Фаберже 1 (СИ) - Хай Алекс

— Итак, к делу, — сказала Самойлова, как только официант удалился. — Катя, покажи свежий анализ аудитории. Александр Васильевич должен понимать срез.

Ассистентка развернула планшет в мою сторону. На экране красовались графики, диаграммы и статистика, которая заставила бы позавидовать любое маркетинговое агентство.

— Девятьсот семьдесят тысяч подписчиков на основной платформе, — начала Катерина деловым тоном. — Основная аудитория Аллы Михайловны — женщины от восемнадцати до тридцати пяти лет, доходы… Различные. Аудитория, которая может быть интересна вам — молодые аристократы, дети купцов, студенты престижных учебных заведений, работающие девушки из сферы услуг премиум-класса. Впрочем, тридцать процентов аудитории — мужчины… Но главное — маги. Мы будем бить именно в них.

— Впечатляющие цифры, — признал я.

— Это именно та аудитория, которая купит ваши артефакты, — продолжила Самойлова. — Молодёжь, которая хочет выглядеть стильно и современно, но пока не может позволить себе эксклюзивные изделия от именитых домов. Они подписаны на меня, потому что хотят жить моей жизнью — хоть ненадолго. И многие хотят иметь что-то, что есть у меня, даже если это обычная расчёска или брелок для ключей.

Умная девушка, прекрасно понимала свою аудиторию. Я снова скользнул взглядом по цифрам и кивнул.

— Итак, вы диктуете моду, Алла Михайловна. И с высоты своего опыта в соцсетях какую стратегию вы видите для нашего проекта?

Самойлова оживилась, в её глазах загорелся азарт настоящего охотника.

— Интригующий прогрев, — сказала она, произнося эти слова как заклинание. — Мы начинаем создавать шум вокруг грядущего события, не раскрывая конкретных деталей.

Катерина листала экран, показывая примеры успешных кампаний.

— Смотрите, — сказала она, — вот кампания для нового парфюма от дома Герлен. За месяц до официального анонса французская блогерша начала появляться в кадре с загадочным флаконом, отвечала на вопросы уклончиво, публиковала истории с намёками. В течение месяца она аккуратно подавала факты, держа аудиторию заинтересованной. Результат — в первый же день продаж духи просто смели с полок.

— Принцип простой, — подхватила Самойлова. — Я начну появляться в кадре с новым браслетом. Мои подписчики обратят внимание. Поверьте, они замечают, даже если у меня выпала лишняя ресница… Но пока я не буду ничего объяснять, только уклончиво отвечу на вопросы и поддержу интригу. Интрига — главный двигатель интереса!

— А затем, когда у нас будет конкретика по срокам проведения презентации и запуску коллекции, начнём раскрывать подробности, — добавила Катерина. — Опубликуем истории, видео и промо-фотографии, запустим интерактив… К моменту, когда вы объявите о презентации, все будут ждать её.

Принесли кофе. Я сделал глоток и задумался над предложением. Логика была железная: современные покупатели хотели не просто товар, а историю, эмоции, причастность к чему-то особенному. И если артефакты не были особенными, разве что по форме, то Самойлова — вполне.

— Стратегия разумная, — сказал я наконец. — Но у меня есть условия.

— Слушаем, — кивнула Самойлова.

— Никаких конкретных деталей до готовности образцов. Весь контент согласовывается со мной лично перед публикацией. И главное — никаких обещаний по срокам, которые мы не сможем выполнить. Я не хочу подставить ни вас, ни себя.

— Справедливо, — согласилась графиня. — Но когда можно начинать прогрев?

— Хотелось бы уже сегодня, — вмешалась Катерина. — Чем раньше начнём, тем больше времени у нас будет на раскрутку.

Я покачал головой.

— Подождите ещё неделю. Нужно убедиться, что производство идёт по плану, что качество изделий соответствует ожиданиям.

— Неделя — это много, — нахмурилась Самойлова. — За это время аудитория может переключиться на что-то другое.

— Зато у нас будет гарантия, — возразил я. — Лучше начать чуть позже, но с уверенностью в результате.

Катерина что-то быстро посчитала на планшете.

— Если начнём через неделю, то у нас будет примерно три недели на прогрев, — сказала она. — Для такого продукта этого достаточно. Успеем, Алла Михайловна.

— Тогда договорились, — кивнула Самойлова. — А что с благодарностью за работу? Наш договор об эксклюзивном варианте в силе?

— Разумеется, — улыбнулся я.

— Отлично.

Глаза Самойловой загорелись. Возможность получить эксклюзивную вещь от дома Фаберже стоила любых денег и усилий.

— Катерина, оставьте мне свои контакты для оперативной связи. Как только будем готовы к запуску кампании, я вам сообщу.

Мы пожали руки, скрепляя договорённость. Катерина дала мне визитку.

— Александр Васильевич, — сказала Самойлова, когда мы уже собирались расходиться, — я очень рада нашему сотрудничеству. У меня такое чувство, что мы создадим что-то революционное.

— Посмотрим, — ответил я осторожно. — Главное — не обещать больше, чем можем дать.

— Ожидания мы точно превзойдём, — уверенно сказала Катерина. — У нас есть всё необходимое: интересный продукт, правильная аудитория и грамотная стратегия продвижения.

— И вы, Алла Михайловна, — сказал я, подавая даме руку. — Вы — наш самый яркий самоцвет.

Литейный цех напоминал алхимическую лабораторию накануне великого эксперимента. Печи гудели, разогретые до температуры плавления серебра. Воздух дрожал от жара, а характерный металлический запах смешивался с ароматом реагентов масла и человеческого пота.

Мастер Воронин, облачённый в кожаный фартук и защитные очки, с видом опытного полководца обходил свои позиции. Рядом с ним суетились помощники — часть старых мастеров, часть новичков с Апрашки, которые пока выполняли роль наблюдателей и помощников.

— Александр Васильевич, — доложил Воронин, подходя ко мне, — оборудование готово. Формы проверены дважды, тигли чистые, температурный режим стабилен. Вас ждали…

Я кивнул, окидывая взглядом цех. Вдоль стен стояли ряды форм для элементов — каждая рассчитана на отливку десяти изделий одновременно. Простая математика: двадцать форм, двести браслетов за один заход. Если всё пойдёт по плану.

Василий Фридрихович стоял у центральной печи, изучая показания пирометра. Как главный мастер, именно он должен был дать команду на начало плавки. В его движениях читалось напряжение — первый блин часто выходит комом, а нам нужен был успех.

— Отец, — сказал я, подходя к нему, — всё готово?

— Насколько это вообще возможно, — ответил он, вытирая пот со лба. — Серебро отличное, формы новые, температура точная. Остальное в руках божьих и наших мастеров.

Лена стояла поодаль с блокнотом, записывая всё происходящее. Деловая девочка решила задокументировать процесс для дальнейшего анализа. Правильный подход — успехи и ошибки нужно изучать одинаково внимательно.

— Господа! — громко сказал Василий, и все разговоры в цеху стихли. — Начинаем первую плавку серийного производства дома Фаберже. Работаем аккуратно, без спешки. Крамской, Лесков — помогаете с загрузкой. Воронин контролирует процесс.

Новые мастера с Апраксина притихли, понимая важность момента. Михаил Лесков и Пётр Крамской взяли щипцы и начали загружать серебряные слитки в тигель первой печи. Металл был чистый, с минимальными примесями — экономить на материалах мы не собирались.

Процесс плавления серебра — штука медитативная, если не думать о том, что от него зависит судьба всего проекта. Металл постепенно размягчается, теряет форму, превращается в жидкую субстанцию цвета расплавленного солнца. Несколько минут — и тигель полон однородного расплава.

— Температура стабильна, — доложил Воронин. — Можно заливать.

— Начинаем с первого ряда форм, — скомандовал Василий. — Медленно, равномерно.

Воронин взял специальный ковш и черпанул расплавленное серебро. Первая заливка — момент истины. Металл потёк в форму раскалённой струёй, заполняя все углубления.

И тут начались проблемы.

В третьей форме что-то пошло не так — серебро легло неравномерно, образовав пузыри воздуха. В пятой форме металл почему-то не заполнил один из каналов полностью. Мастера переглянулись с тревогой.