились. Мне все было некогда, чтобы полностью ими заняться. Но, похоже, этот день совсем уже скоро, так как постепенно все неотложные дела делаются, и я потихоньку опустошаю чердак. Вот сейчас я с горем пополам потащила вниз, в свою комнату, сундук, что принадлежал Маргарет. Там я надеялась найти вещи, в которые можно переодеть Лию. Это в доме Ядвиги она могла ходить как оборванка, а здесь я этого не допущу. Ей надо найти платье, обувь, платок и обговорить, чтобы она заплетала волосы. А еще ей надо выделить гребень. И вообще, у девочки должны быть личные вещи, впрочем, как и комната. А вот с этим было как-то проблематично. Отправлять ее на второй этаж жить я не хотела. Ну просто потому, что там будут жить постояльцы. Нет, мне не жалко для нее комнаты, мне страшно, что ее может кто-то обидеть. Но это лучше обсудить с девочкой, конечно. Сердце сжималось от одной мысли о том, что кто-то может причинить ей боль.

Я притащила сундук в свою свежеотремонтированную комнату и плюхнулась на кровать, устало охнув. Спина ныла, а руки дрожали от напряжения.

– Я все, – раздалось от двери, а я даже подпрыгнула от неожиданности, так тихо девочка вошла в комнату. – Вещи я постирала и повесила на улицу, – отчиталась Лия. Ее глаза сияли чистотой и свежестью, как утреннее небо после дождя.

– Молодец, – похвалила ее. – А сейчас мы разберемся с твоей одеждой.

– Хорошо, – согласилась Лия, прошла и села в кресло-качалку. Она довольно быстро освоилась и не вела себя как запуганная замухрышка. Но я видела, как она настороженно оглядывается, словно боясь, что ее выгонят в любой момент. Я рылась в сундуке и вытаскивала по одному платью. Окидывала его взглядом, замечая, что на девочке оно будет болтаться. Критически посмотрела на нее, пока она с любопытством осматривала мою комнату.

– А это Ядвига специально так придумала? – я прищурилась. – Я про твой внешний вид, – махнула на лицо девочки. Сейчас, вымытая, без разводов грязи на лице, с чистыми волосами, которые оказались у нее светлыми и красивыми, она почти выглядела на свой возраст, несмотря на худобу. В ее глазах появился слабый отблеск уверенности.

– Да, – кивнула Лия. – Чтобы никто не позарился, – признается девочка в небольшом мухлеже. В ее голосе прозвучала легкая горечь. – Ядвига сразу предупредила меня, что меня могут обидеть, когда я подрастать стала. Я сирота. Заступиться некому. Я и с детьми на улицу не ходила, потому что они дразнили меня.

– Ядвига была хитрой старухой, – усмехнулась. – Будешь работать на кухне и поменьше выходить в зал, договорились? – предложила девочке, а та улыбнулась и кивнула. В ее улыбке было столько надежды, что сердце мое дрогнуло. – Я тоже тот еще заступник, – горько усмехнулась, вспомнив сорвавшееся покушение дочки старосты на меня. – За саму бы кто заступился. В горле встал ком, и я отвела взгляд.

– Значит, нам надо держаться вместе, – Лия открыто мне улыбнулась. В ее глазах я увидела отражение своей собственной боли и одиночества.

– Согласна. Держи-ка вот это, – и я протянула ей шерстяной сарафан на шнуровке спереди и сзади. Благодаря шнуркам я смогу подогнать платье по фигуре девочки. – И вот эту рубашку еще надень, – передала девочке верхнюю рубашку с длинными рукавами. Она встала и сняла шаль, что была накинута на плечи, а я обратила внимание на ее плечо. У девочки было родимое пятно на плече, а рядом с ним шрам от ожога, который выглядел как клеймо. Завиток похожий на спираль, но это явно было сделано чем-то раскаленным. Неужели девочку пытали? У меня мороз по коже пробежал от мысли, что ей пришлось испытать в своей жизни. Надеюсь, она этого не помнит. Гнев вскипел внутри меня, и я сжала кулаки.

– Ядвига мне сказала, что когда меня нашла, то этот ожог уже был, – казалось бы, я в большем шоке от увиденного, нежели Лия. В ее голосе не было ни обиды, ни злости, лишь смирение.

– А ты помнишь… – запнулась. – Помнишь, как он появился?

– Нет, ничего не помню, – отрицательно качнула головой Лия. – Я же говорю, помню себя уже у Ядвиги.