Двадцать два несчастья 2 (СИ) - Сугралинов Данияр

— Здравствуйте, Майя, — поздоровался я, слегка кивнув. — Да, это я. Наверное.

Система активировалась сама, без моей просьбы, словно уловила направленный ко мне интерес:

Сканирование завершено.

Объект: Майя, 20 лет.

Доминирующие состояния:

— Удивление искреннее (62%).

— Любопытство доброжелательное (58%).

— Осторожная симпатия (формируется) (41%).

Дополнительные маркеры:

— Легкое смущение (вегетативная реакция — румянец на щеках).

— Открытая поза, корпус слегка наклонен вперед (интерес).

— Нет признаков презрения или недоверия.

Интересно. Значит, я ей небезразличен. Это было удивительно, учитывая, что видела она меня лишь раз, и то в неприглядной форме, но ужасно приятно.

Кто бы рассказал, не поверил бы. Может, у нее пунктик на высоких толстяках?

Но продолжения не было. Я молчал, не зная, что сказать, а Майя, похоже, не собиралась продолжать общение, подавив свою «осторожную симпатию».

Повисшую тишину нарушал только монотонный шум фена и щелканье ножниц Виктории.

— Как ваш котенок? — спросила Майя наконец. — Мазь помогла?

— Помогла, — кивнул я. — Валера уже почти здоров. Лишай проходит, шерсть отрастает местами. Ест за троих и орет, требуя внимания. В общем, типичный подросток с завышенными требованиями к жизни.

Майя улыбнулась, и лицо ее стало мягче.

— Я рада, — сказала она тихо. — Знаете, я тогда переживала, что не продала вам мазь сразу. Правила, конечно, — это важно, но котенку хуже бы не стало. Думала потом об этом, укоряла себя.

Надо же… она запомнила. Хотя сколько таких клиентов перед ней мелькает каждый день? Видимо, действительно я ей приглянулся.

— Все нормально, — заверил я, глядя на ее отражение. — Я не в обиде, правда. Тем более что все хорошо закончилось.

Виктория, работавшая над моей головой, тихо хмыкнула, явно слушая наш разговор с интересом, но в беседу не вмешивалась.

— Ну и хорошо. — Майя улыбнулась шире и откинулась в кресле.

Виктория закончила со мной минут через десять, помыв мне голову и уложив волосы гелем так, что в зеркале на меня смотрел совершенно другой человек. Представительный, аккуратный, с короткой стрижкой и ясным взглядом.

— Красавчик, — оценила Виктория, любуясь своей работой и стряхивая с моих плеч остатки волос широкой мягкой кистью. — Идет вам. Прямо другой человек получился.

— Спасибо, — поблагодарил я искренне.

За стрижку вышло семьсот рублей, но я оставил тысячу. Если мне тут жить, нужно налаживать контакты и репутацию, хотя чаевые получились, конечно, так себе. Но пока не мог себе позволить больше.

Выходя из салона, я перекинулся прощальным взглядом с Майей, которая улыбнулась мне из зеркала, и направился дальше, в ближайший торговый центр, где мне предстояло купить новый телефон, костюм, рубашку, галстук и туфли. Не тот, где было кадровое агентство, а нормальный и современный.

Покупателей в центре было не так много, учитывая утро понедельника.

Сначала я направился в магазин электроники, где, потратив минут пять на выбор и консультацию с продавцом, купил недорогой, но функциональный китайский смартфон с хорошим диктофоном и емкой батареей. Модель была бюджетная, всего за семь с половиной тысяч, но для моих целей вполне подходящая.

Следующим пунктом был отдел мужской одежды, где я потратил больше времени, перебирая костюмы на вешалках, прикидывая размеры и ощупывая ткань. Остановился на классическом темно-синем из смесовой ткани с добавлением шерсти, который сидел на мне удивительно хорошо, подчеркивая рост и скрывая недостатки. К костюму я подобрал светло-голубую рубашку из хлопка, темно-синий галстук в тонкую диагональную полоску и черные осенние туфли из искусственной кожи на низком каблуке. Все вместе обошлось мне в восемнадцать тысяч.

Переодевшись в примерочной и собрав старые вещи в пакет, я вышел из магазина уже в новом костюме, ощущая себя совершенно по-другому. Спина сама собой распрямилась, походка стала увереннее, плечи расправились. Даже продавщица у кассы смотрела на меня с легким интересом, как на мужчину — спасибо Системе, сам бы я никогда не подумал.

Уже покидая центр, заскочил в парфюмерный магазин на первом этаже, где молодая консультантка с приклеенной улыбкой начала было подходить, но я, не дожидаясь помощи, взял тестер нишевого парфюма «Томас Космала», побрызгался и вышел, оставив девушку смотреть мне вслед с таким лицом, словно я только что украл из кассы всю наличку. Но блин, а зачем еще пробники тогда на витрины выставляют?

Глянув на телефон, я понял, что времени до комиссии остается чуть больше часа.

Этого хватило, чтобы забежать домой, сбросить старые вещи, поругать Валеру за то, что висел на шторах, и на такси рвануть в больницу.

Перед тем как войти в главный коридор горбольницы, я нос к носу столкнулся с тетей Ниной. Она, как обычно, натирала пол. Швабру ей выдали новую, ярко-лимонного цвета. А вот ведро было все то же — огромное, неудобное.

— Здравствуйте, — улыбнулся ей я, — как дела?

— Дела у прокурора, — выдала «бородатую» шутку уборщица, а потом вдруг осеклась, прищурилась и оглядела меня с ног до головы, словно пытаясь понять, не перепутала ли она человека. — Епиходов, ты, что ли?

— Я, тетя Нина, я.

— Мать честная, — она аж присвистнула и покачала головой, опираясь на швабру. — А я думала, министр какой зашел. Или даже из бухгалтерии. Костюмчик, причесончик, еще и надухарился… — Она шумно втянула носом воздух и одобрительно хмыкнула. — Гляди-ка, увольнение тебе на пользу пошло! Может, почаще тебя увольнять надо было, а?

Я рассмеялся, а тетя Нина хитро подмигнула и добавила тише, понизив голос:

— Тут про тебя все выспрашивают, выспрашивают… ходют и ходют… носом землю роют… ты бы поберегся, Епиходов.

— Обязательно, — пообещал я, — мы и не такие виражи проходили.

— Так там, говорят, аж из самого министерства комиссия, — заговорщицки протянула тетя Нина и многозначительно поджала губы.

— Меня трудно вывести из себя, — процитировал я фразу известного политика и добавил: — Но проверять не стоит.

Тетя Нина хихикнула, а я пошел дальше и встретил Мельника.

Он куда-то торопился, на ходу листая бумаги, но, увидев меня, остановился как вкопанный.

— Епиходов? — Михаил Петрович приспустил очки на нос и оглядел меня с головы до ног, словно проверяя, не обознался ли. — Ты?

— Я, Михаил Петрович.

Он молча смотрел на меня секунд пять, а потом покачал головой и негромко хмыкнул:

— Ну надо же. А я уж думал, тебя только могила исправит.

— Почти угадали, — честно ответил я.

Мельник усмехнулся, но в глазах его мелькнуло что-то теплое.

— Молодец. Вижу, что завязал с бухлом, схуднул, вон, даже цвет лица лучше стал. Удачи на комиссии. Увидимся там.

Однако никаких подробностей насчет того, к чему мне готовиться, не выдал.

Лишь, уже убегая, обернулся и бросил:

— Да, чуть не забыл. Приходил твой дед. Эльдар Тверской, сказал, что ты послал. По УЗИ — выраженный стеноз правой внутренней сонной, процентов семьдесят пять. КТ-ангиография это подтвердила: кальцинированная бляшка, гемодинамически значимая. Риски инсульта у него высокие, ждать нельзя. — Он посмотрел на меня внимательно и добавил уже мягче: — Мы его сегодня же возьмем в сосудистый блок. Каротидная эндартерэктомия — вариант оптимальный, состояние позволяет. Кардиологи дали добро, ЭКГ стабильная, анализы терпимые. Так что шансы у него хорошие. Если все пойдет спокойно, через пару дней будет ходить по коридору.

— Спасибо, Михаил Петрович.

Мельник покачал головой:

— Тебе спасибо, что направил. Если бы еще месяц дед так походил — мог бы не дойти.

Глава 9

Внеплановая комиссия по разбору летальных исходов и качеству медицинской помощи состояла из четырех «чужих», которых я точно не знал, да и Серега, вероятно, тоже.