Системный Творец II (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

— Готово. — выдохнул он, отступая на шаг и любуясь своей работой. — Теперь наша мастерская официально открыта!

Он распахнул настежь дверь, впуская внутрь прохладный осенний воздух.

Первые несколько минут ничего не происходило. Улица была пустынна. Орн пытался сохранять бодрый вид, но я видел, как его плечи начали понемногу опускаться.

И тут на пороге появилась она.

— Ну, наконец-то! — раздался знакомый хриплый голос.

Бабушка Агата, опираясь на свою резную палку, стояла в дверях, озирая мастерскую с видом строгого, но довольного ревизора.

Орн просиял.

— Агата! Как ты… откуда узнала?

— Я, милок, в этом городе всё знаю: по долгу службы в курсе обо всех официальных открытиях и разрешениях. — она многозначительно постучала пальцем по виску. — Поздравляю, Орн. С возвращением.

Она протянула ему корзинку, прикрытую салфеткой.

— На, гостинец. Свежий хлеб, еще тёплый — сама делала. Чтобы дело спорилось.

Орн, растерянный и тронутый, принял гостинец. Казалось, он вот-вот расплачется от счастья.

Вслед за Агатой, словно по сигналу, стали подходить и другие. Пришла Лина, поздравила и купила пару новых деревянных мисок — старые, мол, побились. Заглянул Борвиг, кузнец-универсал. Он молча осмотрел верстаки, инструменты, кивнул со значением Орну: «Качество чувствуется. Если понадобится что по металлу — обращайся». И даже купил пару безделушек.

Итак, мастерская начала оживать, наполняясь людьми, словно росток, пробивающийся сквозь асфальт. Их было немного, горстка любопытствующих. Большинство заглядывали из праздного интереса, чтобы хоть одним глазком взглянуть на мир ремесла, обменяться парой слов, ощутить связь с чем-то прежним, незыблемым. Покупки были редки — у кого водились деньги после недавней бури? Но Орн был счастлив. Он лучился, словно начищенная монета, отвечал на вопросы с энтузиазмом, демонстрировал инструменты с гордостью, рассказывал о каждом сорте дерева, словно о старом друге.

Он был нужен. Его ремесло было нужно. В эти непростые времена он дарил людям не просто товары, а нечто гораздо большее — надежду. Надежду на то, что жизнь не остановилась, что созидательный труд и мастерство, словно маяк, пробьют тьму разрухи и страха.

Я стоял в стороне и смотрел на это: на улыбки, на серьезные, уставшие лица, и на горящие глаза старика, на теплый свет масляных ламп, отражавшийся в гладкой, отполированной древесине.

Вокруг царила воодушевленная, почти праздничная атмосфера. Они не знали, что вскоре на город обрушится голод, а возможно, и нечто похуже, спящее пока под землей.

Но сегодня, в этот тихий вечер, их лица светились неподдельной радостью. Радостью возвращения хрупкого, почти забытого чуда под названием «нормальная жизнь». И я, вглядываясь в их счастливые лица, ловил себя на робкой надежде, что, возможно, и сам начинал верить в это возвращение.

Ближе к позднему вечеру, когда последние посетители, поболтав и пожелав удачи, разошлись по своим домам, в мастерской воцарилась тихая, довольная усталость. Орн, орудуя метлой, выметал с порога последние следы дня. Его лицо искрилось неподдельным, детским счастьем. Я же, словно стараясь продлить этот миг, не спеша расставлял по своим местам инструменты, как вдруг краем глаза уловил в углу пульсацию индикатора Живой Энергии.

Столбик показывал 15/15. Полный бак.

Я замер, пытаясь прикинуть время. С момента покупки умения прошло… около четырех часов. Значит, энергия восстанавливалась со скоростью примерно 4 единицы в час. Не быстро, но и не катастрофически медленно. Выходило, я мог применять «Корневые Оковы» один раз в два часа, тратя 8 единиц и дожидаясь восстановления. Или, если припекало, мог выстрелить два раза с интервалом в пятнадцать минут.

«Тактику придется продумывать до мелочей. — подумал я».

Мои размышления прервал Орн, щелкнув тяжелым замком на двери мастерской.

— Ну вот и всё, Макс. Знаешь, первый день открытия мастерской оказался чертовски хорош. — старик повернулся ко мне, и в его глазах я увидел не только усталость, но и давно забытую уверенность в завтрашнем дне. — Завтра начнем по-настоящему. Принесу несколько хороших чурбаков, будешь осваивать…

Орн не договорил, из сгущающихся сумерек к нам быстрым, четким шагом направилась темная фигура. Это был солдат в походной экипировке городской стражи. Его лицо было серьезным, а рука лежала на рукояти меча.

— Макс? — голос мужчины был жестким, без эмоций. — Капитан Горст приказал доставить тебя к нему. Немедленно.

Воздух моментально сгустился. Радостное умиротворение вечера испарилось, словно его и не было. Орн нахмурился, его взгляд стал настороженным.

— Сейчас? Уже ночь на носу. В чем дело?

— Мне не сообщали. — солдат оставался непоколебим. — Приказ капитана.

Я обменялся взглядом с Орном. В глазах старика читалась та же тревога, что кольнула и меня.

Срочный вызов к Горсту посреди вечера, особенно после недавнего разговора с Каэлом, выглядел тревожно.

— Хорошо. — кивнул я солдату, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, и повернулся к Орну. — Не жди меня, ложись спать.

— Ты уверен? — прошептал он, хватая меня за локоть.

— Да. Наверное, капитан хочет поговорить про завтрашнюю тренировку. — соврал я, стараясь его успокоить, хотя внутри всё сжалось в холодный комок.

Солдат уже развернулся и ждал, всем своим видом показывая, что время истекло. Я кивнул Орну еще раз и шагнул в наступающую ночь, следуя за безмолвной тенью стражника.

Улицы были пустынны и темны. Лишь бледный свет восходящей луны освещал наш путь, отбрасывая на него резкие черные тени. Шаги солдата отбивали четкий, безжалостный ритм, словно отсчитывая секунды до чего-то неминуемого.

Мое «Боевое Чутье» молчало. Прямой угрозы не было, но по спине бежали противные, холодные мурашки.

Мы приближались к казармам у северной башни. Окна ее горели ярким, желтым светом — единственным проблеском жизни в этом спящем, безжизненном городе.

Мы вошли в казармы, и вскоре солдат остановился у двери капитанского кабинета, молча указав на нее рукой. Его дело было сделано.

Я сделал глубокий вдох, собираясь с духом, и толкнул тяжелую дубовую дверь.

Глава 14

Капитан был очень уставший.

Это читалось во всём: в том, как его могучая спина, обычно прямая, словно стальной прут, теперь чуть ссутулилась под невидимым грузом; в том, как пальцы с грубыми ногтями медленно и методично потирали виски, будто пытаясь разогнать тупую, навязчивую боль; в том, как его взгляд, обычно острый и всевидящий, сейчас был устремлён в пустоту над моей головой, утратив прежнюю фокусировку.

Стоило мне войти и затворить за собой дверь, как он медленно, с некоторым усилием, взглянул на меня. Глаза были воспалены, под ними залегли темные, почти синие тени.

— Садись. — его голос прозвучал хрипло, без привычного металлического звона. Он кивнул на простой деревянный табурет напротив своего массивного стола, заваленного свитками и картами.

Я молча повиновался и уселся на жёсткую поверхность. Приглушённые звуки из казарм едва доносились сквозь толстые стены: чьи-то шаги, отдалённые команды, лязг оружия. В капитанской цитадели царила тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине и тяжёлым дыханием Горста.

Он помолчал, собираясь с мыслями. Его взгляд наконец сфокусировался на мне, стал тяжёлым и оценивающим.

— Тобой сильно интересовался командир отряда «Коготь», Аррас. — начал он без предисловий, отчётливо произнося каждое слово. — Он опасный человек, Макс. К счастью, его группа уже покинула город. Но когда они вернутся, тебе стоит остерегаться его. Никто не знает, что взбредёт ему в голову.

Капитан сделал паузу, давая мне осознать вес сказанного.

— Противостоять его отряду не сможет даже городской гарнизон в полном составе. Это не солдаты, парень, они… нечто иное — инструмент Империи высшей закалки. — в его голосе прозвучало нечто, отдалённо напоминающее уважение, смешанное с глухой, животной неприязнью. — Но так как ты сейчас мой ученик, я счёл нужным тебя предупредить: держись от него подальше, не давай повода, не выделяйся.