Тьма. Том 5 (СИ) - Сухов Лео

Таких везде можно было найти. И в Ромейской империи, и на Руси, и в Саксонии, и в Италии, и в Иберии. Даже в экзотических Джунго и Бхарат таких хватало. Их использовали, их нанимали, с их помощью совершали самые громкие преступления… Но вину за эти преступления кучерявый всегда мысленно возлагал на ту страну, которая довела человека.

Так ему было проще работать.

— А если бы не внук? Что бы ты сделал? — спросил кучерявый, активируя ментальное плетение.

— Да сдал бы я вас, ваше благородие, — пожал плечами капитан. — Вы грек… Чего от вас хорошего ждать? Вы уж простите за прямоту.

— Наоборот, ценю, — отозвался кучерявый, который благодаря плетению теперь точно знал, что собеседник не врёт. — И что ты предлагаешь? На запад?

— Если хотите моё мнение, скажу так: поймают нас везде, куда ни сунься! — разъяснил свою позицию старик. — Раз настолько крепко взялись, то перекроют всё, и килька не проскочит. Однако… И на западе есть база флота, и тут у нас база флота. А вот на севере базы нет. Если сейчас раскроем паруса и рванём на север, тогда успеем забиться в плавни. Там нас тоже найдут, но хотя бы не сразу. Успеете уйти в Хвалынь.

— До Империи точно не выйдет? — уточнил кучерявый.

— Как и сказал, если поднимут вертушки, далеко не уйдём. Всяко найдут и поймают. Попробовать можно, конечно…

— Ты сэ ниа́зи йа аэ́ра пу дэн бэ́ни ста паниа́су?..* — кучерявый покачал головой. — Плыть надо туда, где нас не ждут. Хорошо… Поворачивай на север!

— Сей момент, ваше благородие! — старик, кажется, даже обрадовался этому решению.

Развернувшись вокруг отмели, чёлн поднял парус и полетел по морю, подгоняемый южным ветром, который с каждой минутой только крепчал. Холодные потоки воздуха, прилетевшие из пустыни, обрушивались на морскую гладь, и вверх поднимался пар, надёжно скрывавший маленький кораблик. Однако это не мешало опытному капитану обходить мели: казалось, тот их без всякого эхолота видит.

В предутренней темноте чёлн вошёл в один из протоков Волги. На севере уже мелькали огни фонарей.

Ради поимки кучерявого были подняты по тревоге такие силы, которые, казалось, могли за ночь обыскать всю дельту реки до последнего уголка.

К счастью, это только казалось.

Когда лодка замерла в камышах, кучерявый вытащил кнопочный телефон и, включив аппарат, сделал звонок:

— Да, это я… Нужно принять под Хвалынью… Жду…

Какое-то время вокруг стояла тишина, а потом на телефон пришло сообщение. Едва глянув на него, ромейский шпион знаками показал рыбаку вести лодку дальше. Чёлн проплыл вперёд ещё на несколько километров, а затем снова свернул в один из протоков.

Там, на берегу, возвышалась двухэтажная усадьба, к которой прилегал лодочный ангар, стоявший на воде. В него-то старый капитан и завёл свою посудину.

Стоило ему бросить якорь, как, открыв сумку, кучерявый достал пузырёк и протянул своему спасителю.

— Пей! — приказал он.

— Что это? — хрипло спросил старик. — Всё, да?

— Да, — кивнул кучерявый. — Я прослежу, чтобы твоей жене передали деньги. И чтобы внука вылечили. Обещаю. А теперь пей.

— Спасибо, ваше благородие… — старик трясущейся рукой открыл крышку, тяжело вздохнул, решаясь…

А потом залпом выпил белесую жидкость.

Он ещё какое-то время стоял: успел увидеть, как к ангару спешит из усадьбы целая делегация. А потом без сил опустился на палубу: ноги вдруг отказали.

А затем и вовсе лёг, не сумев почувствовать рук.

А потом улыбнулся и закрыл глаза.

Он ушёл, как человек, который сделал всё, что мог, для близких. Даже ценой предательства своего народа.

А кучерявый, прежде чем выйти из ангара, посмотрел на мёртвое тело и прошептал:

— Си́мэраи́мастэ, а врио дэни́мастэ…**

После чего кивнул одному из встречающих, и тот склонился к старику, коснувшись его шеи. Спустя полминуты он поднял взгляд и утвердительно качнул головой.

— Мне нужен автомобиль и люди! — приняв его ответ, возвестил кучерявый.

— Это не так-то легко сделать, — заметил тучный мужчина, в манере держаться которого угадывался чиновник. — Устроили вы здесь переполох, надо сказать…

— Мне плевать, легко или сложно! — отрезал кучерявый. — Это нужно сделать как можно скорее.

— Ясно! Ясно! Сделаем! — сразу же пошёл на попятную тучный. — Право слово, и впрямь не стоит вам у нас задерживаться… Пойдёмте же!..

* Какое тебе дело до ветра, что не дует в твои паруса?

** Сегодня мы есть, завтра нас нет.

— Пойдём-ка, Петька, проверим там! — старый городовой, покашливая от утренней сырости, остановился у забора.

— Пантелеймон Афанасьевич, может, не надо уже?.. — взмолился молодой парень.

И было отчего: форма полицейских была вся в грязи и налипшей траве. Пока остальные городовые из участка ходили по дорогам или плавали на лодках, Пантелеймон Афанасьевич Губатин вовсю таскался по зарослям.

И таскал за собой подчинённого.

Что этого самого подчинённого, Петра Сергеевича Триединского, которого, правда, все несолидно называли Петькой, жутко бесило. Он уже проклял тот день, когда его поставили в пару к опытному городовому. Лучше бы кого-нибудь не столь самоотверженного дали.

Вот и сейчас Губатин от его возражений только отмахнулся. И решительно направился к старой усадьбе на берегу.

Это уже была пятая или шестая такая постройка на их пути.

— Эй! Хозяева! Эй! — закричал старый служака, стуча в ворота.

— А если нет никого? — мрачно спросил Петька.

— Главное, чтобы собак не было, — ответил Губатин. — С собаками через забор лезть не стоит. А собак вроде-то и нет…

— Так нельзя же… Чтоб без приказа да через забор! — возмутился Петька.

— Иногда всё можно! — ответил Губатин. — Если никто не заметит. А проверить, Петька, надо. Обязательно надо. Вон, смотри, какой у них сарай для лодок! Туда и целый пароходик спрятать можно.

Городовой снова застучал в ворота:

— Эй! Есть кто дома⁈ Хозяева!!!

— Пантелеймон Афанасьевич!.. А если мы залезем, а внутри — та лодка? Как объясним-то, что мы там делали? — спросил Петька, пока его начальник внимательно осматривал землю под ногами.

— Петь, ну глупый же вопрос! — нахмурился тот, переведя взгляд обратно на ворота и принявшись рассматривать цепь и замок, запиравшие их.

— Ну почему же глупый… — обиделся Петька. — Что мы туда залезли, не узнают, если не скажем. А вот что будет, если сказать придётся?

— Сказать придётся, только если лодка там! — ответил Пантелеймон Афанасьевич. — А победителей, Петька, не судят!

Он наставительно поднял палец, а затем отошёл в сторону и, подпрыгнув, ухватился за верхний край забора. После чего ловко, не по возрасту, подтянувшись, уселся наверху и огляделся:

— Лезем! Нет тут никого!

— Откуда знаете? Может, невидно просто… — удивился Петька, вытянув шею и силясь заглянуть за ворота.

— От верблюда! — ухмыльнулся пожилой городовой. — А много будешь знать, скоро состаришься.

Соскользнув вниз, Губатин уверенно двинулся к сараю, построенному на сваях прямо над рекой. Его стены совсем чуть-чуть не доходили до воды, и даже отсюда городовой видел, что внутри что-то есть.

У него за спиной Петька с кряхтением перевалился через забор и, судя по звуку, упал вниз, будто мешок редьки. После чего тут же снова начал ругаться себе под нос, и Губатин не удержался от улыбки: новичок был забавным, только из училища.

— Хорош там возиться! Догоняй! — не оборачиваясь, рявкнул старый служака.

Сарай, конечно, оказался закрыт. Но такие мелочи Губатина остановить не могли. Порыскав вокруг, он нашёл старую метлу, от которой остался только черенок да десяток прутьев, и этим импровизированным инструментом проверил все ставни сарая. Одна открывалась, оставляя достаточно широкий проём, чтобы пролезть даже человеку с брюшком.

Метла тут же была воткнута в землю под углом. Уперев черенок в стену, Губатин подскочил, одной рукой приоткрыл ставню, а другой — вцепился в край окна. Хоть ему и было под шестьдесят, старый городовой не забывал о тренировках. И в такие моменты, как сегодня, был очень этому рад.