Системный Кузнец IV (СИ) - Мечников Ярослав

Дошёл до конца центральной дорожки и свернул направо. Вот оно — рабочее место.

Горн сложен из тёмного камня, но с одной особенностью — он подключен к общей системе наддува! Никаких ручных мехов — рядом с очагом торчал рычаг заслонки, регулирующей поток воздуха от главной магистрали — это удобно, но требовало привыкания. Наковальня — видавшая виды, с глубоким седлом в центре лица, но крепкая. На ней и квадратное, и круглое отверстие — роскошь, по сравнению с оплотовским!

На стойке висел базовый набор: пара клещей с плоскими губками, тяжёлая кувалда для Ульфа, зубило и несколько ручников. Мой, что притащил с собой из оплота, был лучше, так что буду пользовать его.

В углу свалены остатки угля (не тот, что я таскал, а обычный) и груда заготовок — толстых, местами ржавых полос металла.

Место было самым тёмным в цеху. Лампа над ним прогорела, а вентиляционная шахта гудела так, что закладывало уши, и создавала сквозняк.

Оглядевшись, отметил отсутствие точильного круга и брусков — значит, заточкой занимается другой цех. Что ж, отлично — задача упрощается, времени на ковку больше.

Первым окинул взглядом кучу угля, сваленного у горна — гнилая осина пополам с пылью. С таким топливом я не топор выкую, а только нервы себе сожгу в попытках поймать нужную температуру.

Бросил взгляд в проход. Там уже вовсю суетились пареньки-подносчики, выбегали из угольной ямы и, с грохотом подгоняя тачки, сваливали уголь тем кузнецам, у которых его не осталось вовсе. Ждать от этих бедолаг, загоняемых бригадирами, качественной селекции не приходилось.

«Хочешь сделать хорошо — сделай сам», — пробормотал про себя.

Пока Ульф завтракал, направился в сторону знакомого провала Угольной Ямы, проходя мимо чёрных ограждений, отделяющих рабочую зону.

В узком коридоре чуть не налетел на паренька, который вынырнул из темноты с полной тачкой — совсем щуплый и чумазый, одни глаза на лице. Они блестели в полумраке — зрачки крошечные, белки огромные, и в них, как в зеркале, отражался каждый блик от огня.

Увидев меня, парень дёрнулся, вжимаясь в стену. Нахмурился, пытаясь понять, кто перед ним — свой брат-подносчик или кто повыше.

— А ты куда? — спросил тот ломким голосом. — Видел, ты вроде как из кузнецов… хоть и молодой такой.

Я притормозил, хотя каждая секунда была на счету.

— Да, из кузнецов, — бросил быстро. — Только уголь сам себе таскать буду — не люблю ждать. Так что за Седьмой Горн можешь не беспокоиться.

Обошёл его и нырнул в чёрный зев проёма.

В Угольной Яме жизнь кипела — щуплые пареньки, похожие на крыс, суетились у подножия горы, с грохотом и пылью ссыпая породу лопатами в тачки. На качество никто не смотрел, главное — объём и скорость.

Я выбрал тачку покрепче и подогнал к примеченному ночью участку — здесь, под слоем мусора, лежало настоящее золото.

Принялся за дело. Работал быстро, но точно — система подсвечивала нужные куски. Вот тяжёлый дуб — основа жара, кидал его назад, к ручкам тачки. А вот… о да, тот самый «Каменный Дуб» с золотистой рамкой «Эпического ранга» — уголь всё ещё лежал здесь, нетронутый! Осторожно откопал несколько таких кусков и положил в самый перед, на дно, чтобы не бросались в глаза. Получился слоёный пирог: сверху — добротный уголь для основы, снизу — секретное топливо для рывка.

Управился минут за пятнадцать. Дольше, чем просто накидать лопатой, но того стоило.

Краем глаза заметил, что привлёк внимание. Несколько подносчиков остановились, опираясь на лопаты, и с интересом наблюдали за странным молодым кузнецом, что копается в грязи. Один даже пристроился сзади, пытаясь разглядеть, что там выискиваю.

— Слыхал, что ты выделился в ночную! —шепнул прямо в ухо, стоило выпрямиться.

Я бросил последний кусок угля в тачку и обернулся. Тот же самый паренёк — щуплый, светловолосый, с огромными глазами — в темноте угольной ямы перемазанное сажей лицо было похоже на мордочку маленького бесёнка. Ростом даже ниже меня — совсем ребёнок.

— Я — Финн-Огарок, — протянул пацан мне чёрную руку. — Не из здешних.

Быстро, но крепко пожал её.

— Ага, понял. Приятно познакомиться. Я — Кай.

Не теряя времени, подошёл к ручкам тачки, развернул и толкнул вперёд. Огненная Ци пульсировала в мышцах, наполняя каждое движение силой — сегодня не нужно тратить энергию на регенерацию — рука почти здорова. Весь резерв свободен для работы.

Но паренёк не отставал — увязался за мной, семеня рядом.

— Кай! Слушай, а научи! Научи, а? — быстрые слова сыпались горохом. — Как ты определяешь, что уголь — «горящий»? Как ты этот, звонкий, находишь?

Мы уже выходили в огненный цех — шум нарастал с каждой секундой: гул разгорающихся горнов, скрип мехов. Мастера ещё не ковали в полную силу, но вовсю грели первые заготовки.

— Слушай, Огарок, давай не сейчас, — бросил, не сбавляя темпа. — Видишь, занят. Мне три топора нужно сковать за день, а я ещё даже не начал.

Подкатил тачку к своему месту. Ульф уже стоял там, задумчиво разглядывая кувалду, словно это была не восьми килограмовая железяка, а леденец на палочке. Вид у молотобойца неважный: глаза заплыли, движения замедленные — недосып давал о себе знать. Это меня тревожило, ведь если потеряет концентрацию, может промахнуться и запороть заготовку или, того хуже, покалечит меня, а объём работы предстоял немалый.

— Ну хотя бы пару слов! — не унимался бесёнок, вертясь под ногами. — Как? По цвету, что ль? Или на ощупь? Или на зуб пробуешь?

Да ё-моё, вот пристал-то!

Я резко опустил тачку на пол с глухим стуком и развернулся всем корпусом, нависая сверху.

— Послушай меня, Финн, — сказал жёстко, глядя в блестящие глаза. — Первое правило: если я говорю «отстань» — значит, отстань. Усёк? Будешь слушать и не мешать — тогда, может, и про уголь расскажу, и про жизнь. А если ты простых слов не понимаешь, то и сложные тебе ни к чему.

Навис над ним. Финн-Огарок, казавшийся и так небольшим, съёжился под взглядом — в огромных глазах блеснули смущение и лёгкий испуг, хотя я вовсе не старался его запугать — лишь обозначить границы.

Парень часто закивал.

— Тогда… тогда я в конце смены к тебе подойду, ладно? — спросил совсем тихо, без прежней наглости.

— Подойди, — кивнул. В голове уже созрел план. — Может, и вправду польза будет. Научу тебя определять хороший уголь — будешь мне таскать персонально, чтобы я время на беготню не тратил.

— Ладно! — облегчённая улыбка коснулась губ пацана. Глаза-блюдца поймали отсвет факела и вспыхнули озорным огнём. Паренёк задорно развернулся и побежал в угольную яму, исчезая во мраке.

Я повернулся к тачке. Ульф уже стоял рядом и смотрел на меня с ожиданием.

— Сегодня Кай будет говорить, что делать? — спросил детина, лицо расплылось в счастливой улыбке. — Снова с Каем будем ковать… формочки для пирожков!

— Почти, — усмехнулся, вспоминая первые уроки в Оплоте. — Сегодня будем лепить каждый пирожок в ручную.

Я подвёз тачку к углу и аккуратно сбросил чёрную породу рядом с кучей дрянного угля, оставшегося от прошлой смены — смешивать нельзя. Мой уголь — мой козырь.

— Да, Ульф, мы снова будем ковать вместе, — развернулся к детине и посмотрел на него внимательно, подойдя поближе. — Вот только я за тебя переживаю — ты всю ночь пахал без отдыха, точно справишься?

Глаза у молотобойца были мутные, расфокусированные, готовые провалиться в сон в любую секунду. Веки покраснели, но дух парня был несгибаем.

— Ульф устал… —жалобно признался парень, потирая лицо ладонью. — Но Ульф будет бить. Долго и сильно. Если Кай попросит.

Я вздохнул — здоровяк верен себе до конца.

— Ладно, Ульф. Но если станет совсем худо — ты мне сразу скажи. Понял⁈

Сказал это громко и предельно серьёзно, вкладывая в голос тревогу.

— Пойдёшь спать тут же, а я сегодня сам поработаю. Как-нибудь управлюсь…

Сказал это, а сам вспомнил, как в Оплоте пытался в одиночку сделать тяги для мехов, и как дрожали руки, и всё падало… «Такое себе…» — кольнула мысль. Скорее всего, один не справлюсь — запорю заготовки, не успею в срок, подставлюсь под плеть Быка… От одной этой мысли стало не по себе — чтобы меня кто-то плетью, черт возьми, наказывал. Да, в армейке всякое бывало, но не настолько же! В голосе проскользнула тревога и досада, которую не смог скрыть — на самом деле, жизненно важно, чтобы парнишка выдержал смену.