Чужая невеста для Снежного Волка (СИ) - Черпинская Надежда

– Да не помню я тебя, – я тоже потихоньку закипала. – Как я могу любить того, кого не помню.

– Ничего, ты вспомнишь, обязательно вспомнишь, – он подошёл ближе, взял мои ладони в свои руки, улыбнулся нежно. – Моей любви на двоих хватит. Вот увидишь! Ты вспомнишь. А нет… так не беда! Стерпится – слюбится. Многих сватают так, без всякого знакомства, и ведь живут люди. Часто жених и невеста только на свадьбе встречаются. Так что… не беда, что забыла – полюбишь заново! Собирай вещи! Или они у тебя ещё в санях?

Вот тут я прямо поперхнулась от возмущения!

Наверное, стоило списать всё на варварские нравы средневекового общества… Но, с другой стороны, в рассуждениях Аррдена я до сих пор не слышала чего-то вот такого. Я даже в тайне радовалась, что в этом неправильном мире к женщинам относятся вполне адекватно, на равных. Но, как оказалось, не все, увы, не все!

Я и до этого не собиралась замуж за незнакомого мне мужика…

А потом ещё к этому нежеланию добавилась моя неудержимая тяга к Аррдену и странные слова Лиса об Ольвейге. Я собиралась непременно выяснить у Ильда причины его неприязни. Но сейчас понимала, что мне и выяснять уже ничего не хочется.

Стерпится – слюбится? Да как бы не так! С этим у меня точно ничего не слюбится!

Я вырвала свои руки из его цепких пальцев и уже хотела выплеснуть весь свой праведный гнев, но внезапно прямо за спиной у меня прозвучал холодный и властный голос Арда.

– Брат, ты будто не слышишь, что тебе ярла Хельга говорит… Она никуда не поедет. Пока не вспомнит тебя. Она останется здесь на правах гостьи, сколько сама пожелает. А я от себя так скажу, пока заговорщиков не найдёшь, и речи о том не может быть, чтобы она в Замок Ветров отправилась.

– Она моя невеста, и мне решать… – огрызнулся Ольвейг.

– Я – ярла, а не дитя в колыбели. Я сама за себя решу, – вскинула я подбородок. Поддержка Аррдена и его присутствие здесь, рядом, у меня за спиной, внезапно придали мне уверенности и смелости. – Ярл-князь верно говорит – здесь мне опасаться нечего, здесь я и останусь. А ты, если хочешь, чтобы я в твою любовь поверила, сперва врагов излови, которые моих людей в лесу порубили. Докажи, что защитить можешь! Тогда и про свадьбу поговорим. Зачем мне муж, который меня от беды не уберег?

– Смотрю, вы с братом быстро поладили… – хмыкнул Ольвейг. – Значит, я тебе чужой… А его, как я посмотрю, ты и не боишься, и слушаешься… Ладно! Пусть будет так! Оставайся! Через седмицу вернусь и привезу голову того, кто на тебя покушался. И только попробуй мне тогда сказать, что тебе ещё что-то не нравится! Надеюсь, за это время ты не забудешь окончательно, кому брачное обещание дала… Да хранит вас Великий Волк! – язвительно закончил Ольвейг.

После чего картинно откланялся и, набросив плащ, стремительно вышел.

Гулко хлопнула дверь, эхо разлетелось по бесконечным коридорам замка.

Я так и осталась стоять, будто оцепенев, на душе сделалось тревожно и муторно.

Аррден подошёл ближе… От его близости мне и вовсе стало не по себе. Я замерла в ожидании.

Но он просто молча коснулся моей руки, переплёл пальцы, чуть стиснул дрожащую кисть, и его тёплая ладонь без слов сказала мне: «Не бойся! Я с тобой».

***

– Как он узнал, что я здесь? – я повернулась к Аррдену, заглянула в хмурое, задумчивое лицо.

Я чувствовала, как меня охватывает неприятная дрожь. Раздражало, что в этот раз виной тому была не волнующая близость ярла, а банальные нервы. Напряжение отпускало, и меня начинало лихорадить.

Вроде бы ничего такого уж страшного не случилось, но я себя ощущала так, словно только что вышла победителем из боя не на жизнь, а на смерть.

Ещё вчера мне так любопытно было посмотреть на своего жениха, а сегодня больше всего на свете я желала бы никогда его не видеть.

Надо попросить Арда через недельку вывесить на воротах замка табличку: «Закрыто. Неприёмный день» или «Вход самовлюблённым придуркам запрещён».

Надеюсь, раньше этого срока он нас своим визитом не порадует.

Да уж, первое впечатление об Ольвейге у меня сложилось… ну, такое…

Не знаю, что Хельга вообще в нём нашла. Неужели, княжна была настолько глупа, что повелась на его смазливую физиономию и атлетическую фигуру?

Нет, я не спорю, это не так уж мало. Говорят, мужчины любят глазами. Но мы, девочки, тоже растекаемся лужицей от всех этих широких плеч, кубиков пресса, твёрдых подбородков, синих глаз…

Однако никакие бездонные очи не помогут, когда вдруг наткнёшься на такую вот непробиваемую стену эгоизма и нежелания тебя слышать. Ярл Ольвейг вызывал во мне слишком бурное отторжение.

Где-то я, конечно, понимала его негодование – всегда обидно, когда рушатся твои радужные планы. Да и повод для злости и ревности у князя был – ведь брат от него скрыл, что прячет меня в своём замке, а это несколько подозрительно…

Но всё-таки, как взрослый мужчина и правитель, Ольвейг должен был понимать, что в случившемся нет моей вины. А его тон слишком явно намекал, что я чуть ли не нарочно влипла во все эти неприятности.

А ещё было обидно, что он думал лишь о приличиях и том, как бы в глазах гостей не опозориться, и, в отличие от Аррдена, моей безопасностью вовсе не озаботился.

Неудивительно, что Хельгу едва не убили – её жениху было откровенно наплевать, как ярла будет добираться до его замка, лишь бы его никто не напрягал.

А это фразочка: «Только попробуй мне тогда сказать, что тебе ещё что-то не нравится!» – вот же, гад, это он мне ещё грозить будет!

– Сказал, что решил ещё раз проверить окрестности Волчьего леса, – ответил Ард на мой вопрос, отвлекая от собственных тягостных мыслей. – И случайно учуял твой запах там, у дороги, где ты с лошади упала…

– Учуял? – недоумевающе уставилась я на Аррдена.

– Он был в обличии волка.

– А… ну да! Волка… – тяжко вздохнула я. – Он же тоже… Как я сразу не сообразила!

Ох, мама дорогая, я скоро с ума сойду в этом зверинце!

Нет, мне сегодня очень понравилось чесать за ушком Арда, но вообще-то, если честно, от всего происходящего, у меня уже голова кругом.

А разговор на повышенных тонах с Ольвом и вовсе выбил почву из-под ног. Ужасно не люблю скандалить и терпеть не могу, когда мною пытаются командовать или манипулировать. А буквально несколько минут назад, я всё это испытала на себе.

Бр-р-р… Как-то мне прямо гадко! Эх, так хочется шоколадку и на ручки…

Но с любимым лакомством тут явно напряжёнка, а с ярлом, увы, мы ещё не в тех отношениях, чтобы я сейчас могла прижаться к его плечу, молча требуя утешительных объятий.

Уж не знаю от стресса или от огорчения, что вот такая простая радость мне не дозволена, но я расстроилась окончательно, так что в носу защекотало, а глаза затуманило слезами. Нет, плакать из-за какого-то там деспотичного хама я, разумеется, не стану.

Но всё-таки за эти два дня в новом мире нервишки у меня порядком расшатались, и пришлось опустить голову, чтобы спрятать от внимательных глаз князя выступавшие слёзы.

Наивная!

Я, в самом деле, решила, что у меня получилось. Но Аррден увидел.

А потом…

Что я там говорила насчёт «не тех отношений» между нами?

Кажется, впервые в жизни я встретила такого чуткого мужчину – ярл-князь моё «на ручки» каким-то образом умудрился считать.

Он просто взял меня аккуратно за плечи и привлёк к себе. Очень мягко, будто раздавить опасаясь, обнял одной рукой, а второй погладил по голове несколько раз, и так и оставил свою тёплую ладонь на моём затылке.

Ну и что мне оставалось делать? Надо было руки куда-то деть – они мешались.

Пришлось, обнять его в ответ.

Мне расхотелось плакать, губы сами собой растянулись в улыбке, а веки томно прикрылись.

Какое же это, оказывается, удовольствие – стоять вот так, уткнувшись в кого-то большого и тёплого, такого сильного и основательного, что рядом с ним чувствуешь себя маленькой, хрупкой, но вовсе не беззащитной.