Хозяйка Его Виноградников (СИ) - Шевцова Наталья

– Мне просто не идет голубое, моя дорогая. Что же до рюшей, то я для них уже слишком стара.

Поскольку заверять заклятую вражину в том, что она не стара, а голубое ей идет в планы Констанции не входило, это опять и снова был шах и мат.

А посему ответом Джулии стала захлопнувшаяся дверь.

– Виктория, как ты относишься к тому, чтобы прогуляться в вашем замечательном саду, – предложила она.

– С удовольствием, – совершенно искренне ответила Виктория, которой, во-первых, не терпелось уточнить, что имела в виду «дорогая» Констанция, во-вторых, Джулия начала ей по-настоящему нравиться, как и в целом, идея дружбы с ней. Не говоря уже о том, что ей действительно не помешала бы подруга.

Глава 23

Глава 23

Сад окружил Викторию ласковым шелестом листвы, тонким ароматом цветущих роз и мягким светом фонарей. Она облегчённо вздохнула, ощущая, как с неё спадает накопившееся за вечер напряжение. Прохладный вечерний ветерок нежно пробежался по её лицу, охлаждая разгорячённые щеки. Неспешно шагая по гравиевой дорожке вдоль аккуратно подстриженных кустарников и изящных цветочных клумб, она вдыхала благоухание зелени и цветов, чувствуя, как с каждым вдохом внутри неё растёт ощущение умиротворения и лёгкости. Напряжённые мышцы спины и шеи стали мягче, а мысли, подобно грозовому облаку, начали рассеиваться, уступая место ясности и покою.

Не решившись задать интересующий её вопрос прямо, она начала издалека.

– Эта Констанция, она всегда… такая?

Джулия усмехнулась и в очередной раз её поразила, как своей прямотой, так и проницательностью.

– Спрашивай уже, что хотела спросить, – усмехнувшись, сказала она.

Поняв, что её раскусили, Виктория смущенно улыбнулась и спросила.

– Что она имела в виду, говоря, что кого-кого, а нас двоих она не ожидала увидеть мирно беседующими?

Джулия понимающе кивнула, давая понять, что ждала этого вопроса.

– Что конкретно она имела в виду я не могу знать, это же Констанция! – проговорила она, закатив глаза и иронично усмехнувшись. – Но думаю, что она намекала на то, что я встречаюсь с Рэем…

– Ты встречаешься с Рэем? – удивленно переспросила Виктория, ощутив вдруг странное чувство досады и разочарования, которые она, впрочем, тут же задавила на корню, строго наказав себе, что ей нет никакого дела до Рэя.

– А ты против? – вопросом на вопрос ответили ей, метнув в неё острым, как кинжал, взглядом.

– Нет, конечно же, нет, – вполне искренне заверила Виктория. По крайней мере, она считала, что заверяет искренне. – Я просто удивилась, хотя и сама не знаю чему. Возможно, дело в том, что ты и Рэй, вы очень разные. Ты вся такая утонченная и деликатная… Я бы, например, этой Констанции совсем по-другому ответила, а ты сумела поставить её на место, ничем не обидев. Что же касается Рэя, то он… ещё более неутонченный и неделикатный, чем я, – стараясь выражаться нейтрально и обтекаемо, чтобы не выдать своей неприязни и раздражения по отношению к сводному брату, объяснила она.

Джулия рассмеялась.

– Спасибо за комплимент! Но, я уверена, что ты на себя наговариваешь. Что же касается нас с Рэем, то… противоположности притягиваются, – усмехнулась она. – Мы вместе уже год, и я бы солгала, если бы сказала, что мы живем с ним душа в душу и понимаем друг друга с полуслова, ибо иногда мы друг друга совершенно не понимаем! – говоря эти слова, она снова рассмеялась. – Например, я не понимаю, что сложного в том, чтобы зайти за мной домой и прийти парой на званный вечер, а он не понимает, почему это для меня важно! И почему я теперь на него сержусь! Ведь я прекрасно добралась и сама!

– Он так тебе и сказал! – изумилась Виктория.

– Нет, конечно! – хохотнула Джулия. – Но только потому, что я не предоставила ему подобной возможности! Я с ним не разговариваю!

– Понятно, – рассмеялась Виктория. – И правильно, пусть помучается!

– О он мучается! – улыбаясь, заверила Джулия, вспоминая растерянный вид Рэя, когда его взяли в окружение и атаковали Каталина Лариотти и взвод её дочерей. – Но, к сожалению, не из-за того, что раскаивается в своём поведении. – И она поведала своей новой «закадычной» подруге, как отомстила непутевому любовнику. И поскольку речь Джулии отличалась меткой сатирой, иронией и искромётным юмором, то Виктория увидела перед своим внутренним взором одновременно гротескную и весьма уморительную сцену, в которой «бедный, нечастный Рэй» были изображен в виде загнанного в ловушку зайца, которого при этом держали под дулом четырех мушкетов. – Девицы Лариотти стреляли в него глазками, посылали ему воздушные поцелуи, засыпали вопросами и всё время норовили дотронуться до него, поправляя его одежду. Ты бы видела, как он дергался каждый раз! И как умоляюще он на меня смотрел, – смеялась она. – Но я не поддалась! Развернулась и гордо ушла, оставив его на растерзание стервятницам!

– Ты просто моя героиня! – заливисто смеясь вместе с ней, признала её заслуги Виктория. – А я не устояла! Спасла его!

– У вас с ним просто другие отношения! Ты его сестра и не собираешься за него замуж! Поэтому тебе нет нужды его воспитывать! – смеясь проговорила Джулия. Вот только глаза её при этом не смеялись. Они зорко следили за выражением лица и глаз собеседницы. И потому от неё не ускользнула мимолетная тень, хотя и всего на мгновение, но всё же мелькнувшая в глазах Виктории.

Нет, у неё и в мыслях не было претендовать на Рэя, как на мужа. Однако слова о том, что она его сестра, её смутили. Она совершенно не чувствовала себя его сестрой. Они были сводными! В полном смысле этого слова! Да и насчет того, что ей не нужно воспитывать Рэя, Джулия тоже была не права. Ей это ещё как нужно было! Иначе они просто не смогут сосуществовать. Но она была слишком мало знакома с Джулией, чтобы вывалить на неё ворох смешанных и не до конца даже ей самой понятных чувств, эмоций, соображений и рассуждений. И потому она просто сказала:

– Да, ты права, у нас с ним совершенно другие отношения!

Лишнее и говорить, что более неудачную по своей двусмысленности фразу, дабы подтвердить правоту своей новой подруги и развеять её подозрения, сложно было придумать.

Как ни занят был Рэй разговором с детьми, он всё же посматривал на ведущий с террасы коридор, в котором исчезла Виктория и Элла. И потому от него не ускользнуло, что Элла вернулась одна без Виктории. Его не то, чтобы встревожил этот факт, скорее подспудно заинтересовал, поэтому он сам того не осознавая продолжал отслеживать передвижения в коридоре боковым зрением.

– Спасибо, что присмотрели за моими сорванцами! – искренне поблагодарила его экономка.

– Это было совершенно несложно: они тихо сидели под столом и никому, кроме меня, не мешали, – шутливо заверил он её. – Теперь же, когда я передал им под стол пару центнеров еды и напитков, им и вовсе ни до кого нет дела, – смеясь, добавил он.

– Алессия, Николо! И не стыдно вам мать позорить перед сеньором Сангедор-Луссильоном?! Он же подумает, что я вас не кормлю!

Ответом ей стала… полная тишина под столом.

– Молчание – знак согласия! – притворно расстроенным голосом, прокомментировала мать. – И не стыдно вам на мать наговаривать!

Из-под стола тут же выглянула конопатая мордашка с белокурыми волосами.

– Мам, но ты же сама говорила, что когда я ем, я глух и нем! А я ем! – продемонстрировав бутерброд, парировал Николо.

– Поэтому это не мы на тебя, а ты на нас нагова-ва-варие..шь! – так и не выговорив трудное слово правильно, укоризненно резюмировала другая конопатая мордашка.

– Да! – поддакнул её брат. – Это ты нас наговариваешь! И ты нас, конечно, кормишь, мам, но, будем честными, ты нас кормишь не так, как кормят здесь, – махнув рукой под стол и указав на закуски, тоном прокурора уведомил он.

– Да! – теперь уже поддакнула сестра. – Не так! Тоже вкусно, но не так, а нам хочется разнообразия! Вот!

– Да! – с важным видом поддакнул шестилетний сорванец.