Бородач шагнул ко мне, его сапог навис над моей грудью, а затем одним движением пригвоздил меня к земле. Кривой нож блеснул на солнце.
— Теперь-то уж тебе точно конец, — пророкотал он и наклонился, его смрадное дыхание ударило мне в лицо.
Я лежала в грязи, чувствуя, как сапог давит на рёбра, и впервые за этот бой поняла, что проиграла. Мои руки, ещё дрожавшие от напряжения, бессильно опустились. Гнев сменился отчаянием. А вина сдавила грудь сильнее, чем сапог бандита.
— Хорошо… — выдохнула я. — Забирайте всё. Только не трогайте ребёнка.
Бородач ухмыльнулся, но не убрал ногу, явно наслаждаясь моим поражением.
— Сдаёшься? — протянул он, наслаждаясь своим положением.
Я уже смирилась с потерей. Чёрт с ней, с телегой, с лошадью, даже с мечом… Плевать. Всё это — бессмысленно, если на кону жизнь ребёнка.
Но именно в тот момент, когда я готовилась проститься со всем, из толпы, окружившей нас, раздался знакомый голос:
— Господа, неужели нельзя решить всё миром? — Райли выступил вперёд, небрежно поигрывая кинжалом. — И не стыдно вам нападать на женщину с ребёнком? Это, знаете ли, не красит.
Я едва сдержала удивлённый возглас. Откуда он тут взялся? Казалось, я оставила его позади, а он, как морской ветер, снова появился.
Бандиты обернулись, и их лица мгновенно изменились. Лысый выплюнул кусок яблока, долговязый перестал смеяться, а бородач прищурился, будто увидел призрака.
— Райланд Колючий, — прошипел бородач. — А ты что здесь забыл? Решил за бабу заступиться?
— Почему бы и нет? — Райли пожал плечами, но его серебряные глаза были холодны, как воды Колючего Моря. — Отойдите от телеги, и разойдёмся без шума.
— Без шума? — взвился лысый, шагнув к Райли. — Это ты мне про шум талдычишь, после того как вышвырнул меня с корабля, не заплатив ни торина?
Райли даже бровью не повёл.
— Я не плачу тем, кто разворовывает мой груз и пропивает остальное, — отрезал он. — Ты, Грем, сам знаешь, за что вылетел со шхуны. Так что не трать моё время и вали отсюда, пока я добрый.
Лысый, которого, видимо, звали Грем, побагровел от ярости и бросился на Райли с кулаками. Однако тот оказался быстрее — Райли ловко увернулся, подставил ногу, и Грем рухнул лицом в пыль. Толпа загудела, а бородач с долговязым, не сговариваясь, кинулись на Райли. Тот выхватил второй кинжал, и началась схватка, от которой у меня перехватило дыхание.
Райли двигался с грацией хищника — стремительно, уверенно, словно исполнял отточенный танец. Одним движением он полоснул бородача по руке, тот взвыл, выронив нож, а кровь хлынула на мостовую. Долговязый попытался зайти сбоку, но Райли ударил его в колено, и тот рухнул, скорчившись от боли. Я смотрела, не в силах отвести взгляд, восхищённая и напуганная одновременно.
Но тут раздался пронзительный визг, от которого моё сердце остановилось.
— Санна! — крикнула я, обернувшись.
Грем, успевший подняться, схватил девочку, выдернув её из-за телеги. Он приставил к её горлу нож, и Санна забилась в его руках, как пойманная птица. Её глаза, полные ужаса, нашли мои, и я почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Бросай оружие, Райланд! — рявкнул Грем. — Или я девчонке глотку перережу!
Райли замер. Бородач и долговязый, хоть и потрёпанные, уже поднимались, ухмыляясь. Толпа вокруг затихла. Я хотела крикнуть, броситься к Санне, но ноги не слушались, а в горле застрял ком. Всё, что я могла, — это смотреть в глаза девочки и молиться, чтобы Целлиана не оставила нас в этот миг.
— Спокойно, Грем, — медленно сказал Райли, опуская один кинжал. — Отпусти ребёнка, и я отойду.
— Отойдёшь, как же! — сплюнул Грем. — Оба кинжала на землю, живо!
Райли стиснул зубы, но начал опускать и второй кинжал. Однако в следующую секунду из толпы раздался чей-то отчаянный вопль:
— Торгаллы! Торгаллы!
Сначала я подумала, что ослышалась, но крик тут же подхватили другие:
— Неживуны! Спасайтесь! Спасайтесь!!!
Глава 53.
И тотчас начался хаос. Люди закричали, бросились врассыпную, опрокидывая прилавки и сбивая друг друга с ног. Телеги заскрипели, лошади заржали, пыль поднялась столбом, застилая солнце. Я кинулась к Санне, воспользовавшись тем, что Грем на миг отвлёкся, ошеломлённый криками. Вырвав девочку из его рук, я прижала её к себе, чувствуя, как она дрожит. Грем даже не заметил — он смотрел в толпу, где уже творился ад.
Райли, не теряя времени, подскочил к бородачу, который пытался удрать, и одним ударом свалил его в пыль. Долговязый уже скрылся в толпе, а Грем, сообразив, что остался один, рванул прочь, расталкивая людей. Я стояла, обнимая Санну, не зная, бежать или прятаться. В голове билась одна мысль: торгаллы. Неживуны. Если они действительно здесь, нам конец. Меч Брунара я уронила в суматохе, а без драгура этих тварей не остановить.
Толпа ревела, как море в бурю, и я только молилась, чтобы Целлиана защитила нас. Потому что, если неживуны и вправду пришли в Галес, ни я, ни Райли, ни весь город их не остановят.
Воздух стал густым, тяжёлым, будто пропитанным могильным холодом, который пробирал до костей. Бледный, болезненный Плакучий туман начал стелиться по улицам Галеса, извиваясь между опрокинутыми прилавками и обезумевшими людьми, словно живое существо. Он глушил звуки, превращая крики в придушенные стоны, а топот убегающих ног — в глухое эхо. Казалось, сам мир затаил дыхание, ожидая появления кошмаров, что уже подбирались из глубин этого липкого, молочно-белого марева.
Толпа ревела, как море в бурю, но голоса тонули в тумане. Люди налетали друг на друга, спотыкались, падали, сбивая тех, кто пытался встать. Лошади ржали, вырываясь из упряжи, телеги скрипели, а где-то вдали раздался звон разбитого стекла и отчаянный вопль женщины, оборвавшийся жутким хрипом. Я вздрогнула, прижимая к себе Санну, чьё маленькое тело дрожало, словно лист на ветру. Её широко распахнутые глаза смотрели куда-то в туман, туда, где уже проступали смутные, нечеловеческие силуэты.
— Санна, держись за меня! — крикнула я, пытаясь перекричать хаос.
Она не ответила, только вцепилась в мою руку так, что ногти впились в кожу. Я оглянулась, ища меч Брунара, который уронила в суматохе. Он валялся в грязи, поблёскивая холодным светом драгура — единственного металла, способного остановить торгаллов. Схватив его, я потянула Санну к телеге. Нужно было убираться отсюда, и немедленно.
— Залезай! Быстрее! — истошно умоляла я, подталкивая девочку к повозке.
Она вскарабкалась на сиденье и обхватила себя руками, словно пытаясь стать меньше. Я запрыгнула следом, схватила поводья, глянула на лошадь. Та нервно переступала копытами, фыркала, но, слава Целлиане, осталась на месте. Я уже была готова хлестнуть, чтобы умчаться прочь из этого проклятого места, но тут мой взгляд зацепился за Райли.
Он стоял посреди улицы, окружённый клубящимся туманом, с двумя кинжалами в руках. Из марева проступали торгаллы — их было не меньше двух десятков, а может, и больше. Мертвенно-бледные, с провалившимися глазами и рваными ранами, из которых сочилась чёрная слизь, они двигались рывками, словно марионетки на невидимых нитях. Их когтистые лапы скребли по мостовой, издавая жуткий скрежет, а из глоток вырывался низкий, утробный вой, от которого кровь стыла в жилах. Где-то неподалёку раздался ещё один крик — мужской, полный боли и ужаса, — и тут же оборвался, сменившись влажным хрустом, от которого у меня всё внутри сжалось.
— Зина, беги! — крикнул Райли, заметив меня, но его голос потонул в новом вопле, раздавшемся из толпы.
Я видела, как женщина в рваном платье упала на колени, пытаясь отползти от торгалла, чьи когти уже вонзились в её плечо. Её крик — пронзительный, разрывающий сердце — длился всего секунду, прежде чем тварь разорвала ей горло. Кровь хлынула на мостовую, смешиваясь с грязью, а толпа вокруг взревела ещё громче, бросаясь врассыпную.
