Ненужная жена. Хозяйка постоялого двора (СИ) - Князева Алиса

Таша беспомощно разводит руками. Я не злюсь на неё. Просто не могу сейчас быть хладнокровной и держать мысли при себе.

— Слушай, там баню подготовили. Сбегай первая, а? Пока постояльцы не набились.

— Сейчас?

— Самое время, – говорит она. – Слуги всегда ходят рано утром, пока господа спят.

Предложение Таши звучит заманчиво. После всех переживаний я легко хватаюсь за идею немного расслабиться. Нужно только убедиться, что с малышом всё будет в порядке.

Собрав чистую одежду и полотенца, первым делом иду проверить Кселарона. Страж на входе говорит, что малыш спит безмятежным сном. Это немного расстраивает, но у меня есть время позаботиться о себе. Может и идея какая появится? На свежую голову.

Банный комплекс за постоялым двором поражает воображение. Теперь понятно, почему здесь даже в это время года так много постояльцев. Источники окружены изящной каменной кладкой, создающей несколько уединённых купален разного размера. Над водой клубится пар, воздух пахнет солью. Витые колонны поддерживают лёгкую крышу, защищающую от непогоды, но между ними – только резные деревянные ширмы, оставляющие открытым вид на заснеженный лес. Невероятное чувство, сидеть зимой на улице в горячей воде.

Раздевалка представляет собой просторное помещение со скамьями и крючками для одежды. Развешиваю свои вещи, оставляю здесь же полотенца. На мне только тонкая нижняя рубашка.

Вода обжигает первые несколько секунд, но потом тело привыкает. Погружаюсь по плечи, чувствуя, как постепенно расслабляются мышцы. Горячая солёная вода согревает спину, снимая напряжение бессонной ночи.

Прикрыв глаза, размышляю о Кристарде. Может быть, если я проявлю больше терпения... Если докажу, что изменилась... Что мне можно доверять... Возможно, тогда он позволит мне быть ближе к сыну?

Радует, что он начал искать кого-то. Тоже понимает, что его мать на эту роль не подходит. Вопрос в том, как убедить мужа в том, что я — его лучший вариант? Может быть…

Пар поднимается над поверхностью причудливыми узорами, капельки конденсата стекают по каменным стенам. Где-то вдалеке слышится пение ранних птиц, а лёгкий ветерок, проникающий сквозь ажурные ширмы, приносит свежий аромат хвои.

Скрип входной двери обрушивается на меня как снежная лавина. Сердце пропускает удар, а затем начинает колотиться так, что становится больно рёбрам. Этот голос... Я узнаю его из тысячи.

— Проверь документы ещё раз, — глубокий баритон Кристарда эхом отражается от стен. — Особенно расчёты по северному маршруту.

Замираю, боясь пошевелиться. Даже дышать, кажется, перестаю. Вода, секунду назад такая успокаивающая, теперь ощущается кипящим маслом в одном из котлов ада. Или это кровь так бурлит от паники?

— Конечно, лорд, — отвечает второй голос. Кажется, его помощник. — Но сначала позвольте...

Звук снимаемой одежды. Шорох ткани. Стук сапог о деревянный пол. Каждый звук отдаётся в висках пульсирующей болью. Что это двое вытворяют?!

Мои вещи... Все там! Они вообще по сторонам не смотрят? Почему не видят, что здесь занято?!

Опускаю взгляд на промокшую рубашку – тонкая ткань облепила тело, не скрывая практически ничего. Щёки вспыхивают от одной мысли, что он может увидеть меня такой.

Задерживаю дыхание. Пожалуйста, только не этот. Не сюда...

Глава 25

Сердце колотится так, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Я в ловушке – между горячей водой источника и перспективой пробежки по лесу практически голышом. Промокшая сорочка липнет к телу, и от одной мысли, что кто-то меня такой увидит, щёки заливает краска стыда.

Лихорадочно осматриваюсь. Может быть, всё-таки рискнуть? Оббежать купальни, прижимаясь к стенам, и броситься к постоялому двору? Утренний воздух пробирает даже сквозь пар, поднимающийся от воды. Нет, это безумие – я либо простужусь насмерть, либо попадусь на глаза страже, что ещё хуже.

Шаги приближаются, и каждый звук отдаётся в висках пульсирующей болью. Я почти не дышу. Их голоса всё ближе, и мне кажется, что время растягивается, как патока – секунды превращаются в вечность.

— Здесь хорошо, — глубокий голос Кристарда звучит совсем рядом, и у меня перехватывает дыхание.

К моему невероятному облегчению, он и его спутник входят в соседнюю купальню. Только тонкая каменная перегородка отделяет меня от мужа, но сейчас это кажется настоящим спасением. Медленно, стараясь не создавать ни малейшего всплеска, погружаюсь в воду по самый подбородок.

Горячие струи обволакивают тело, но я едва замечаю их жар – всё моё внимание сосредоточено на звуках за перегородкой. Плеск воды, когда мужчины входят в источник. Задерживаю дыхание. Насколько долго они собираются здесь оставаться? Вода продолжает бурлить вокруг меня, и её тепло постепенно превращается в испытание. Или это напряжение так действует? По вискам стекают капли.

Я не смею пошевелиться. Каждое движение может выдать моё присутствие, и тогда... Нет, даже думать не хочу, что будет тогда. Представляю, как он войдёт сюда, увидит меня такой... От этой мысли внутри всё сжимается, и я не могу понять, от страха или от чего-то другого.

Боже, пусть они уйдут поскорее. Пусть что-нибудь отвлечёт их, позовёт прочь отсюда. Я готова молиться всем известным божествам, лишь бы выбраться из этой ситуации незамеченной.

А может... может, стоит просто показаться? В конце концов, чего я испугалась? Я же не делаю ничего плохого. Он не запрещал мне посещать источники. Объяснить всё? Но как объяснить своё присутствие? То, что пряталась? Нет, это только ухудшит положение. Остаётся ждать и надеяться, что они не останутся надолго.

Вода продолжает бурлить вокруг меня, а я застыла, словно статуя, боясь пошевелиться. И всё это время я остро, мучительно осознаю, как близко находится Кристард. Всего в нескольких шагах, за тонкой каменной перегородкой...

— Ну и как тебе семейная жизнь, о великий и ужасный? — хмыкает незнакомый мужчина, обращаясь к моему мужу. — Говорят, твоя молодая жена — та ещё заноза. Что ты такого натворил, что она рванула от тебя в лес к волкам?

— Не твоё дело, — холодно отвечает Кристард. В его голосе слышится раздражение, от которого у меня по спине бегут мурашки.

— О, да брось! Я же видел, как ты на неё смотрел на церемонии. Даже твоё каменное сердце...

— Тарос! — в голосе мужа появляются опасные нотки. — Мы здесь не для этого.

Вода плещется – кажется, Кристард резко сменил позу. Я вжимаюсь в угол ещё сильнее, хотя куда уж больше.

— Ладно-ладно, — со смехом отвечает Тарос. — Давай о делах. Расскажи мне ещё раз про Рильду. Тени среди бела дня — это... необычно.

Сердце пропускает удар. Собираются обсуждать случившееся?

— Они были практически у границы, — голос Кристарда становится деловым, жёстким. — День тоже оказался пасмурным. Может в этом дело?

— Но раньше такого не было, — возражает Тарос. — Тени — проблема сумерек или ночи. Как мы думали. Эридан думает, что тёмные что-то замышляют, но он параноик, ему можно. Мне же кажется, что мы просто ошиблись с условиями, при которых они активны.

— Или возможны оба этих варианта и что-то сверху.

— Да ты оптимист, — смеётся Тарос, а после его голос впервые звучит серьёзно. — Знаешь, это неединичный случай.

— Говори.

— На востоке люди пропадают. Уходят в туман добровольно и не возвращаются.

Холодок пробегает по спине, несмотря на горячую воду.

— Сколько? — спрашивает Кристард. Его голос звучит напряжённо.

— Достаточно, чтобы начать беспокоиться. Все свидетели говорят: туман словно живой, слышат голоса и прочее, что мы обычно считали просто сказками.

— Рейнир рассказывал то же самое. Но мы вроде решили его проблему с непутёвыми родственничками.

— Ты б спросил у своей. Может тоже услышала чего?

Кристард пропускает его слова мимо ушей.

— Почему сейчас? Почему всё изменилось?