Последняя Искра (СИ) - Иванова Виолетта

Он встретился с Грэгори и предложил выкупить землю и дом. Но тот поставил условие взять в жены свою племянницу, которая находилась на его попечении.

— Мы можем договориться о браке всего на один год и я передам Вам все земли и дом, — после долгих переговоров предложил Грэгори.

— И где будет жить Ваша племянница после развода? Я не собираюсь оставлять бывшую жену в своем доме.

— У девчонки остался дом в столице после смерти ее отца.

Герцог думал недолго и уже на следующий день явился в дом Синклеров, где увидел перепуганную девчонку, которая прижалась к пожилой женщине. В ее голубых глазах читался такой страх, что Тимоти стало не по себе.

Через месяц в местной церкви свяой отец объявил их супругами. Грэгори получил свои деньги и титул виконта, сразу же уехал. Герцог перевез жену в своей дом, так как в имении Синклеров не осталось ничего, ни мебели, ни картин, которые когда-то украшали стены. «Добрым» дядюшкой было продано все, что можно. Только остались платья матери Виктории, которые ее нянюшка Дороти защищала от жадных рук Грэгори.

Тимоти каждый раз смотрел на свою жену и не понимал, что будет с ней делать. Их первая брачная ночь прошла словно в кошмаре. Жена тряслась от страха и плакала, а потом просто зажалась в комок и просила больше не трогать ее. И он больше ни разу не прикасался к девушке. У него никогда не было к ней интереса, сердце рядом с ней билось совершенно спокойно, быть с ней, как с женщиной даже желания не возникало.

Тимоти уехал к своей Флоренс, которая была рада ему. После этого в доме он бывал крайне редко и только по крайней необходимости, когда надо было работать в своем кабинете. Он редко встречался со своей с женой, которая бросалась от него в сторону, словно от какого-то чудовища.

Приобретенные земли Синклеров действительно были очень богатыми на урожаи. Только жадность Грэгори погубила их. Тимоти пришлось заново налаживать хозяйство, выкупать овец, поднимать производство. Он был зол на Грэгори и его бестолковую племянницу и каждый раз выходил из себя, когда видел ее испуганное лицо, стремился поскорее убраться из дома.

Когда заключенный на год брак подходил к концу, он дал распоряжение няне жены собирать вещи. В день расторжения связи он первым уехал в церковь только чтобы не видел слез жены и презрительного взгляда Дороти. Он приказал своим людям проследить, чтобы были собраны все вещи жены, чтобы ничего не напоминало о ней. Куда она поедет из церкви, его совершенно не интересовало. Это была уже забота ее «доброго» дядюшки, который прикатил к церкви и настойчиво пытался убедить герцога не расторгать брак, попробовать еще немного пожить вместе.

Он с нетерпением ожидал Викторию, которая вышла из повозки с таким бледным лицом, что он даже хотел предложить ей воды. Когда они подошли к алтарю и он сообщил девушке, что они разводятся, увидел, как резко побледнело и без того бескровное лицо, остановилось дыхание. Ему даже показалось на мгновение, что девушка умерла. Она лежала у алтаря с закрытыми глазами и не шевелилась. Он подергал ее за руку, приказал подняться. Через пару мгновений к ней подскочил дядя и нанес ей пару пощечин. Голова девушки дернулась и она открыла глаза.

И вот тут впервые, после жаркой вспышки, что-то тяжелое и сильное ожило в его груди, послышался какой-то утробный рык, словно тот, кто внутри него проснулся и недоволен тем, что происходит. Но герцог только сжал зубы. Когда Виктория стала спрашивать, что произошло, никого не узнавала, ему на мгновение показалось, что перед ним совершенно другая девушка. Изменился ее взгляд, мимика, движения, да и он реагировал на нее по-другому, хотелось разглядывать и прикасаться. Но Тимоти быстро прекратил все свои непонятные для него самого чувства, заставил девушку подняться. Она пересилила себя, встала у алтаря и выдержала ритуал. Он смотрел на нее сквозь прикрытие веки и не понимал, что же изменилось в девушке. И тот, кто был в груди, рвался наружу, требуя остановить ритуал. Герцогу стало невыносимо больно, но он снова заставил внутреннего зверя замолчать и смириться.

Он первым вышел из церкви, успел уже отъехать, как решил, что не сможет вот так бросить слабую девушку. Послал слугу отдать ей мешочки с деньгами и понадеялся, что дядюшка не отберет их.

Тимоти хотел после церкви поехать к Флоренс, но что-то заставило его повернуть к себе домой, видеть ее сегодня совершенно не хотелось. Дома его встретил слуга, который сообщил, что вещей жены и ее няни в доме не осталось, комнаты после их отъезда убраны. Герцог обошел комнаты, где жили Вики и Дороти. Снова в груди ворочался кто-то, словно ругал Тимоти за развод. Он прошел в свой кабинет, сел на кресло, закрыл глаза и словно провалился в какую-то дрему. Он вдруг увидел внутренним взором дракона, большого, сильного, могущественного, как сама древняя магия. Черный, пылающий огнем, рвался выйти наружу. Дракон смотрел на него с недовольным прищуром и на этот раз молчал. Тимоти резко открыл глаза и видение исчезло.

***

Дела бывшего имения Синклеров закрутили его с новой силой. Герцог решил проверить слухи о несметных богатствах, нанял рабочих, которые метр за метром проверяли его новые владения, но ничего не удавалось отыскать.

Примерно через неделю после развода на пороге его дома появилась Флоренс, которая стала предъявлять ему претензии, что он оставил ее одну и не хочет больше видеть. И вдруг он посмотрел на когда-то любимую женщину другими глазами и не мог понять, что же такое нашел в ней и почему так долго терпит ее. Обычная симпатичная пустышка, у которой на уме только наряды и украшения. А последнее время у нее появилась слишком навязчивая идея стать женой Тимоти. Когда он сообщил Флоренс, что женится, та переколотила дорогой сервиз, привезенный из далекой страны Карай, который он недавно ей подарил. Но потом она пришла к нему мириться, сказала, что была не права.

О своем разводе он не сообщал, но мир слухами полнится и вот сейчас она приехала к нему, снова устроила скандал. А ему было все равно, он смотрел на женщину, которая расходилась в крике все больше и больше и улыбался. Потом ему надоело слушать ее крики и приказал ей отправляться обратно к себе.

— Флорнес, ты перестала понимать свое место, не умеешь себя вести. Тебе никто не давал права указывать мне, что я должен делать. Ты в любой момент можешь вернуться в замок, продолжить прислуживать даме, но сейчас тебя вряд ли кто-то возьмет даже служанкой. Поэтому ты сейчас уедешь и больше не появляйся, пока я тебя не позову.

— Тимоти, любимый, прости меня, — женщина бросилась к нему в ноги, понимая, что сейчас может потерять все. — Прости-прости-прости. Я просто так сильно ждала тебя, а ты даже не заехал ко мне. И я узнала, что ты развелся, а мне даже слова не сказал, не сообщил. Я же люблю тебя, я так хочу быть с тобой!

— Хорошо. Я прощаю тебя последний раз. Но ты сейчас уедешь домой и будешь ждать, пока я не приеду к тебе. У меня слишком много работы, ты меня отвлекаешь.

Он появился у Флоренс примерно через месяц, она встретила его радостной улыбкой, но к вечеру опять завела разговор о том, что хотела бы стать его женой. Он хотел остаться у нее на ночь, но после ее слов собрался и уехал домой.

До Нового года он приезжал к Флоренс еще пару раз, встретил праздник вместе с ней. Но в середине января получил приказ Генриха явиться в столицу, заняться делами государства. Флоренс собиралась поехать с ним, но он приказал ей оставаться дома.

***

Жизнь в столице закрутила сразу же, Генрих свалил на племянника почти половину своих забот. Иногда Тимоти приходилось оставаться во дворце на ночь в своих комнатах, так как в свой столичный дом он просто не имел сил уехать.

Весной к нему неожиданно приехала Флоренс, которая плакала и говорила, что она одна боится жить в большом доме. Он позволил пробыть у него неделю, но из-за постоянных ее истерик отправил домой, сказав, что между ними больше ничего не будет. Оставил ей двести золотых и дом, в котором она жила.