Тень Января (СИ) - Даль Ри

Я чувствовала, что напряжение в отряде нарастает. Преодолевая километр за километром, мы даже не могли понять, приближаемся ли хоть немного к цели. Не было никакого «света на горизонте», не было хотя бы осколка той надежды, которой грезят путники в тяжёлом странствии. Наверное, нечто подобное испытывают моряки в открытом море. Но там хотя бы есть море и небо, и свет солнца, и мерцание луны. У нас же не было ничего. Абсолютно ничего.

Приходилось доверяться лишь указаниям главнокомандующего. Не знаю, как именно он ориентировался. Я не заметила у него ни компаса, ни каких-либо иных приспособлений для ориентации в пространстве. Однако по уверенному тону Рэагана можно было сделать вывод, что он не сомневается в своих навыках. И я тоже предпочла доверять ему.

На вторую ночь я также проспала без всяких видений. Должно быть, тотальная усталость не позволила даже самому могущественному демону попасть в мои сны. Потому что даже на обычные сны сил уже не хватало.

Утром (если это, конечно, можно было назвать утром) меня разбудил Арас. Я удивилась, обнаружив его в своём шатре. Он сидел у моей кровати и выглядел таким же усталым, как и все мы.

— Уже выдвигаемся? — спросила я, совсем не желая немедленно покидать постель.

— Да. Скоро, — ответил правитель. — Еда уже почти готова. Как только подкрепимся, снова отправимся в путь.

— Хорошо, — мне пришлось всё-таки встать. Правитель не спешил уходить, но и не заводит нового разговора. Тогда я решилась спросить: — Вас что-то тревожит, милорд?

— Да, — к моему удивлению, не стал лукавить Арас. — Меня беспокоит твоё самочувствие?

— Благодарю. Но я чувствую себя хорошо. Насколько можно чувствовать себя хорошо в нынешних условиях, — добавила тише и с улыбкой.

Хранитель понял мой намёк и улыбнулся в ответ:

— Меня восхищает твоя стойкость, Адалена. Далеко не каждая женщина способна на такое.

— О, вы плохо знаете женщин, милорд! — засмеялась я и тут же притихла, испугавшись, что сболтнула лишнего и не стоило так подтрунивать над первым лицом всей Империи. — Простите, я лишь хотела сказать, что на самом деле женщины подчас проявляют себя нисколько не слабее мужчин.

— Правда? — удивился Арас, но хотя бы обиды или недовольства я в нём не заметила. — И много ты таких женщин знаешь?

— Ну…

Конечно, я знала многих таких женщин. В прошлой своей жизни. И знакомых мне, и незнакомых. Но, увы, поведать об этом правителю не могла.

Однако мне всё-таки удалось выйти из положения:

— Любая мать, выносившая и родившая дитя, в каком-то смысле воин.

— Неужели? В каком же это смысле? — засомневался милорд.

— В таком, женщина проходит через непростое испытание все девять месяцев, пока ребёнок растёт в её теле. Испытывает боли, перемены настроения, беспокойство. Она может чувствовать себя плохо и физически, и душевно. И обязана всё это спокойно терпеть. Да и сам момент родов очень тяжёлый. Иногда женщины даже погибают из-за этого.

— Всё это верно, — задумчиво ответил Арас. — Но ведь это естественная часть жизни женщины. Так устроена природа.

— В таком случае можно сказать, что война — естественная часть жизни мужчины. Разве нет?

— Пожалуй, — осторожно согласился он.

— Но разве вы не считаете войну испытанием?

— Да, наверное, — снова подтвердил моё предположение Хранитель.

— Но война заканчивается, — продолжала я свою аналогию. — Мужчина возвращается к мирной жизни. А мать навсегда остаётся матерью и обязана заботиться о своём ребёнке.

— Дети тоже вырастают, — возразил мой собеседник.

— Только не для матери. Женщина всегда воспринимает своё чадо неотъемлемой частью жизни. И это испытание не заканчивается никогда.

Арас взглянул на меня каким-то совершенно незнакомым мне прежде взором. Уже неоднократно я изучала его взгляд и часто находила в нём новые нюансы. Но именно сейчас мне никак не удавалось даже приблизительно понять, о чём он думает.

— Ты очень интересно рассуждаешь, Адалена, — сказал Хранитель. — Словно прожила не одну жизнь и тебе знакомо и известно то, чего другие узнать не в силах.

— Ну, что вы, милорд, — я потупилась от неловкости. — Если и было у меня несколько жизней, то половина из них — ваша заслуга. А рассуждения мои абсолютно обычны.

— А я считаю, что совсем не обычны.

— Как скажете, — наконец, согласилась с ним, чтобы не рассердить ненароком. — Вам, разумеется, виднее. Вы же правитель…

— Мне хотелось, чтобы ты видела во мне не только правителя, — неожиданно сказал Арас и вновь устремил ко мне тот самый неизвестный мне взор.

— Конечно… Я помню, что вы также Хранитель Января. Это очень почётная должность…

— Это бремя, — перебил он. — И я обязан нести его, как бремя матери в отношении её дитя. Но в моём случае оно довлеет надо мной не круглый год, а лишь один месяц в году. И, разумеется, я не жалуюсь. И не хочу сказать, что бремя это меня тяготит. Напротив. Это то, что мне предназначено, и что моё по праву рождения. Более того, я знаю, что мне назначено ещё больше. Мне дано выдержать бремя куда тяжелее и серьёзнее. Но и его я не боюсь. Просто рядом с тобой, Адалена, — Арас слегка наклонился ко мне и понизил голос, — мне отчего-то хочется ненадолго позабыть обо всех своих тяготах. Слушать твой голос, внимать твоему дыханию… — он ещё немного приблизился, что кончики наших носов почти соприкоснулись. — Смотреть в твои глаза и…

Его глаза в этот момент посветлели, а веки плавно опустились. Мне тоже захотелось последовать его примеру. Слова правителя странно воздействовали на меня и заставляли учащаться сердцебиение. Что-то изнутри будто бы толкало навстречу Арасу…

— Адалена? — позвал вдруг из-за полога Рэаган и, не дождавшись ответа, вошёл внутрь.

Правитель тут же отпрянул. Да и я безотчётно выпрямилась, широко открыв глаза.

— Милорд, — словно бы споткнулся об это слово главнокомандующий, когда заметил правителя. — Надеюсь, не помешал…

Я впервые видела Рэагана настолько сконфуженным, да мне и самой стало очень неловко перед ним, хотя вроде бы ничего постыдного я не сделала.

— Нет, — Арас немедленно поднялся на ноги и одёрнул свой военный камзол. — Мы обсуждали с Адаленой, не узнала ли она ещё какие-нибудь подробности насчёт артефакта.

Правитель широким шагом торопливо прошёл к выходу, обогнул Рэагана и уже собрался уходить.

— И как? Не узнала? — спросил тот с сомнением.

— Нет, — заявил Хранитель. — А ты пришёл?..

— Сказать, что солдаты закончили с приготовлением еды и уже собрали свои палатки. Мы почти готовы к отправлению. Ждём лишь вашего распоряжения, милорд.

— Хорошо, — отчеканил Арас. — Встретимся за трапезой.

Натянув маску абсолютного безразличия, правитель покинул мой шатёр.

Глава 40

Как только полог закрылся за ним, повисла неловкая тишина. Я решила поскорее чем-то занять себя. Встала с постели, не обращая внимания на пристально глядящего в мою сторону Рэагана, нашла расчёску и стала приводить в порядок свои волосы.

Главнокомандующий некоторое время наблюдал, не произнося ни слова. Наконец, он не выдержал:

— Насколько я могу судить, ты всё-таки не послушалась моего совета.

— Насколько я могу судить, — вернула я ему его же реплику, — я не обязана слушаться всех твоих советов.

— Помнится, ты не однократно решала действовать по-своему, и всякий раз это заканчивалось трагически.

— Могу гарантировать, это не тот случай.

— Вряд ли твои гарантии чем-то помогут, если разразиться скандал из-за твоих заигрываний с правителем.

Я резко обернулась к нему и обожгла взглядом. В ту секунду мне хотелось буквально испепелить Рэагана за его гадкие намёки. Стало вдвойне жаль, что магических способностей во мне так и не проснулось.

— Ты бы поменьше следил за мной и пореже фантазировал, — едко ответила я.

— Кажется, ты забываешь, что я до сих пор приставлен охранять тебя. Так что слежка за тобой входит в мои прямые обязанности.