Системный Творец (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

Старик уставился на мешок, потом на меня. На его лице медленно, как восход солнца, стало проступать недоумение, смешанное с сомнением.

— И… Он поверил?

— Нет. — честно ответил я. — Не поверил. Но взять с меня было нечего. Он ушёл, но пообещал всё выяснить и… Сделать нам обоим очень больно.

Я опустил взгляд, ожидая упрёков, крика, отчаяния. Но вместо этого услышал тихий, хриплый звук. Я поднял голову.

Орн… улыбался. Это была не та саркастическая, горькая усмешка, к которой я привык. Это была настоящая, пусть и усталая, но искренняя улыбка. Она растянула его морщины, и в его потухших глазах на мгновение блеснул тот самый огонёк, который я видел, когда он работал с деревом.

— Вот так. — прохрипел он, качая головой. — Вот так, значит… Наконец-то и мы ему хоть маленькую, но пакость устроили.

Он рассмеялся, коротко и глухо, но в этом смехе было больше победы, чем во всей недавней кровавой битве с монстрами.

— А амулет? — спросил я, указывая на мешочек в его руке.

Улыбка на лице старика мгновенно исчезла, сменившись привычной мрачной гримасой.

— Чёрт с ним, с амулетом. — махнул он рукой. — Рынок… Пуст. Лавки закрыты, люди по домам сидят, как мыши в норках. Кто покупать будет? Все только продают, кто что может, запасаются провизией в дорогу. А дорога у них одна — подальше отсюда.

Он швырнул мешочек на стол. Он упал с глухим, безнадёжным стуком.

— Значит, новости уже все знают. — тихо заключил я.

— Знают. — подтвердил Орн. — И боятся. Умные уже чемоданы сворачивают. Говорят, караван в столицу на днях собирается. Многие хотят к нему примкнуть.

Мы молча сидели в наступивших сумерках. Холодный ветер гулял по дому через зияющий дверной проём, заставляя ёжиться и ворочать застывшими на полу щепками.

— Ладно. — наконец поднялся Орн, с трудом оторвавшись от стула. — Давай хоть какую-то преграду ветру поставим. А то ночью замёрзнем.

Мы вдвоём подняли тяжёлую, грубо сколоченную дверь и с трудом заслонили ей проем. Она стояла криво, под углом, но хоть какое-то подобие защиты от стихии и посторонних взглядов появилось.

— Надо будет починить. — констатировал Орн, с неприязнью глядя на нашу криворукую работу. — И не только дверь. Весь дом разваливается. Щели в стенах, крыша течёт… Зима не за горами, а если то, о чём все говорят, правда… — он не договорил, но смысл был ясен.

В случае осады или долгой блокады тёплое, крепкое укрытие будет цениться на вес золота. А наш дом укрытием не был. Он был дырявым, продуваемым сараем.

— Завтра. — сказал я твёрдо. — Завтра всё начнём. И дверь починим, и на рынок сходим ещё раз. Продадим амулет. Купим то, что нужно. Гвоздей, смолы, досок…

Орн посмотрел на меня с нескрываемым скепсисом, но спорить не стал. Просто кивнул и побрёл к своей кровати, будто на него взвалили неподъёмный груз.

Сон той ночью был беспокойным и прерывистым. Мне снились щупальца, оплетающие ноги, рёв Клейна, превращающийся в скрежет веток, и холодные, безжизненные глаза солдат капитана Горста. Я просыпался в холодном поту, прислушивался к ночной тишине, к скрипу нашей убогой двери на ветру, и снова проваливался в короткие, тревожные забытья.

На следующее утро я открыл глаза ещё до рассвета. Тело ныло и гудело, каждая мышца, каждый сустав напоминал о вчерашнем бое и последующей нервной встряске. Но эта боль была иной — не острой, разрывающей, а глубокой, тянущей. Знакомой. Тело не кричало о повреждении, оно тихо стонало от усталости и… изменений. Оно привыкало. Закалялось.

Я поднялся с постели, стараясь не шуметь. Орн ещё спал, его дыхание было ровным, но тяжёлым. Я на цыпочках вышел во двор. Воздух был холодным, свежим, пахнущим дымом и приближающимися холодами. Идеальное время для того, чтобы привести в порядок не только тело, но и мысли.

Разминка далась тяжелее обычного. Связки скрипели, мышцы отзывались тупой болью на каждое движение. Но я не останавливался. Бег по периметру участка, отжимания, приседы, резкие выпады с имитацией ударов топором. Каждое движение было актом силы воли, преодолением собственной немощи. И с каждым подходом боль отступала, уступая место ровному, глубокому жару, разливающемуся по телу.

Пока тело работало на автомате, я наконец-то позволил себе обратиться к тому, на что не было времени вчера — к системным уведомлениям, маячившим на периферии сознания. Я сосредоточился, вызвав интерфейс мысленным усилием.

Полупрозрачные голограммы всплыли перед глазами, слегка подрагивая в утреннем воздухе.

Путь Закалённого Тела (телесный путь)

Прогресс: 63%

Тип Пути: Телесный

Связанные атрибуты: Сила, Выносливость, Живучесть

Пассивный эффект: «Закалка»: небольшое снижение усталости при повторяющихся действиях.

63%! Почти две трети! Вот оно, ощутимое доказательство того, что всё не зря. Что мои тренировки, боль, пот — всё это превращается во что-то реальное, измеримое. Внутри что-то ёкнуло от гордости.

Следующее уведомление обрадовало не меньше.

Навык: Бой топором I

Прогресс: 9.2%

Описание: Освоены базовые принципы владения топором в бою. Удары обретают чуть большую точность и эффективность распределения силы. Появляется интуитивное понимание дистанции и момента для атаки.

Почти десять процентов. Вчерашняя мясорубка дала огромный скачок. Я вспомнил те мгновения, когда топор будто сам вел мою руку, когда я чувствовал не просто дерево, а уязвимые точки, слабые места. Это было не просто какое-то абстрактное умение — это был опыт, впечатанный в мышечную память ценой крови и страха.

Но следом за радостью пришло и горькое осознание. Я перечитал описание снова. «Базовые принципы». «Чуть большую точность». Этого было недостаточно. Слишком мало. Вчера я видел, на что способны настоящие воины. Эдварн с его «Боевым Размахом», который сносил врагов волной. Солдаты Горста с их умениями, разрывающими землю и испепеляющими плоть. А что было у меня?

Мне катастрофически не хватало умений. Настоящих, боевых, способных переломить ход схватки, а не просто позволить в ней выжить. Вопрос был в том, как их получить. Система не предлагала мне меню с списком доступных скиллов за очки опыта. Статуя Топора отреагировала лишь на моё оружие, да и то отказала. Спросить было не у кого.

У Эдварна? Он и так смотрел на меня как на обузу. Рассказать ему, что я вижу голубые таблички и хочу «прокачать скилл»? Он решит, что у меня повреждение мозга от вчерашнего удара. Орн? Он был мастером по дереву, а не по войне.

Я оставался один на один с этой загадкой. Система была моим и только моим странным преимуществом и моим же проклятием. Мне предстояло самому понять её правила, методом проб и ошибок. А цена ошибки в этом мире была слишком высока.

С новой яростью я обрушил на воображаемого противника серию ударов. Топор свистел в воздухе, становясь продолжением руки, почти мыслью. Но эта мысль была простая, примитивная. «Ударить». «Разрубить». Мне же нужна была целая боевая философия. Тактика. Сила.

Закончив тренировку, я подошёл к кадке и окатил себя с ног до головы ледяной водой. Дыхание перехватило, тело вздрогнуло, зато ум прояснился. Паника и отчаяние ушли, уступив место холодной, расчётливой решимости. Раз путь неизвестен, его нужно протоптать самому.

Вернувшись в дом, я застал Орна за готовкой. На этот раз он сварганил что-то более основательное — густую кашу с кусочками вяленого мяса и кореньями. Запах был божественным.

— Силы еще есть. — буркнул он мне в качестве приветствия, оценивающе окинув взглядом мою взмокшую рубаху. — И не похоже, что сломался.

— Держусь. — ухмыльнулся я, наливая себе воду.

Завтрак прошел в тишине, Орн слушал, хмуро жуя, и кивал.

— Решил, что делать будешь? — спросил он наконец, отодвигая пустую миску.

— Мы. — поправил я его. — Мы идём на рынок, продаём амулет, покупаем гвозди, смолу, инструменты, если будут. Всё, что нужно для починки этого… — я обвёл рукой наше ветхое жилище, — … дома.