— Да, пожалуй, так и есть, — вздохнул я. — Но кто знает, как на самом деле работает гиперкуб? Сотрёт ли новое будущее старую версию? Или же временные линии просто разойдутся на две самостоятельные реальности? Наши физики склонялись ко второму варианту, но точно могут сказать только глифтоды.
— Кто? — удивлённо вскинула бровь Лекса.
— Зелёные человечки. Ксеносы, создавшие технологию гиперкуба.
— А, кажется, ты про них уже упоминал.
— Теряешь хватку, лейтенант, — усмехнулся я. — Острая память следаку нужна не меньше, чем табельное. Кстати, на счёт твоей карьеры… Ты уже приняла решение? Что будешь делать, когда мы прикончим Кощея? Обратно в полицию?
Она отвела взгляд и долго молчала, задумчиво кусая губу.
Я не торопил её с ответом. Это же её выбор.
Наконец, она снова посмотрела на меня. В голубых глазах плясали лукавые искорки. Она улыбнулась. По-настоящему, тепло и открыто.
— Нет, — тихо сказала она. — Обратно я не собираюсь.
Моё сердце пропустило удар.
— Я тут подумала… — продолжила она, и её улыбка стала шире. — В полиции слишком много бумажной работы. А у вас тут… весело. Вампиры, кошкодевочки, роботы-дворецкие. И капитан — наглый, самоуверенный бабник, которого вечно нужно ставить на место. Кто-то же должен этим заниматься.
Я не смог сдержать улыбки.
— Думаешь, справишься?
— У меня неплохо получается, — подмигнула она.
Сейчас я понял, что все битвы, все потери, вся эта проклятая война стоили того. Ради таких вот моментов.
Я поднялся, обошёл стол и, взяв её за руку, заставил встать. Она посмотрела на меня снизу вверх, и в её глазах я увидел то же, что чувствовал сам. Не просто страсть. Нечто большее.
Я притянул её к себе и поцеловал.
Поцелуй был нежным, глубоким, полным невысказанных слов. Её губы ответили с такой же теплотой. Она обвила руками мою шею, прижимаясь всем телом. Я чувствовал, как бьётся её сердце.
Постепенно нежность уступала место страсти. Поцелуй становился всё более жадным. Мои руки скользнули с её талии ниже, сжав упругие ягодицы. Она тихо застонала мне в губы. Я подхватил её и одним движением усадил на стол, раздвинув ей ноги. Посуда на столе протестующе звякнула.
Лекса обвила ногами мою поясницу, притягивая ещё ближе. Её пижамная футболка задралась, открывая плоский живот. Я оторвался от её губ и начал покрывать поцелуями шею, ключицы…
— Волк… — выдохнула она, запрокидывая голову. — Здесь?..
— Здесь, — прорычал я, срывая с неё футболку.
Мы были на грани. Ещё секунда, и я бы сорвал с неё шорты и взял её прямо на кухонном столе, среди недоеденных бутербродов и кружек с остывшим чаем.
— Какая мерзость.
Голос, полный ледяного, аристократического отвращения, прозвучал как удар хлыста.
Мы замерли и одновременно повернули головы.
В дверях кухни стояла Кристалл.
Она смотрела на нас так, будто мы были парой тараканов на её тарелке. На её лице было написано такое вселенское омерзение, что, казалось, сам воздух в комнате скис.
Лекса тут же вспыхнула яростью, соскочила со стола и попыталась прикрыться. Я же просто выпрямился и скрестил руки на груди, глядя на незваную гостью.
— Тебя не учили стучать? — спросил я.
— В местах общего пользования? Нет, — отрезала она, брезгливо обходя нас по широкой дуге, словно боясь заразиться. — Я пришла не на ваше тошнотворное представление смотреть. Я пришла за едой.
С этими словами она подошла к холодильнику, рывком открыла дверцу и начала вытаскивать пакеты с кровью. Все до единого.
— Это запасы Кармиллы,— констатировал я. — Ты хоть спросила у неё разрешения?
Кристалл захлопнула холодильник и повернулась ко мне. В руках у неё была целая охапка багровых пакетов. В её красных глазах не было ни страха, ни заискивания. Только холодная, злая решимость.
— Мои сородичи полдня вкалывали, таская железки для твоего механика, — процедила она. — Они голодны. Они устали. И если ты, капитан, хочешь, чтобы завтра они продолжили работать, а не устроили бунт, их нужно накормить. Прямо сейчас.
Она выдержала паузу, глядя мне в глаза.
— Или ты предпочитаешь, чтобы они начали пробовать на вкус остальной экипаж? Уверена, твоя кошка покажется им весьма аппетитной. И они даже плюнут на грядущую кару, потому что голодному вампиру, по-настоящему голодному, уже плевать. Он просто должен удовлетворить голод.
Я молчал. На этот раз она действительно права. Это не каприз избалованной принцессы. Чёрт побери, эта мелкая зараза учится. Быстро учится.
Пришлось кивнуть и сказать:
— Хорошо. Корми своих.
На её лице промелькнуло удивление. Кажется, она ожидала спора, угроз, очередного урока дисциплины. Но вместо этого получила простое согласие.
— Отлично, — фыркнула она, тут же ловко затолкав удивление подальше. — И надеюсь, что ты, как наш новый лидер, достаточно быстро решишь вопрос с нашим питанием.
— Решу, когда мы тронемся в путь, — отрезал я. — А пока проваливай. У нас тут… прерванный ужин.
Кристалл криво усмехнулась, окинув насмешливым взглядом побагровевшую Лексу.
— Приятного аппетита, — ядовито бросила она и, чеканя шаг, вышла из кухни, унося с собой драгоценный провиант.
Мы с Лексой остались одни. Романтический момент оказался разрушен безвозвратно. Она натянула на себя футболку и смущённо посмотрела на меня:
— Кажется, нам стоит найти место… поукромнее.
Я рассмеялся, притянул её к себе и снова поцеловал. На этот раз коротко и нежно.
— Ко мне или к тебе? — уточнил я.
Вместо ответа, она усмехнулась. Развернулась и подошла к холодильнику. Открыла дверцу и извлекла оттуда высокий баллончик с весёлой картинкой и клубничкой.
Взбитые сливки.
— Я бы не отказалась от десерта.
* * *
Едва мы добрались до моей каюты, как я снова впился в её губы, но на этот раз в поцелуе не было нежности. Только голод. Она ответила с такой же яростью, её пальцы вцепились в мою рубашку, сминая ткань. Я подхватил её, прижал к стене рядом с дверью. Её тело было горячим, податливым.
Мои руки скользнули под её футболку. Я рванул ткань вверх, снова избавляясь от этой ненужной помехи. Лекса не осталась в долгу. Её пальцы рванули ткань моей рубашки в стороны. Пуговицы отлетели с сухим треском. Она оттолкнула меня, чтобы сорвать с меня рубашку. Затем шагнула к кровати и стянула с себя шортики вместе с трусиками. Я тоже сбросил всё лишнее.
Она улыбнулась, забралась на кровать и помахала баллончиком.
Я забрался следом, с усмешкой принял его и встряхнул. Направил сопло на её грудь и нажал. От контраста температур девушка вздрогнула. С тихим шипением белоснежная, холодная пена легла на её тёплую кожу, покрывая обе груди пышными, сладкими сугробами. Я щедро украсил оба холмика.
АНАЛИЗ: СУКРОЗО-ЛАКТОЗНАЯ АЭРОЗОЛЬНАЯ ЭМУЛЬСИЯ. ТЕМПЕРАТУРА: 6 ГРАДУСОВ ЦЕЛЬСИЯ. ТЕМПЕРАТУРА ОБЪЕКТА «ЛЕКСА»: 36,6 ГРАДУСА ЦЕЛЬСИЯ. ТЕРМИЧЕСКИЙ КОНТРАСТ ВЫЗЫВАЕТ РЕФЛЕКТОРНОЕ СОКРАЩЕНИЕ ГЛАДКОЙ МУСКУЛАТУРЫ АРЕОЛ. РЕЗУЛЬТАТ: СОСКИ СТАЛИ ЕЩЁ ТВЁРЖЕ. РЕКОМЕНДАЦИЯ: ПРОДОЛЖАТЬ ЭКСПЕРИМЕНТ. ДАННЫЕ МОГУТ БЫТЬ ПОЛЕЗНЫ ДЛЯ…
«Отключись», — мысленно рявкнул я на чип. Мне не нужен анализ, чтобы понять, насколько это возбуждающе.
Я наклонился. Мой язык коснулся холодной, сладкой пены. Лекса вздрогнула и тихо застонала. Сливки таяли на языке, смешиваясь с теплом её кожи. Я медленно, наслаждаясь каждым мгновением, начал слизывать их, двигаясь по кругу, всё ближе и ближе к центру.
Наконец, я добрался до вершины. Прикусил твёрдую «вишенку».
Лекса выгнулась дугой, её стоны стали громче. Её пальцы вцепились в простыню. Я переключился на вторую грудь, повторяя процедуру. Дыхание девушки стало частым, прерывистым.
