Эволюционер из трущоб. Том 16 (СИ) - Панарин Антон

Берег приближался мучительно медленно, каждый метр давался нечеловеческим усилием, кровь из раны на руке окрашивала воду вокруг в розоватый цвет, привлекая внимание чего-то, что двигалось в глубине реки. Барбоскин краем глаза заметил тёмную тень, скользнувшую под водой метрах в пяти от него, что-то большое и явно голодное.

«Только этого мне не хватало», — устало подумал он, удваивая усилия и пытаясь грести быстрее. «Разломная тварь в реке. Шикарно. Просто шикарно. Выжил ради того, чтобы меня сожрала какая-то водяная мразь».

Тень под водой двинулась ближе, Барбоскин почувствовал, как что-то задело его ногу, скользнуло по коже, оставляя царапины, и в следующий момент боль пронзила икру левой ноги, когда острые зубы вонзились в мышцы. Он заорал от боли и ярости, левой рукой нащупал нож на поясе, который чудом не потерялся, выдернул его из ножен и слепо полоснул под водой.

Лезвие наткнулось на что-то твёрдое и склизкое, прорезало плоть, из раны хлынула густая чёрная жидкость которая явно не была водой. Тварь дёрнулась и отпустила ногу, метнулась прочь, оставляя за собой след из чёрной крови, но Барбоскин знал, что она вернётся. Они всегда возвращаются, когда чуют кровь.

— Ну давай, фука! — заорал он в пустоту, запихнув лезвия ножа в зубы и продолжая грести. — Подплывай ефё! Я тебя распотрофу и на котлеты пуфу! Барбофкины не фдаютфя!

Последние пять метров до берега он преодолел на чистом адреналине и ярости. Его рука молотила по воде, поднимая брызги. Но вот его пальцы коснулись ила и камней на дне, он рывком подтянулся ближе к берегу, вытащил тело из воды наполовину, потом ещё немного, и наконец полностью выполз на каменистую отмель.

Барбоскин перевернулся на спину и несколько минут просто лежал, выплёвывая воду и хватая ртом воздух, его грудь вздымалась и опускалась в агонии, каждый вдох отдавался болью в рёбрах. Небо над головой было затянуто тучами, из которых повалил снег. Холодные хлопья падали на его лицо и таяли от остатков тепла в теле.

«Выбрался. Мать его. Я реально выбрался», — с трудом осознал он, пытаясь пошевелить конечностями и тут же пожалев об этом, когда боль от переломов накрыла новой волной. «Выбрался, чтобы сдохнуть от холода? Ну уж нет. Нужно вызвать помощь».

Левой рукой, он нащупал рацию, прикреплённую к разгрузке на груди, отстегнул её дрожащими пальцами и поднёс к лицу. Рация была старой армейской моделью, в герметичном корпусе, который должен был выдерживать погружение в воду. Должен был. Теоретически.

Барбоскин нажал кнопку включения. Ничего. Нажал ещё раз, сильнее. Снова ничего. Индикатор не загорелся, в динамике не было даже шипения статики, только мёртвая тишина. Он перевернул рацию, осматривая корпус, и увидел трещину на задней панели. Видимо, получила повреждение, когда волна смыла его.

— Да твою мать, — тихо выругался он, швырнув бесполезную рацию в сторону. — Конечно, она сломалась. А как иначе-то? День ведь шикарный, так почему бы всему не посыпаться окончательно?

Он попытался сесть, опираясь на левую руку, но боль в рёбрах была такой, что перед глазами поплыли чёрные пятна, и пришлось снова лечь. Дыхание участилось, стало поверхностным, организм уходил в шок от совокупности повреждений и переохлаждения. Барбоскин знал, что это плохо, очень плохо, что без помощи он протянет от силы пару часов.

«Вот и всё, значит», подумал он с какой-то отстранённой грустью, глядя в затянутое тучами небо. «Надеюсь, наши прикончили Императора, иначе моя смерть будет напрасной».

Он вспомнил своих бойцов, с которыми прослужил половину жизни. Одиннадцать человек, которые прошли с ним через ад плена у банды Барса, сражались как львы во время освобождения Ленска. Интересно, сколько из них выжили в столице? Борис точно был рядом, когда их накрыла волна, Иван тоже… Барбоскин надеялся, что они живы, правда, веры в это не было.

Холод усиливался с каждой минутой, пальцы потеряли чувствительность и приобрели синеватый оттенок. Дыхания он теперь почти не ощущал. Барбоскин чувствовал, как сознание начинает плыть, как тело перестаёт слушаться, как небытие распахивает свои объятия, готовясь поглотить его без остатка.

И в этот момент, когда он смирился с неизбежным, воздух рядом с ним взорвался яркой вспышкой света, которая заставила зажмуриться. Рядом с ним распахнулся магический портал, из которого вышло существо, покрытое шипами.

— Значит, ещё повоюем… — прошептал Барбоскин, теряя сознание.

Глава 10

Тронный зал Императорского дворца представлял собой удручающее зрелище. Стены покрыты трещинами от магических атак, пол усеян осколками разбитых витражей, кое-где ещё дымились обугленные остатки мебели и гобеленов. Запах гари смешивался с металлическим привкусом крови, который пропитал воздух настолько сильно, что казалось, его уже никогда не выветрить.

За окнами в сгущающихся сумерках виднелись силуэты солдат, которые несли трупы к братским могилам, слышались приглушённые крики раненых и лязг оружия.

Но, несмотря на всё это, коронация должна была состояться именно сейчас, немедленно, без промедления. Маргарита Львовна, искусно загримированная под свою покойную сестру Розу, настаивала на этом с железной решимостью. Седые волосы спрятаны под париком, морщины замаскированы толстым слоем пудры.

Старушка облачилась в траурное платье из чёрного бархата, усыпанное жемчугом, на груди красовался орден Имперской доблести, высшая награда, которую Роза получила за… впрочем, за что именно, никто толком не помнил, но орден был, и это придавало ей веса и авторитета.

— Внучок… Гхм, в смысле, Ваше величество, — обратилась Маргарита Львовна к Артёму. — Прошу вас занять место перед троном. Церемония будет краткой, учитывая обстоятельства, но мы обязаны соблюсти традицию. Империя не может оставаться без правителя, тем более в такие времена. Скоро припрутся лизоблюды и начнут лебезить заверяя тебя в верности. Делай вид что веришь каждому их слову. По факту же не подпускай этих гадов слишком близко, а то можешь пожалеть. — Напутствовала старушка внука, пока в зале никого не было.

Артём Константинович Архаров стоял в центре тронного зала, облачённый в наспех найденный мундир, который на удивление хорошо сидел. Лицо парня бледное, на лбу выступили капли пота, несмотря на прохладу в помещении, по телу прокатывалась мелкая дрожь, и он судорожно сжимал и разжимал кулаки, пытаясь взять себя в руки. Мягко говоря, Артём нервничал.

«Император. Я стану Императором. Правителем всей Руси. Ещё месяц назад я даже абсолютом не был, а теперь…» — мысли путались в голове Артёма, превращаясь в бессвязную кашу из страха, недоверия и какого-то болезненного абсурда происходящего.

За его спиной выстроились друзья, те самые люди, с которыми он прошёл через горы трупов, кровь и грязь войны. Леший, теперь официально Алексей Константинович Архаров, его новоиспечённый младший брат, не мог сдержать ухмылки и постоянно хихикал, прикрывая рот ладонью.

Серый стоял с каменным лицом, но в его глазах плясали весёлые чёртики. Макар из озорного азиата превратился в утомлённого офисного клерка. Видать, Маргарита Львовна его порядком загоняла.

А ещё тут был я, организатор этой безумной авантюры, спаситель и проклятие одновременно. Я стоял с невозмутимым видом, но даже на моём лице играла лёгкая улыбка.

Леший не выдержал первым. Он толкнул Артёма локтем в бок и прошептал достаточно громко, чтобы все услышали:

— Вот это карьерный рост, брат! Был рядовым свининой, а стал Императором свинины! Ха-ха-ха.

Серый вздохнул и покачал головой, видать, его подобные шутки порядком достали. Макар захихикал, его живот затрясся под мундиром. Лишь я с вызовом посмотрел на Артёма. Новоявленный Император обернулся к Лешему, его лицо исказилось в гримасе, похожей на смесь усмешки и раздражения, глаза прищурились, и он, не задумываясь, парировал:

— Дурачок, ты немного перепутал формулировку. Я стану не Императором свинины, а Императором свиней. Таких свиней, как ты.