— Триста лет⁈ — ужаснулась Хрули.
— А следующие семьсот ушли на то, чтобы довести число до тысячи, — спокойно добавила жаба.
А я смотрел на всё это и думал о собственных ограничениях. Я мог управлять почти четырьмя десятками бусин из четок, но это требовало постоянной концентрации и было довольно утомительно. А жаба без всяких усилий контролировала тысячи монет одновременно.
В чем разница? В подходе. Я пытался контролировать каждую бусину отдельно, а она создавала единое поле и позволяла объектам существовать в рамках этого поля. Хорошо, теорию я знаю, но это не то же самое, что ощутить это поле самому. Возможно, Чунь Чу натолкнет меня на мысль о решении?
— Чунь Чу, — позвал я ее.
— Да? — не открывая глаз, ответила жаба. Монеты продолжали кружиться.
— Как ты научилась контролировать так много объектов одновременно?
— А-а, — довольно заквакала она. — Заинтересовался? Подходи поближе, покажу.
Я приблизился, и жаба продолжила:
— Видишь, большинство думают, что управление множественными объектами — это как жонглирование. Один мяч, два мяча, три мяча, и так далее. Но это неправильно. Это путь к перегрузке и головной боли.
Я кивнул. Именно это и происходило со мной, когда я пытался увеличить количество контролируемых бусин.
— Правильный способ — думать о Ци как о воде, а об объектах как о листьях на поверхности этой воды. Ты не управляешь каждым листом отдельно. Ты управляешь течением воды, а листья просто следуют за потоком.
— Попробуй со своими четками, — предложила жаба. — Но не думай о каждой бусине. Создай «течение» Ци и позволь бусинам плыть по этому течению.
Я достал четки и разложил их перед собой. Обычно я пытался телекинетически поднять каждую бусину отдельно, создавая для каждой свой «канал» Ци. Но сейчас я попробовал по-другому.
Я выпустил облако Просветленной Ци вокруг четок и представил его как поверхность спокойного озера. А потом начал «колебать» эту поверхность, создавая волны и течения. Прежде чем использовать четки я пытался понять принцип.
Наверное минут тридцать-сорок и я просто рисовал по этому «полю» Ци. Раньше я его так не воспринимал. Это был новый способ воздействия. Я бы даже сказал, что я просто прислушивался к Ци.
— Верное направление, — прокомментировала жаба.
Потратив еще некоторое время на такое странное «упражнение» я решил попробовать с четками.
— Подними все и не выделяй ни одну, — дала совет Чунь Чу, — Представь, что зачерпнул воду и выплеснул ее. Одним рывком.
Так я и сделал.
Всё равно не получилось.
— Ван, — дала тот же совет, но в другой форме жаба, — Представь, что каждая монетка — это не отдельный предмет, а часть тебя. Как пальцы на руке. Ты сейчас бросаешь четки вверх, но сразу отделяешь их от себя.
— У меня на руке пять пальцев, а не тысяча, — заметил я.
— Тогда представь, что ты — паук, — предложила она. — У паука восемь ног, и он управляет всеми одновременно. Не думает о каждой отдельно — просто движется.
Я взял четки и попробовал разделить все бусины. Двадцать штук — мой текущий предел — взлетели и закружились вокруг.
— Слишком напряженно, — тут же заметила Чунь Чу. — Ты пытаешься контролировать каждую. А нужно позволить им двигаться самим, лишь направляя общий поток.
Общий поток…общий поток…
Я думал и управлял четками одновременно. И если с Символом у меня вышло, то тут было все иначе.
— Смотри, — Чунь Чу полностью открыла глаза. — Я думаю: «поймать белую лису». Не «монетка номер пять лети влево на такую-то высоту», а просто «поймать». И монетки сами находят способ.
— Это как с водой, — неожиданно добавил Лянг. — Ты не можешь контролировать каждую каплю в реке. Но ты можешь направить поток. Ну, я так делаю со своими плетями, но я карп — у меня в крови управление водой.
Я застыл…а ведь действительно! Вместо того, чтобы контролировать каждую бусину, я просто подумал: «окружить дерево».
И они полетели. Не идеально, не синхронно, но все десять бусин образовали кольцо вокруг ближайшего дерева.
— Получилось… — удивленно наблюдал я за десятком четок.
— Конечно получилось, — фыркнула Чунь Чу. — Ты слишком много думаешь, Праведник. Иногда нужно просто делать.
Раньше я мысленно «хватал» каждую бусину, удерживал ее силой воли. Но сейчас…
Сейчас я просто… отпустил.
И четки ожили.
Одна бусина поднялась в воздух. Потом вторая. Третья. Десятая.
Обычно на этом моменте я начинал напрягаться, пытаясь удержать контроль. Но я вспомнил слова Чунь Чу и просто… позволил.
Двадцатая… Тридцатая….
Четыре десятка бусин медленно вращались вокруг меня, и я не испытывал никакого напряжения. Это было похоже на дыхание — естественно и легко. Обычно после третьего десятка я был в напряжении, сейчас — нет.
Пятьдесят…
Шестьдесят…
Я не указывал каждой бусине, как именно кружиться, я приказывал всем им просто летать вокруг. Я не управлял — я наблюдал.
Сам не заметил, как вся связка четок оказалась в воздухе, а их было больше сотни.
Вот так просто?
— Ты уже был готов, и твоих навыков хватало, — пояснила жаба, видя мое недоумение, — Ты просто перекрывал себе возможности. Сам.
Еще час назад я учил жабу, а теперь она учит меня. Как быстро всё меняется местами.
— Спасибо, Чунь Чу, — кивнул я.
Дело было даже не в словах, вернее, не только в них: передо мной был живой пример — жаба, которая разговаривая не прекращала вращать вокруг себя тысячи монеток.
— Меня это успокаивает, — сказала она, прижмурившись, — Это мельтешение монеток…их золотистый блеск…
— Кто о чем, а жаба о золоте. — фыркнул Лянг.
— Теперь попробуй добавить еще что-то. — сказала Чунь Чу, не реагируя на слова карпа.
Я осторожно поднял руку к волосам. Просветленная Ци потекла по белым прядям, и они ожили, медленно шевелясь, будто на ветру. Тут ведь тот же принцип, и я это тоже уже пробовал, но хоть у меня и получалось управлять прядью, но чего-то не хватало.
Это как когда ходить вроде можешь уверенно, но вот бегать не можешь — нет той легкости и свободы, которая должна быть.
Пока всё шло хорошо.
Четки вращались, волосы парили.
Непроизвольная улыбка растянулась на моем лице. Хорошо, очень хорошо.
Я достал монетный меч, попробовал создать символы и… тут же из носа хлынула кровь.
— Ван! — встревоженно воскликнули лисы.
Я зажал нос, но не прекратил упражнение. Меч дрожал в воздухе, четки теряли строй, волосы падали безжизненными прядями. До последнего я пытался сделать три дела одновременно: управлять четками, волосами и создавать мечом символы.
— Хватит, это ни к чему не приведет. Ты снова зажат, — спокойно сказала Чунь Чу.
Я выдохнул и отпустил всё. Четки упали на песок, волосы опустились, а меч перестал сиять радужной Ци.
Да, она права. Еще рано.
Но открывавшиеся возможности поражали. Раньше я был ограничен сорока четками, а теперь — нет. Пусть пока волосами я опасался что-то делать во время боя, но, думаю, это вопрос времени. Ну а на монетный меч и символы у меня выйдет перенести тот же принцип, что и в четках. Научиться управлять тремя видами оружия одновременно — это откроет мне совершенно новые возможности в бою.
Я стану намного опаснее.
Тренировку я продолжил с одними четками. Просто заставил их всех кружится. Пусть это выглядело немного беспорядочно, но это было больше сотни бусин в воздухе. Невозможное еще недавно для меня количество. Не сразу я начал видеть их именно «потоком» — это удалось тогда, когда они стали вращаться очень быстро, практически сливаясь. Вот тогда я понял во всей полноте мысль про поток. Четки уже двигались сами, будто под незримым воздействием притяжения, центром которого был я.
— Да! — воскликнула жаба. — Именно так! Теперь попробуй создать более сложные узоры! Только думай не об узорах, а о том, что это красиво.
Я немного подождал, привыкая быть «центром» этого потока и лишь затем начал постепенно менять форму потока на перевернутую восьмерку — бесконечность.
