Трактир "Бойкая щучка" (СИ) - Гринерс Эва

Постаравшись вложить в свой взгляд как можно больше презрения, я ответила:

- Счастлива это слышать. Это всё? Мне некогда. Нужно принять гостей и вовремя вернуться в тюрьму.

Его лицо болезненно скривилось. Руку он держал на весу, встряхивая ею. Я порадовалась, что от души тяпнула его.

- Знаешь, это ведь только мои соображения, - вызывающе произнес Алехандро. - Комиссар тоже ведь не отпускает тебя. Да и показания против тебя были, причем не мои. Я только лишь сказал, что у тебя был мотив, а где ты была в момент исчезновения отца, я не знаю.

- Послушай, - перебила я его, - мне противно тебя слушать. Блеешь что-то там. В глубине души ты прекрасно знаешь, что я не виновата. Если уж на то пошло, у тебя тоже есть мотив.

Алехандро недоуменно округлил глаза, молчал.

- А что? Захотел папенькиного наследства и пошел на черное дело. И, кстати, - добавила я, - где был ты в тот момент, тоже вряд ли кто знает. Это ты говоришь, что спал.

Этого младший Гонсалес точно не ожидал услышать.

- Д-да что ты говоришь такое? Это же мой отец!

- Большое дело, - фыркнула я, - от вашей семейки всего можно ожидать.

Алехандро едва заметно дёрнулся, но сдержался.

- Я не ругаться пришел, Габи, - примирительно и сдержанно сказал он. - Надеюсь, полиция во всём разберется… узнает, где мой отец. Тебя отпустят, если ты не виновата, и…

- Если не виновата? Всё с тобой понятно, Гонсалес. Иди-ка ты лучше подальше отсюда, пока я не позвала кого-нибудь. Я и так слишком долго слушаю тебя.

Развернувшись, я ступила на порог задней двери.

- Надеюсь всё же мой подарок порадовал тебя! - крикнул он мне в спину. Однако, я не стала оборачиваться, постаралась уйти как можно скорее. И только потом, одеваясь, меня озарило что он сказал. Подарок. Это же чертов граммофон!

- Габииии, ну какая же ты дураааа… - простонала я, плюхаясь на постель.

- Подруга, ты в порядке? - в комнату просунулась голова Карлы. - Ты одна?

- Одна, конечно. Входи.

Вздохнув, я продолжила застегивать длинный ряд пуговок на платье.

- А почему ты говоришь сама с собой? - Карла покрутилась перед зеркалом, поправляя косынку на шее. - Там такое гуляние! И на берегу, и на палубе. Настоящий праздник! Тебе нужно выйти к людям, давай быстрее. И чего ты такая кислая?

- Знаешь, откуда наш роскошный граммофон и пластинки? Его прислал Алехандро Гонсалес, - я справилась с застежкой и взяла щетку для волос.

Карла охнула:

- Да брось ты! Откуда знаешь, догадалась? Может, это и не он, может…

- Карла, он был здесь только что. Поговорить приходил, - я посмотрелась в зеркало и взяла помаду, чтобы подкрасить губы.

- И молчишь!Что хотел этот мерзавец? - Карла затормошила меня.

Я пересказала ей наш короткий разговор и высвободилась, чтобы накрасить губы ровно.

Подруга моя заходила по комнате.

- Ишь ты, прибежал… Поди, совесть мучает. Ты, надеюсь, дала ему хорошего леща?

- Укусила, - сообщила я хладнокровно. - Нам придется вернуть ему его шарманку.

Настроение Карлы тут же переменилось.

- Подожди, Габи, подожди. Праздник же в разгаре. Да и потом люди захотят приходить потанцевать под хорошую музыку. Может, не стоит отдавать? Из-за этого подонка ты в тюрьме. Граммофон это такая мелочь, вроде того, что он тебе скажет “извини”.

Я слушала подругу рассеянно и думала.

- Сегодня я, конечно, возвращать не стану. Если бы хоть раньше, до того, как пришло столько гостей… А завтра ты отправишь его обратно, обещай мне, Карла.

Карла закатила глаза и готова была, наверное, разразиться новой порцией аргументов, но в этот момент в дверь забарабанили. Послышался голос Паблиньо.

- Ну где вы пропали? Вы нужны на палубе, там важные гости приехали с доктором и комиссар с женой!

Мы с Карлой переглянулись и одновременно кинулись к двери. С граммофоном и Алехандро Гонсалесом можно было решить вопрос потом.

Выйдя на берег, я не поверила своим глазам.

- У нас что, столько народу в поселке живет? - крикнула я в ухо Карле. - Здесь же яблоку упасть негде!

Подруга довольно рассмеялась.

- Даже из соседних приехали! Давай скорее найдём Марио! - и она устремилась в толпу, не отпуская моей руки.

“Что-то я забыла, что-то должна была сделать” - мелькнуло у меня в голове. Но шум и гам со всех сторон сбивали с толку, поэтому я мысленно махнула рукой и устремилась за Карлой.

Около часа мы знакомились с гостями, общались с четой Химменесов. Все были в восторге от нашей “Бойкой щучки”. Как и народ, веселящийся вокруг.

Вокруг красавца-граммофона собралась толпа меломанов. Песни сменяли одна другую, кружились парочки. Мне вспомнился другой танцевальный вечер, на котором я была так счастлива. А потом всё рухнуло, вся жизнь.

Хотя… я же обещала себе, что никогда больше не буду унывать! Вон, что мне удалось создать: я огляделась вокруг. Моя “Бойкая щучка” будет резвиться, бить хвостом, огибать все подводные камни и радоваться каждому новому дню!

А еще у меня замечательные друзья. У меня есть Кайо, и он вытащит меня из заключения. Кстати, а где он?

Я завертела головой, теперь уже высматривая своего адвоката. На берегу люди праздновали. Были слышны смех и выкрики. Внезапно мне показалось, что движение рук и фигур стало суетливым, а смеха не стало слышно? Только крики.

Мне стало дурно.

- Карла, - прошептала я, - кажется, что-то случилось…

- Что ты говоришь? - не расслышала она.

Теперь уже не только я смотрела на пляж встревоженно. Расталкивая всех, туда направился комиссар Химменес. За ним доктор Перес. Потом кинулась и я, а потом Карла.

На палубе веселье продолжалось - музыка играла очень громко, люди продолжали танцевать.

На песке подальше от дома толпились люди вокруг чего-то… или кого-то. Я шла быстро, почти бежала, но тут кто-то схватил меня за руку.

Это была Луиза. Та самая Луиза у которой были неведомые никому детишки. Глаза у неё лихорадочно блестели, как мне показалось, от нездорового любопытства.

- Габриэла! Ты уже видела? Кошмар какой!

Не в силах сейчас выносить ни одной секунды её трескотни, я выдернула руку и устремилась в толпу. Гвалт стоял несусветный

- Он совсем мёртвый!

- Молчи, курица. Видишь - дышит.

- Бедняга, весь в крови…

-Расступитесь, вы загораживаете доктору свет!

Растолкав людей, я увидела лежащего Пако Карвальо с закрытыми глазами. А песок под его головой был красным.

- Что с ним?! - кинулась я было туда. Но меня задержал Кайо, который шагнул откуда-то сбоку.

- У него разбита голова. Но он жив. Доктор разберется. Наверное, перепил старик, и упал неудачно.

Я лихорадочно соображала, а затем замотала головой.

- Нет, Кайо, нет! Он хотел поговорить со мной, сказать что-то важное, а у меня совсем из головы вылетело. А вдруг его хотели убить?!

Кайо нахмурился и оттащил меня в сторону, подальше от всех.

- Сейчас хорошенько подумай и вспомни каждое слово, которое старик успел тебе сказать.

Я зажмурилась и повторила то немногое, что несчастный Пако сказал мне, прежде чем я оставила его.

- Если бы выслушала его, - всхлипнув, я вцепилась ногтями в свою ладонь, чтобы не расплакаться.

- Подгоните повозку поближе и помогите мне перенести его! - послышался голос доктора. - Мы в больницу.

К нам подошел комиссар Химменес, покачивая головой.

- Всегда говорю своим ребятам: знайте свою норму! Хорошо приложился бедолага.

- Комиссар, почему вы думаете, что он сам упал? Его могли ударить, - вскинула я голову.

- Могли и ударить, - согласился комиссар. - Сколько таких буйных у меня в каталажке перебывало, и все с разбытыми головами, носами, подбитыми глазами. Я же говорю: надо знать норму.

Кайо откашлялся:

- Комиссар, тут такое дело… - он коротко поведал Химменесу о моих подозрениях. Тот хмыкнул. Ему не очень хотелось разбираться с пьяным стариком, раскроившим себе черепушку.