Хозяйка заброшенной академии драконов (СИ) - Рин Касия

За что? — проносится в голове.

За портрет в газете? За мой отказ играть в его игры? За то, что я оказалась точкой напряжения в его вечном противостоянии с Кэроном?

Скорее всего, за все сразу.

Принц ан Неор не привык, чтобы ему отказывали. Особенно «простолюдинки из приюта».

В дверь стучат. Тихо, почти несмело.

— Войдите, — мой голос звучит ровнее, чем я ожидала.

Дверь приоткрывается, в проеме показывается бледная Лиана. Она выглядит встревоженной, ее пальцы нервно перебирают край фартука. Никогда не видела её такой.

— Леди Клауд… К вам… гость пожаловал, — шепчет она, бросая быстрый взгляд через плечо в коридор.

Сердце гулко бьется о ребра. Слишком рано. Мысленно готовилась к полудню, к официальному визиту со свитой. Но Феликс всегда играет по своим правилам.

— Гость? — Инстинктивно вскакиваю с кресла у окна, уже направляясь к двери, но застываю на полпути, услышав за спиной Лианы знакомый, бархатистый голос, сегодня лишенный обычной сладости, напряженный и властный.

— Алисия! Я принес утреннюю газету. И кое-что еще.

По коже пробегают ледяные мурашки. Феликс ан Неор. Что он забыл здесь в такую рань? Газету? Принцы не разносят прессу. Это вызов. Наглый, демонстративный.

— Мне… мне нужно переодеться, — выдыхаю я, чувствуя, как губы холодеют и немеют. Говорю первое, что попало в мысли, пусть это и абсолютная глупость.

Мысли мечутся. Кэрон. Он в замке? Наверняка в своей башне или лаборатории. И наверняка все слышит. Его магический слух, как я успела заметить, превосходен.

И почему, черт возьми, меня вообще должно волновать, что он подумает? Но волнует. Очень.

После вчерашнего разговора в карете и моего взрыва… Наше хрупкое перемирие может рассыпаться в прах из-за очередной выходки принца.

— Не стоит церемоний, дорогая Алисия! — Голос Феликса звучит уже прямо за дверью, которая распахивается шире, оттесняя растерянную Лиану. — Утро слишком прекрасно, чтобы тратить его на платья. А события… слишком важны.

Он входит. Безупречно одет, как всегда, но в его наряде сегодня чувствуется неофициальная дерзость. Темно-бордовый камзол без обилия золота, высокие сапоги. В руках он держит не только свернутую газету, но и изящный ларец из черного дерева с инкрустацией серебром.

Его обычно насмешливые глаза горят непривычно серьезным, почти фанатичным огнем. Ни тени вчерашней театральности из ресторана.

Замираю, собрав всю волю в кулак, чтобы не отступить ни на шаг. Чувствую его взгляд, скользящий по моему простому платью, по неубранным утренним волосам, ищущий слабину. Не найдя, он улыбается. Улыбка холодная, как лезвие.

— Ваше Высочество, — делаю безупречный реверанс, опуская глаза. Стараюсь сохранить самообладание. Формальности сегодня мой щит. — Вы застали меня врасплох. Чем обязана такой… ранней чести?

— Чести? — Феликс мягко смеется, шагая ближе. Запах дорогого одеколона и чего-то острого, возбужденного смешивается с воздухом комнаты. — О, милая Алисия, сегодня честь целиком моя. И долг. Долг перед короной, перед семьей и перед своим сердцем. — Он протягивает ларец. — Я привез то, что обещал. Официальное предложение руки и сердца. От третьего принца королевства Неор.

Его голос звенит торжественностью, но под ней чувствуется стальная пружина. Он не сомневается в согласии. Ни на секунду.

Не двигаюсь, не протягиваю руку к ларцу. Ладони становятся мокрыми в миг.

Вспоминаю вчерашние слова Кэрону: «Брак для меня — союз. С тем, кому я действительно смогу доверять.»

Доверять Феликсу? Едва ли я смогу ему доверять!

— Ваше Высочество, — мой голос звучит тихо, но отчетливо, каждый слог отчеканен холодом. — Я… — делаю небольшую паузу в последний раз собираясь с мыслями. — Глубоко тронута оказанной мне высочайшей честью. — Поднимаю глаза, встречаю его горящий взгляд. — Но я вынуждена отказаться.

Тишина, наступившая после этих слов, оглушительна. Она давит на меня. Кажется, я забываю как дышать.

Создаётся впечатление, словно даже пылинки в солнечных лучах замерли.

Улыбка на лице Феликса не исчезает. Она просто застывает.

Застывает и медленно превращается в нечто иное.

Глаза сужаются, зрачки расширяются, в них вспыхивает сначала шок, затем неверие, а потом чистая, необузданная ярость.

Бархат в голосе испаряется, остается низкий, шипящий металл.

— От… казаться? — Он произносит слово так, будто впервые слышит его. — Ты… отказываешься? Мне? Принцу ан Неор?

Глава 32

От голоса принца едва ли не дрожат окна в моей комнате, но я стараюсь совладать с эмоциями. Единственная надежда на спасение, как бы это ни было печально признавать — появление Кэрона.

Но только где его носит? Ему же обязательно должны были доложить о прибытии принца. Ему вообще всё докладывают.

— Я не могу принять ваше предложение, Ваше Высочество, — повторяю, чувствуя, как дрожь пытается пробраться в колени. Впиваюсь ногтями в ладони.

Ларец с грохотом падает на паркет. Феликс делает шаг вперед, его лицо искажает гримаса бешенства. Он кажется выше, темнее, опаснее. Воздух вокруг него сгущается, заряжаясь магией гнева.

— Отказываешься⁈ — Он рычит. — Ты, выскочка из грязи, присвоившая себе замок, смеешь говорить мне, принцу по крови, что не выйдешь за меня⁈ Ты осмелилась публично опозорить меня вчера в ресторане, а сегодня — вот так⁈ В моём же доме⁈

— Академия Миоран — мой дом, Ваше Высочество! — выпаливаю, забыв о титулах. — И я не опозорила вас! Вы опозорили себя сами, ворвавшись туда, как разъяренный бык!

— МОЛЧАТЬ! — Его рев сотрясает воздух. Он в сантиметрах от меня, его дыхание обжигает лицо. — Ты ничтожество! Грязь! И я сделаю так, что об этом узнает ВЕСЬ НЕОР! Ты думаешь, твой жалкий титул баронессы защитит тебя? Я растопчу его! Я расскажу всем, как ты на самом деле заполучила этот замок! Какими темными путями! Как ты вертелась между мной и Бланшем! Как ты, наглая простушка, отвергла королевскую милость! Я представлю тебя такой, что ни одна порядочная семья не подпустит к своим детям на пушечный выстрел! Твоя академия умрет, не успев родиться! Ты умрешь в нищете и позоре, и твое имя станет синонимом наглости и неблагодарности! Клянусь короной моих предков!

Его слова бьют, как кнутом. Каждое обвинение, каждая угроза направлены в самое больное — в мое будущее, в академию, в мою хрупкую надежду построить что-то свое. В глазах темнеет. Вижу, как его рука непроизвольно дергается к эфесу церемониального кинжала на поясе.

В дверном проеме, за его спиной, мелькает бледное, перекошенное ужасом лицо Лианы. Она замирает, боясь пошевелиться.

— Угрожать беззащитной женщине в ее собственном доме? — Раздается спокойный, ледяной голос, разрезающий накаленную тишину как нож. — Как… королевски, Ваше Высочество.

Феликс резко оборачивается. В дверях, опираясь плечом о косяк, стоит Кэрон Бланш. Он одет небрежно, в простую темную рубашку и брюки, будто только что оторвался от работы. Волосы растрепаны, тени под глазами кажутся еще глубже, но его темные глаза горят холодным, опасным огнем. Взгляд направлен прямо на Феликса, полный презрительного спокойствия и… едва сдерживаемой ярости. Он видел все. Слышал все.

— Бланш! — Феликс выпрямляется, но не отступает от меня. Его ярость мгновенно перенаправляется на старого врага. — Это ты за ней стоишь? Это ты надоумил эту… эту… отказать мне⁈

Кэрон медленно входит в комнату. Его движения плавные, хищные. Он не спеша проходит мимо окаменевшей Лианы, не удостаивая ее взглядом, и останавливается в паре шагов от принца. Напряжение между ними становится почти осязаемым.

— Она сама в состоянии решать, за кого выходить замуж, Феликс, — произносит он с убийственной мягкостью.

— Она отказала мне! Принцу! — повторяет Феликс, словно заевшую пластинку.

Сейчас я понимаю, что он не больше, чем разбалованный ребёнок, который любыми методами заполучит желанную игрушку.