Системный Творец II (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

Орн взял сверток дрожащими руками. Он развернул его, пробежался глазами по каллиграфическим строчкам, коснулся пальцем печати. Его лицо побледнело, затем налилось краской. В его глазах стояли слезы облегчения, которые он яростно сгонял, моргая. Гора тяжести, давившая на него годами, была снята одним взмахом руки этой загадочной женщины.

— Кроме того. — Сера достала из другого потайного кармана небольшой, туго набитый кожаный мешочек. Он упал на верстак с характерным, сочным, металлическим звяканьем. — Ваше вознаграждение. Думаю, вы найдете сумму… более чем адекватной.

Орн развязал шнурок и заглянул внутрь. Его глаза снова округлились, на этот раз от чистой, неподдельной жадности и изумления. Он быстро затянул шнурок и судорожно сглотнул: этой суммы явно хватало на безбедную старость.

— Империя заботится о тех, кто ей служит. — холодно констатировала Сера. — Соответствующие… инстанции уже уведомлены о вашем статусе. Пока вы не нарушаете закон, ваша персона считается находящейся под имперским протекторатом. Местные власти не будут вам докучать. Можете спокойно доживать свой век, заниматься обычным ремеслом, учить молодежь. — ее взгляд скользнул на меня, и в ее глазах заплясали знакомые острые, хищные искорки.

Она сделала шаг в мою сторону. Воздух вокруг снова, как мне показалось, сгустился.

— А что до тебя, мальчик… — она позволила себе легкую, почти невидимую улыбку, от которой по спине побежали мурашки. — Ты оказался интереснее, чем я думала. Помощник у мастера… способный. Очень способный. Когда-нибудь, когда у меня появится свободное время, я обязательно зайду… Поболтать.

Эти слова прозвучали довольно пугающе. В них не было ни капли дружелюбия, одно лишь холодное, отстраненное любопытство хищника, который нашел новую игрушку и пока не решил, когда именно ее сломать.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и вышла из мастерской. Горам бросил на нас последний, всевидящий взгляд и молча последовал за ней. Их шагов не было слышно даже на скрипучих половицах.

Мы остались одни в гробовой тишине, пахнущей древесной пылью, смолой и… свободой.

Я перевел взгляд на Орна. Он все еще стоял, сжимая в одной руке пергамент, в другой — денежный мешочек. Его плечи тряслись. Сначала я подумал, что это плач, но нет — это был смех. Тихий, счастливый, истеричный смех облегчения. Он опустился на табурет, словно у него подкосились ноги, и положил голову на верстак, все еще беззвучно смеясь и плача одновременно.

— Слышал, Макс? — прохрипел он, не поднимая головы. — Свободен. Я свободен… Мы свободны!

Но эта вспышка энергии быстро угасла. Смех сменился глубоким, прерывистым дыханием. Он поднял голову, и я увидел, насколько старик страшно устал. Его лицо было серым, глаза запали и покраснели, руки дрожали мелкой дрожью. Двое суток на пределе сил, нервное напряжение, выброс адреналина — все это требовало своей платы.

— Пойдем, Орн, — мягко сказал я, подходя и беря его под локоть. — Тебе нужно отдохнуть.

Он кивнул, так как был слишком слаб, чтобы возражать. Я потушил лампу, запер мастерскую и повел его, почти неся на себе, домой. Он бормотал что-то бессвязное о смоле, символах и долгах. Дорога заняла вечность.

Дома он даже не разделся, просто рухнул на свою кровать и мгновенно провалился в глубокий, беспробудный сон. Его дыхание было тяжелым, но ровным. Я накинул на него одеяло, скинул сапоги и повалился на свою койку. Темнота накрыла меня с головой, словно тяжелая, мягкая волна.

Утро пришло слишком быстро. Я проснулся от того, что сквозь щели в ставнях пробивался назойливый солнечный свет. Тело ныло и гудело, как единый сплошной синяк, но в голове было ясно. Отдых и «Закалённая Плоть» сделали свое дело: я был жив, функционален и почти готов к новым подвигам.

Орн все еще спал, посапывая и ворочаясь. Решил его не будить. Пусть восстанавливается. Тихо умывшись и переодевшись, я на цыпочках вышел из дома и направился на тренировку.

На плацу у северной башни царила неестественная тишина. Вместо привычной фигуры капитана Горста, похожего на скалу, меня ждал лишь его сын, Каэл. Он стоял ко мне спиной. Его осанка, обычно идеально прямая, была слегка ссутулена, а когда обернулся на мои приближающиеся шаги, его лицо показалось мне… уставшим. Не физически, а морально. В его глазах, всегда таких же холодных и собранных, как у отца, читалось разочарование и легкая, затаенная злость.

— Где капитан? — спросил я, подходя.

— Занят. — отрезал Каэл, его голос звучал сдержанно-резко. — Сегодня будем тренироваться вдвоем. Разминка. Десять кругов. Бегом.

Тренировка прошла в гнетущем молчании. Каэл был собран и техничен, как всегда, но в его манере преподавания исчезла та хищная жилка, которая иногда проявлялась в нем. Он поправлял меня автоматически, без привычных замечаний. Парень был здесь телом, но не духом.

После изматывающих кругов и силовых упражнений Каэл вызвал меня на спарринг. Стоило нам начать, и я сразу почувствовал разницу: его атаки были такими же быстрыми и точными, но в них не было прежнего напора. Он словно отрабатывал рутину.

В какой-то момент, после особенно удачного для меня удара, парень отступил и опустил руки.

— Ладно, хватит. — Каэл провел рукой по лицу. — Никакого толку сегодня.

— Что случилось? — не выдержал я. — Где капитан?

Он посмотрел на меня, и его взгляд стал еще мрачнее.

— Сегодня мы лишились защиты. — выдохнул он, и из него будто вышла вся злость, оставив лишь пустоту. — Отряд «Коготь» забрал с собой больше половины нашего оставшегося гарнизона. Аррас заявил отцу, что они «нужнее на границе с Лесом», что наш город «стабилизировался» и может о себе позаботиться.

Я остолбенел. Забрали солдат? После недавней осады, когда каждый боец был на счету?

— Но… как? Почему?

— Почему? — Каэл горько усмехнулся. — Потому что могут. Они — Империя. Их слово — закон: пришли, забрали то, что хотели, и ушли. А мы здесь остались: с дырой в обороне, с кучей раненых, которые еще не оправились, и с теми, кто ушел еще раньше.

— С караваном баронессы Лирель? — уточнил я, вспомнив.

— Именно. Она вывезла всех, кто мог заплатить за место в обозе. Самых богатых, самых здоровых. И взяла с собой лучших солдат в качестве охраны. Здесь остались мы… да вот эти, — он мотнул головой в сторону стражников, стоящих на стенах. — И голодная зима на носу.

От его слов по коже пробежал холодок.

— Голодная?

— Все поля вокруг города вытоптаны, сожжены или заражены той поганью во время осады. Урожай не собрали. Запасов в амбарах — на месяц, от силы на два. А теперь представь: зима, снега по пояс и Лес, который не дремлет. Ни один торговый караван не сунется в такую даль, к самому краю света, да еще и в военное время. Цены на еду взлетят до небес. Начнутся бунты. А защищать город… некому. Отец сейчас ломает голову, как из этого дерьма выбираться. Но вариантов, скажу тебе, немного. Так что готовься, герой. — его голос снова стал язвительным. — Скоро нам всем будет не до тренировок.

Он развернулся и ушел, оставив меня одного на пустом плацу с тяжелым, как гиря, предчувствием в груди. Проблема со Зрелой Древесиной под городом внезапно показалась мне не такой уж и значительной на фоне надвигающегося хаоса. Голод, холод, бунты… И никакой помощи извне.

Вернувшись домой, я застал Орна все в том же положении: он спал богатырским сном. Мне не хотелось его будить. Мое собственное тело требовало отдыха, умоляло прилечь хотя бы на часок, но в голове роились тревожные мысли, подогретые словами Каэла. Дела. Нужно было навестить Эдварна, проверить, как он, обсудить ситуацию. Затем срочно придумать, как разделаться с подземным чудовищем, пока оно не стало причиной гибели всего города. И, наконец, разобраться с тем системным уведомлением, что висело у меня перед глазами с прошлого вечера, мерцая навязчивым золотистым светом на периферии зрения.

Я сел на свою койку, закрыл глаза и мысленно коснулся его.