Тьма. Том 8 (СИ) - Сухов Лео

Их было сотни две, а то и три. Посчитать точнее было сложно. Такие же, кстати, как те, что напали на мою дружину из засады в начале экспедиции. Серо-бурые лохматые туши на коротких ногах. С клыками, торчащими из перекошенных пастей. И неслись эти альфа-пятачки, не разбирая дороги. Я бы даже сказал, взметая перед собой вал из снега и грязи. Своего рода жидко-паскудный щит. Прострелить можно, а вот увидеть за ним что-то конкретное… Очень сомнительно.

Но стрелять-то всё равно надо. Авось, в кого-то из этой плотной массы и попадёшь.

— Огонь! — рявкнул Хлебов почти одновременно с командирами из соседних грузовиков.

И тут же застрекотали десятки стволов. Весь левый борт колонны ударил по «изменышам» слаженным огнём. Пулемёты броневиков косили серую массу, вырезая целые просеки. Автоматные очереди бойцов добивали тех, кто прорывался ближе. Кабаны падали, кувыркались в снегу, окрашивая его в алый…

Но атакующий порыв свиней всё не замедлялся.

Они были, как цунами из пятаков и ярости. И как бы мы ни старались, вскоре первые из них достигли щитов. Грохот ударов о толстые доски слился в сплошной многолобый гул. Щиты ходили ходуном, но держались. Да и сами грузовики шатались, грозя опрокинуться.

Кабаны бились в них головами, стараясь проломить или хотя бы вонзить клыки. Особо ретивые секачи сумели просунуть морду в щель между двумя щитами. А теперь яростно дёргались, пытаясь расширить проход и вломиться всей тушей. А их в это время волочило боком по земле, пока толстые ноги ещё держали.

Но главная опасность была в другом. Отдельные кабаны, более мелкие или более хитрые, нашли у нас слабое место. Ну то есть, решили проскочить в узкие промежутки между щитами соседних грузовиков.

И здесь на помощь пришла скорость.

Колонна, хоть и медленно, но двигалась вперёд. Грузовик, весящий несколько тонн, был неумолим. Кабан, пытавшийся протиснуться, натыкался на движущуюся стену щита. Его отбрасывало, сбивало с ног — и следующий же щит проезжал по нему. А зверьё визжало от жуткой боли, пока милосердная пуля не прерывала этот визг.

Я не стрелял. В этом море мой автомат был бы каплей. Вместо этого я сосредоточился на плетениях. Бил огненными шариками, как пулемёт, стараясь попасть лезущим ближе кабанам в морду. Это их сильно сбивало с толку. А если всё-таки удавалось подпалить, животное начинало метаться, визжать и активно мешать собратьям.

Бой длился всего минуты три-четыре, но по накалу страстей казался бесконечным. Колонна, не сбавляя хода, буквально продиралась сквозь враждебное стадо. И мы прорвались. Атака захлебнулась так же быстро, как и началась. Оставшиеся в живых кабаны, потеряв треть от численности, стали отставать. Они ещё пытались преследовать: бежали за грузовиками по грязи и снегу. Но развить скорость достаточную, чтобы догнать, не смогли.

В этот день до нас хотели добраться ещё несколько звериных «банд». Но, на наше и своё счастье, просто не успевали. Водители приноровились ехать по раскисшей колее, держа скорость километров в двадцать-тридцать. И каждый раз колонне удавалось уйти от приближающегося врага.

Вообще животные остаются животными, даже если вымахали до гигантских размеров. И даже если их гонит вперёд чья-то злая воля. Атаковать большие скопления техники, мне кажется, они и сами побаивались. Поэтому далеко не все группы спешили навстречу смерти.

Последние два часа до Болотистого дались тяжелее всего. Колонна буксовала в раскисшей каше, двигатели ревели на пределе, а водители, включая Кислого, уже не ругались, а хрипели что-то невразумительное, сражаясь с рулём и педалями. Ну а сумерки, между тем, сгущались, превращая бескрайнюю болотистую равнину в океан серых теней.

Наконец, на горизонте показались очертания, типичные для городков Серых земель. Земляной вал, частокол, тёмные силуэты вышек…

Болотистое. Очередной опорный пункт, обещавший крышу над головой и хоть какую-то безопасность.

Зря надеялись…

Дружинники высовывались из кузовов и хмурились, глядя на поселение. Я тоже последовал их примеру и мгновенно понял, что людям не понравилось.

Свет. Его было слишком мало.

В Хворостово и Болотном Мысе к вечеру зажигались огни в окнах, а прожекторы на вышках прощупывали подступы. И на площадке перед воротами тоже всегда было светло.

А Болотное походило на тёмный безжизненный курган с редкими отсветами за валом. Колонна, подойдя ближе, замедлила ход и окончательно остановилась в сотне метров от ворот. Они были закрыты. На наше появление никто не отреагировал.

В этот момент на броневиках цесаревны с сухим щелчком включились мощные прожектора. Шесть ослепительных лучей ударили в земляной вал, выхватывая подробности из темноты. И всё встало на свои места.

Склоны вала снаружи были усеяны неестественными буграми. Это были трупы. Десятки, сотни тел изменённых зверей. Их было так много, что, скатываясь вниз, они образовали сплошное кольцо у подножия вала. Но среди них мелькали и обрывки одежды, и блеск металла. Ещё совсем недавно на валу шёл жестокий бой.

Тишина стала зловещей. И сквозь неё, будто сквозь толстую стену, доносились приглушённые звуки. Далёкие очереди автоматов, отдельные выстрелы, короткие взрывы… Бой продолжался там, внутри поселения, где мы наивно планировали отдохнуть.

Колонна зашевелилась. Броневики прижались к воротам, развернув стволы пулемётов наружу, в направлении от города. К ним подтянулись грузовики, заняв позицию полумесяцем, концы которого упирались в крутой склон вала.

Из темноты выехали снегоходы разведчиков, спрятавшись внутри полумесяца. В это же время с броневиков цесаревны высадилась штурмовая группа. Десять ратников в тяжёлых доспехах двинулись к более пологому участку вала, а затем удивительно ловко, для их-то габаритов, устремились вверх.

Долго смотреть им вслед не получилось. Словно дождавшись, когда мы остановимся, из темноты попёрло зверьё. Не стаей, скорее, отдельными яростными группами. Пара крысомедведей, десяток гигантских крыс…

Это был не сплошной бой, как днём, а нервная изматывающая перестрелка с постоянно меняющимися целями. Вспышки выстрелов, короткие очереди — и жалобный вой раненого зверья.

За воротами тоже зазвучала частая стрельба. Близко, а не где-то вдалеке. Похоже, ратники нашли «изменышей» на улицах Болотного. Оставалось надеяться, что элитные бойцы справятся.

И надежды сбылись. Пусть оборону и пришлось держать ещё, как минимум, полчаса. А затем, наконец, створки ворот со скрежетом распахнулись.

Из образовавшейся щели, пятясь, вышли наши ратники. Им приходилось отстреливаться на ходу. За ними, из открывшегося проёма, хлынула серая клыкастая и когтистая волна. Один из броневиков, стоявший ближе всего к воротам, тут же развернул башню.

Свинцовый ливень начал выкашивать передние ряды, ненадолго образовав из серых тел кровавый заслон. Этого мгновения хватило, чтобы ратники добежали до машин и влезли внутрь.

И почти сразу от броневиков, пользуясь моментом, рванули к нам разведчики. Один запрыгнул к нам в кузов и закричал, перекрывая грохот:

— Всем внимание! Сейчас идём на прорыв! К местному «Последнему Рубежу»! Видите огни на холме? Туда! Броневики впереди и сзади! Грузовики в середину! Не отставать!

Не успел он договорить, как техника взревела моторами, и колонна пришла в движение. Четыре броневика с рёвом ворвались в распахнутые ворота, в упор расстреливая всё, что шевелилось в проёме, и давя трупы. А мы следовали за ними, прицепившись карабинами и ощерившись автоматами, как ёж иголками.

Внутри Болотного царил хаос. Заметно было, что защитники, отступая к «Последнему Рубежу», отбивались до последнего. На улицах виднелась помятая техника, остатки завалов, которыми ещё недавно перегораживали улицы — и трупы-трупы-трупы…

Больше всего, конечно, было звериных. Однако попадались и человеческие — правда, сильно погрызенные. Видимо, звери не побрезговали человечиной, твари такие… А вот до каннибализма не опустились.