Системный Творец II (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

Я вскрикнул от неожиданности и боли — это было похоже на то, как тебя изнутри выжигают раскаленными иглами. Светящаяся паутина из энергии прошила мою руку, прошла по предплечью и сконцентрировалась где-то в глубине груди, рядом с сердцем. Там она сжалась в новый, крошечный и плотный узел, который пылал жгучим холодом, а затем затих, став просто еще одной частью меня.

Процесс занял не больше пары секунд, но я остался стоять, тяжело дыша, с онемевшей и покалывающей рукой. Так вот для чего требовался компонент! Его не просто «тратили» на умение, а вживляли в носителя! Он становился частью тебя, источником силы для этого конкретного умения.

Пока я приходил в себя, в сознание хлынул новый поток информации — сама суть «Корневых Оков». Я вдруг понял, как нужно направлять энергию, какой мысленный образ формировать, чтобы заставить жизненную энергию течь в обратную сторону, неся не рост, а стагнацию и паралич.

Я получил новое умение… Но его применение стоило 8 единиц энергии, а мой резервуар был пуст. Теперь нужно было засечь время и ждать.

Я вышел из навыка и посмотрел на свои ладони. Никаких следов, но внутри чувствовалась новоприобретенная тяжесть, новый инструмент в моем арсенале, который пока не мог использовать.

Обидно, черт возьми! Я мог применить Корневые Оковы всего один раз, ведь текущий запас живой энергии не позволял большего. Надежда была только на скорость восстановления. Я закрыл глаза, пытаясь уловить малейшие изменения в опустевшем резервуаре, но ничего менялось.

Ждать, сложа руки не было никакого смысла. Энергия будет восстанавливаться без моего участия, а в городе творилось нечто, что не давало мне сидеть на месте.

Нужно было увидеть Эдварна.

Я вышел из дома. Воздух был прохладным, пахло дымом и осенью. Добравшись до жилища командира, остановился перед темным крыльцом. Дверь, как и в прошлый раз, выглядела надёжно. Я постучал, сначала тихо, потом громче. В ответ — тишина. В груди зашевелилась тревога. Я уже было собрался ломиться плечом, представив самое худшее, как вдруг из-за двери донесся скрежет щеколды.

Дверь приоткрылась с тихим скрипом, являя узкую полоску сумрака. В проеме стоял Эдварн, но сейчас он был больше похож на призрака, чем на привычного мне командира.

Тело его было здоровым, плечи — по-прежнему широкими, мышцы — рельефными. Но дух, несгибаемую сердцевину, что держала его, казалось, вынули. Его глаза, обычно мрачные, но живые, сейчас были пустыми и потухшими. Они смотрели на меня, но словно не видели. Лицо покрывала щетина, волосы были спутаны.

— Макс. — его голос прозвучал хрипло, будто он давно не пользовался им. — Заходи.

Он отступил, пропуская меня внутрь. Дом был в полумраке, окна закрыты. В воздухе витал запах немытого тела, пыли и старого беспокойства. На столе стоял нетронутый кусок хлеба и кружка с водой.

Мы сели за стол. Молчание повисло между нами, тяжелое и неловкое.

— Как ты? — наконец спросил я.

Эдварн медленно перевел на меня свой пустой взгляд.

— Живой. Врачи говорят, раны зажили. Зелье имперцев… хорошее.

Он говорил монотонно, без интонаций.

— А ты? — вдруг спросил он, будто спохватившись.

— Тоже жив. Тренируюсь, помогаю Орну.

— Орн… — он повторил имя, словно вспоминая кто это. — Хороший старик. Повезло тебе с ним.

Мы снова замолчали. Я видел, как он сжимает и разжимает кулак на столе, как его взгляд уходит куда-то вглубь себя, в те воспоминания, что разъедали его изнутри.

— Эдварн. — начал я осторожно. — То, что случилось… это не твоя вина.

Он резко дернул головой, и в его глазах на мгновение вспыхнул огонь — не жизни, а боли.

— Не моя? А чья? Я был командиром и повел их туда. Лиор, Брэнн, Кэрвин, Рагварт… Они доверяли мне. А я привел их на смерть.

— Ты повёл их спасать город! — мой голос прозвучал громче, чем я планировал. — И они его спасли! Своей жизнью! Они герои!

— Героизм от солдат требуется только тогда, когда руководство обосралось. — отрезал он с горькой, уставшей усмешкой. — Мы были разменной монетой, мальчик. Последним щитом, который кинули под копыта чудовища, чтобы оно подавилось. Так и случилось. А мы… мы просто выполнили свою работу.

От его слов стало холодно. В них была ужасающая, циничная правда, но я не мог с ней смириться.

— Виноват Лес, Эдварн. Только Лес. А они… были настоящими воинами, которые знали, на что идут. И они выбрали этот путь. Чтобы другие могли жить.

Он ничего не ответил, просто снова уставился на стол. Мне показалось, что его плечи чуть развернулись.

Мы просидели так еще около часа. Говорили мало, в основном молчали. Я рассказывал о тренировках у Горста, о мастерской Орна. Он кивал, иногда задавал короткие вопросы. Постепенно, капля за каплей, лед в его глазах начал таять. Эдварн не стал прежним, нет. Слишком глубоки были раны. Но командир начал возвращаться из того небытия, в которое ушел.

Я рассказал ему о том, что услышал от Каэла: о голодной зиме, об ушедших с «Когтем» солдатах, о том, что город остался практически без защиты.

Эдварн тяжело вздохнул.

— Так и есть. Все окончательно списали нас со счетов. Баронесса сбежала под благовидным предлогом, имперцы забрали бойцов… Остались мы, старики, да раненые. Но… — он впервые за весь разговор поднял на меня осмысленный, цепкий взгляд командира. — Но у нас еще есть капитан Горст. Он не из тех, кто сдаётся и обязательно что-нибудь придумает. Должен придумать.

В его голосе прозвучала слабая, но надежда. Вера в командира. Тогда я задал главный вопрос, ради которого отчасти и пришел.

— Эдварн… Крон предлагал мне место в своем отряде. И тебе, я слышал, тоже. Что ты думаешь?

Он задумался, потирая переносицу.

— Крон… Его ребята — местная элита. Всегда были. Они не по периметру шарятся, как мы, они в Великий Лес ходят, рубят старые деревья. У него и лесорубы — профессионалы, и охрана — довольно крепкие ребята, которые могут этих рубак от опасности защитить. Место там… заманчивое.

Он помолчал, глядя в запыленное оконное стекло.

— Я бы и рад… Но… А, к черту все! — он вдруг ударил кулаком по столу. — Конечно, я бы пошел! Сидеть тут в четырех стенах и гнить заживо? Лучше уж там, с топором в руках, делать настоящее дело! Но сперва… нужно дождаться, что скажет капитан. Он главный, его слово — закон. Если Горст решит, что наш долг остаться и держать оборону здесь, значит, так тому и быть.

Я кивнул, понимая его. Дисциплина и долг для него были не пустыми словами.

— Я понял. Спасибо, Эдварн.

— Тебе спасибо, что пришел, парень. — он встал и неожиданно обнял меня, коротко и по-мужски крепко. — Вытащил немного из этой ямы. Теперь иди.

Вернувшись домой, я обнаружил, что Орн уже был на ногах. Он хлопотал на крохотной кухне, грея какую-то похлебку. Лицо его было бледным, но в глазах горел огонек жизни и цели.

— А, вернулся! — бросил он мне, помешивая варево. — Садись, сейчас поедим. А потом — за дело!

— Какое дело? — удивился я. — Тебе бы еще отдыхать.

— Отдыхать? — фыркнул он. — Я уже проспал свои полдня. А дел — выше крыши! Пора уже наконец официально открывать мастерскую! Мы и так задержались на несколько дней из-за… того заказа. Но плевать!

В его тоне была такая непоколебимая решимость, что спорить было бесполезно. Мы споро перекусили его похлебкой и направились в мастерскую.

Орн шел быстро, почти бежал, и я едва поспевал за ним. Он снова был тем самым мастером — целеустремленным, полным планов.

Мастерская встретила нас запахом древесной пыли, смолы и… надежды. Мы принялись за уборку. Орн смахнул пыль с верстаков и расставил инструменты в идеальном порядке. Я подмел пол и разложил на видном месте несколько готовых изделий — простые, но качественно сделанные миски, ложки и пару амулетов.

Потом Орн достал из сундука небольшую, аккуратно свернутую ткань. Развернув, я увидел содержимое — это была вывеска: резной топор и дерево. По всей видимости, он снял ее, чтобы привести в порядок. С гордым, торжественным видом он вынес ее и попросил меня прибить над дверью.