Тьма. Том 6 (СИ) - Сухов Лео

Увы, рассказать жене о том, что такое информационные войны и как в них побеждают, я не мог. Хотя Андрей с этим явлением был, естественно, знаком. А я собирался воспользоваться его опытом.

— Это не война, — заметила Авелина. — Это…

Она на миг задумалась, а я воспользовался паузой:

— Это, Лин, именно война. Просто ведётся она не порохом и пулями, а дерьмом и словом. Извини, конечно, что за столом… Первое, что надо сделать — это найти площадки, через которые мы донесём до общества свою точку зрения. Это могут быть влиятельные ведущие дневников или, возможно, просто известные личности. Жаль, конечно, что пока нельзя привлечь Дуню… Она бы смогла помочь нам с молодёжью.

— Слово против слова, и слово дворянина стоит дороже… — уловив мою мысль, кивнула Авелина. — Да, это, пожалуй, поможет нам устоять.

— И это ещё не всё. Это только защита! — поднял палец вверх я. — Второе, что нам предстоит сделать — начать наступление. И для начала ударить по тем, кто непосредственно кидал в нас дерьмом. То есть по Перемыкову, Перепелу и Кафарову.

— Слишком они влиятельные, чтобы до них дотянуться… — поморщив лоб, расстроенно вздохнула Авелина. — Можно было бы аккуратно надавить на них силой… Но это если бы у нас была служба безопасности. А у нас только десяток «ирбисов», и те на охране особняка.

— Нет, не наш метод в любом случае… Они ведь нас не руками били, а словом. Вот и нам их надо бить словом. Думаю, нужны частные расследователи. И я уверен, что такие в Ишиме найдутся. Надо, чтобы кто-то покопался в грязном исподнем этих троих…

— Ну фу… — Авелина даже вилку отложила. — Зачем нам их исподнее, Федь, а?

— Прости, это образное выражение! По-настоящему никто в их исподнем копаться не будет! — сразу же объяснил я, вспомнив, что здесь такого выражения нет. — Просто… Чем выше забирается человек, тем больше у него маленьких грязных тайн. И эти тайны он, естественно, старается упрятать поглубже. Туда, куда никто в здравом уме не полезет. Как, например, в корзину с грязным исподним. И вот эту всю грязь надо вытащить. В самом лучшем случае, поймать одного из них на измене и любовных утехах на стороне.

— Думаешь, люди их положения позволяют себе такое? — удивилась Авелина.

— Лин, ты знаешь… Вот именно в их положении такое себе позволяют чаще, чем кажется. Это работяга с завода, или дьяк из делового предприятия крутится, как белка в колесе, из сил выбиваясь ради семьи. А многие из таких, как эти трое, уже всего наелись. Ну а теперь им хочется больше. Им хочется запретного. И уж если поймаешь на таком, хватай за кокушки. И сжимай, пока он, зараза, пищать не начнёт…

— Федя, а тебе точно девятнадцать лет? — наклонив голову вбок и глядя на меня распахнутыми глазами, уточнила Авелина. — Потому что я тебя сейчас самую малость не узнаю…

Упс! Попаданец прокололся, внимание, попаданец прокололся! Код коричневый! Пора стирать исподнее! Андрей, засунься обратно!

— Не люблю я таких… С детства! — нашёлся я.

— Может, попросим Бубна, чтобы вмешался? — побарабанив пальчиками по столу, выдвинула предложение Авелина.

— Нет, его мы в это втягивать не станем… — я покачал головой. — Бубен поможет бить по рукам тех, кто превышает свои полномочия. А то, что предлагаю я… Наверняка опричники и этим иногда занимаются. Однако это не совсем законно. Да и нехорошо может выйти: он сам предъявит чиновникам свои обвинения, и все будут видеть, что это не мы ответили, а опричнина. А сами мы ничего из себя не представляем.

— А все должны видеть, что ответили мы… — кивнула Авелина с очень серьёзным лицом.

— Не видеть! — поправил я её. — Догадываться. Однако же не иметь на руках доказательств. Иначе нам тоже могут ответить. А зачем нам такое? Лучше собрать сведения, а затем, что называется, слить их в открытый доступ.

— Но люди всё равно поймут, что это сделали мы, — ещё не понимая концепции, нахмурила брови девушка.

— Поймут, — кивнул я. — Но предъявить не смогут. Зато все будут видеть, что наш род может за себя постоять. И сделать это так, что нет никакой видимой причины к нам придраться. И, поверь, как тебя испугал этот удар в СНО, так и все остальные испугаются нашего ответного удара.

Не так давно я наткнулся в сети на сетевую волну «100», которая вещала откуда-то из Серых земель. И именно эта находка впервые навела меня на мысль о том, что у местных сетей есть теневая сторона. Я вроде бы смирился с тем, что здесь нет анонимности, но до конца принять этого не мог. И вот сюрприз — есть она. Просто со своими особенностями.

Об этом упоминал царь, об этом говорил Иванов. И я понял, что если хочешь обнародовать какие-то данные, не засветившись, то смотреть надо на север. И землю там надо иметь, чтобы поставить запасной сервер, через который можно анонимно сидеть в сети.

Но всё это была совершенно далёкая от меня тема. А чтобы прояснить вопрос детальнее, надо было добраться до Псковича.

Помнится, этот парень с удовольствием общался на подобные темы. Да и друзья у него наверняка имелись, связанные с этой областью… Всё-таки он не только механикой занимался, но и электроникой не брезговал.

Честно говоря, то утро стало последним спокойным за весь последующий месяц. Как и всегда с отложенными делами, рано или поздно они наваливаются все разом. Да ещё и так, что лишний раз вздохнуть бывает некогда.

Ремонт…

На самом деле, у меня их случилось сразу два. Пришлось разбираться и с домом в Стрелецком углу, и с особняком на Мощёной улице. И там, и там требовались вложения, поиск подрядчиков и нескромные выплаты из наших скромных запасов.

К счастью, нанятые ватаги рабочих, даром что из глухих углов, своё дело знали. И работали на совесть. Тем более, платили мы с Авелиной хорошо и на материалы не скупились. Но если дом в Стрелецком углу привели в порядок довольно легко, то со старым зданием на Мощёной пришлось повозиться…

Переделать в особняке надо было так много, что легче снести и построить заново. Ну а снести-то мы ничего как раз и не могли. Вот и выкручивались, согласовывая с рабочими самые безумные идеи.

К слову, Дашковский обещание выполнил. 25 ноября мы с Авелиной получили документы на всё раменье, примыкающее к нашему дому. Чтобы понять, как это разозлило чиновников, достаточно было прочитать их сопроводительное письмо. Оно буквально сочилось ядом в каждой своей строчке.

Суды…

За этот месяц мне их хватило на всю оставшуюся жизнь. Благо, Пьер взялся за дело с энтузиазмом заскучавшего фанатика. Иск о клевете… Иск о нанесении урона чести и достоинства дворянскому роду… Иск о хищении средств и пересмотре условий дарения особняка…

А навстречу нам полетел иск о присвоении историко-культурных ценностей. А от Полицейского Приказа — обвинение в сокрытии улик, а также данных о местонахождении клада.

К счастью, с помощью Ждана Афанасьевича Попросного я вышел на некоторых осведомителей Ишима. Вместе мы подняли, как сказали бы в мире Андрея, такую информационную волну, что объявившие мне войну чиновники боялись лишний раз чихнуть.

А под них, тем временем, уже копали сразу три следственных конторы. И компромат они собирали не только на самих чиновников, но и на ту их ближайшую родню, что не стеснялась нарушать закон и нормы морали.

При этом часть сведений, не являвшихся большой тайной, но слегка подзабытых обществом, мы слили сразу же. Передали нужную информацию популярным сетевым дневникам, которые активно читали жители Ишимского княжества.

Всё это происходило на фоне открытия нашего с Кислым и семьёй Поповых производства лаков. И естественно, раскопав, кто стоит за производством, здесь нам тоже ставили палки в колёса.

К счастью, о связи наших «ларьков красоты» с производством они не сразу узнали.

А розничное крыло предприятия открылось в первых числах декабря. И, без преувеличения, произвело фурор, всколыхнув женскую часть общества.

София смогла привлечь к делу девушек с художественными навыками, и первые же ногти с цветочками привели клиентуру в восторг. Так что заказчицы пошли в наши «ларьки красоты» валом.