Бремя власти II (СИ) - Ладыгин Иван

Люди Песца служили грубой, яростной силой. Они шли стеной, поливая коридоры свинцом из обрезов. Их крики были хриплыми, полными ненависти и мести за разгромленную Берлогу.

Бармен, лысая гора мышц, крушил все на своем пути здоровенной кувалдой, размазывая противников по стенам.

Сам Песец, с искаженным от ярости лицом, палил из массивного револьвера. Его единственный глаз пылал адским огнем.

А что до Орловской, то она была настоящим вихрем. Ледяные клинки Валькирии оставляли за собой иней и расчлененные тела, пистолеты хлопали, выпуская сгустки лютого холода, замораживающего кровь в жилах и взрывающего плоть изнутри.

Я медленно и слегка вальяжно шагал в центре этого смертоносного урагана. Мой источник ныл пустотой. Он был едва наполнен после всех вчерашних подвигов. Каждый выстрел из кольтов, каждый удар клинком, каждый короткий телепорт, чтобы увернуться от очереди, отдавался огненной болью в груди. Я экономил магию как последнюю воду в пустыне, полагаясь на рефлексы, на скорость, на старую добрую сталь и свинец. Порох щипал глаза, смешиваясь с запахом крови, экскрементов и страха. Это был настоящий симфонический оркестр разрушения, и дирижировал им настоящий Хаос.

Когда мы пробились в огромный зал, который, судя по барной стойке и игорным столам, выполнял функцию бандитского притона, на сцене появился новый игрок. Денис Весельчак.

Фигура в малиновом костюме, кричащем и нелепом даже в этом аду, вышла из-за колонны. Его улыбка стала шире, чем когда-либо, но в глазах в этот раз царило не безумие, а холодная, расчетливая жестокость. Рядом с ним материализовались две фигуры в темных, струящихся мантиях. Маги. От одного пахло серой и озоновыми разрядами, от другого -гнилью и промозглым холодом могилы.

— О-о-о! — заскрипел Весельчак. — Гости дорогие пожаловали! Степушка! Привел с собой друзей? И даже ледяная королевна с вами! Как мило! Пришли поиграть? Так давайте поиграем в… КРОВАВЫЕ ЖМУРКИ!!!

Он махнул рукой. Из тени вывалились десятки головорезов — отборные, с дикими глазами и тяжелым оружием в руках. А маги начали свое представление. Первый вскинул руки, и с потолка обрушился ливень раскаленных искр, превращающихся в шипящие сгустки плазмы. Некоторые охотники и братки вскрикнули, затем безумно заорали, заживо сгорая в своих доспехах. Второй маг провел рукой по воздуху, и от пола поднялись мерзкие тени, скелеты в рваных доспехах, вооруженные кривыми мечами. От них веяло настоящей смертью. Некромантов я здесь еще не встречал…

Ад достиг нового уровня. Орловская бросилась на мага-огневика, ее клинки метнули ледяные иглы, пытаясь пробить его щит. Юсуповы схлестнулись с нежитью, их оружие сверкало, отрубая костлявые конечности, но тени только множились. Люди Песца гибли пачками под шквальным огнем головорезов и магическими атаками. Вадим и Васька, прикрываясь перевернутым столом, отстреливались, но их теснили.

Я видел, как Бармен, ревя от ярости и замахнувшись кувалдой на Весельчака, прорвался сквозь строй бандитов. Клоун лишь ухмыльнулся. И… исчез. Это был не телепорт. Он просто сдвинулся в сторону с нечеловеческой скоростью. В его руке блеснул тонкий стилет, похожий на иглу. Он ткнул им в воздух, полыхнула магия. Пространство затрещало, и здоровяк, словно наткнувшись на невидимую стену, замер на миг. Этого хватило. Весельчак метнулся как тень, его игла трижды вонзилась в горло, в основание черепа, в сердце. Бармен рухнул как подкошенный дуб, кровь хлынула фонтаном. А Песец завыл от бессильной ярости.

Мой источник вопил. Но я сжал его в кулак воли. Нет. Не сейчас. Я должен был убить этого проклятого шута-садиста, пока он не прикончил всех моих людей. Я рванул вперед, игнорируя боль, игнорируя магические разряды, бьющие рядом. Мой короткий меч парировал иглу Весельчака с визгом стали. Он засмеялся, его движения были неестественно быстрыми, изворотливыми. Он не дрался… Он играл, уворачиваясь от пуль охотников, парируя удары с цирковой легкостью, его малиновый пиджак мелькал, как окровавленный флаг.

— Скучно, парень! — пискнул он, уклоняясь от моего выпада и царапая иглой по наплечнику. — Где твое солнышко? Где твой гнев? Или ты… пуст?

Он был прав. Я был пуст. Но гнев… гнев лился полноводной рекой. Я вспомнил Берлогу. Бармена. Обычных парней, у которых были планы на жизнь. Всех тех, кто доверился мне… Свою гребанную слабость… Это меня взбесило!

Я не стал тратить силы на пульсар или фонтан пламени. Я выжал из источника всё, что мог. Но не для разрушения, а для скорости. Для рефлексов. Мир замедлился. Я увидел микроскопическую задержку в его движении, когда он уклонялся от выстрела. Я не думал. Тело среагировало само. Я рванул вперед, в низкий подкат. Моя нога, заряженная остатком кинетической магии, со всей дури врезалась ему в колено.

Хруст был громким и отвратительным. Его смех превратился в визг. Он рухнул. В его глазах мелькнули боль, чистая, первобытная ярость и… удивление. Я не дал ему опомниться. Вскочил. Мой клинок взметнулся. Клоун попытался парировать стилетом, а я локтем отбил его руку в сторону. И… вонзил меч ему в горло. Не до конца. Но достаточно, чтобы перебить трахею. Он захрипел, захлебываясь собственной кровью. Его глаза округлились. Со страхом. С пониманием, что это конец…

— Игра окончена, — прошипел я, глядя в его помутневший взгляд, и вырвал меч. Кровь брызнула мне на лицо, горячая и соленая. Я не стал добивать ублюдка. Мне хотелось, чтобы он помучился… Пусть почувствует, как уходит жизнь из его тела.

Я развернулся к магам. Огневик уже лежал, закованный стараниями Орловской в ледяной саркофаг. Некромант, увидев падение Весельчака и мой безумный взгляд, попятился. Его нежить рассыпалась в прах. Василий Юсупов метнул шпагу как копье. Она пронзила темного мага насквозь, пригвоздив к стене. Он захрипел и затих.

В зале воцарилась тишина, нарушаемая только стонами раненых и хрипами умирающего Весельчака. Люди Свинца, оставшиеся без лидеров, бросали оружие. То была победа. Но какой ценой? Весь зал был усеян трупами. Среди многих бездыханных тел можно было найти людей Песца. Тот же могучий Бармен… И тот нашел здесь свой конец.

Песец стоял над телом своего друга, его плечи тряслись от беззвучных рыданий, сжатые кулаки были белы от напряжения. Мой источник был выжжен дотла. Каждый вздох резал легкие. Но останавливаться было нельзя.

— Крыша! — крикнул Андрей Юсупов, указывая на лестницу в дальнем углу зала. — Свинец там! Чую его вонь!

Мы немедленно двинулись наверх. Я шел впереди, Песец с трудом оторвался от друга и поковылял за мной следом. Орловская пристроилась сбоку. Бледная, с подбитым глазом и кровоточащим порезом на руке, она не растеряла боевого настроя. Юсуповы решили прикрывать тылы.

Крыша встретила нас ледяным ветром и липким дождем. Крупные, холодные капли хлестали по лицу. В центре площадки, под черным небом, стоял сам Васька Свинец. Коренастый, как медведь, с черной бородой и высоким морщинистым лбом, он напоминал дикого зверя, загнанного в угол. Татуировки в виде демонов и проклятых рун покрывали его толстую шею и руки. Они выглядывали из-под расстегнутой рубахи. Рядом с ним стояли еще трое магов в таких же мрачных мантиях. Их ауры сливались в одну темную, пульсирующую тучу. Свинец смотрел на нас без страха. С презрением.

— Песец… — прохрипел он и сплюнул себе под ноги. — Привел за собой стаю щенков? Чтобы умирать было не так скучно?

Степан не ответил. Он просто поднял револьвер. Раздался выстрел. Пуля чиркнула по магическому щиту, вспыхнув перед лицом Свинца. Тот даже не дрогнул.

— Ты жалок! — усмехнулся он и достал из-за пазухи склянку. Внутри булькала густая, черная, как деготь, жидкость, испускающая тусклое багровое сияние. Он откупорил ее одним движением большого пальца и выпил залпом. Его тело затряслось от невероятной мощи. Его аура взорвалась темной волной, от которой нас отшвырнуло назад. По его коже поползли черные жилы. Глаза залились кровавым светом. Рот растянулся в нечеловеческой гримасе, обнажая клыки. Костяные шипы прорвали кожу на плечах и предплечьях. Он вырос на полголовы, мышцы вздулись под кожей, как канаты. От него пахнуло Скверной. Чистой, неразбавленной. Перед нами возник Полудемон в боевом облике… Мерзкая гадость… У меня зачесались руки.