Дикие Земли (СИ) - Шатров Дмитрий

— Ангелина Петровна? — невольно перебил я, услышав женское имя.

— Ну да, генеральша, — подтвердил капитан. — Увидела среди пассажиров двух представительных молодых людей и попросила меня навести справки.

— Погоди, погоди, а ей то зачем? Она вроде с тобой… — я запнулся, побоявшись ляпнуть чего-нибудь лишнего, и закончил фразу жестом, соединив указательные пальцы.

— Да не, упаси меня бог, — расхохотался Платон. — У нас вполне невинные отношения. Это для Пелагеи.

— Для Пелагеи? Это ещё что за зверь?

— Дочка генеральская. Ангелина Петровна спит и видит, как сбагрить падчерицу из дому. Ну вот я и выяснил.

— И как, постесняюсь спросить?

— Да, господи, Мишель, что ж ты такой дотошный. Элементарно же. Просмотрел списки пассажиров, там всё написано.

— Вот так запросто? Это, насколько я знаю закрытая информация.

— Изображения императоров порой творят чудеса, — ухмыльнулся Платон.

— Ну ладно, допустим, — задумчиво протянул я. — Но как ты умудрился уцелеть? Пожар, крушение, ватажники Прохора… Не каждый сможет.

Всё это я постарался подать нейтральным тоном, без пристрастия. Вроде как удивился небывалому везению.

Ну не укладывалось у меня в голове, как он просто выжил после таких приключений. И ладно, крушение — там спаслись многие, в том числе я. И то, что в плен не попал, тоже ладно. Если бы меня не поменяло местами с мелким, я тоже что-нибудь да придумал. Но как он не загнулся, проведя почти неделю в Диких Землях? Без еды, без воды, без крыши над головой. Всем вопросам вопрос. Места здесь негостеприимные, и неподготовленному человеку дать дуба, это как два пальца об асфальт.

— Сам до сих пор поражаюсь, Мишель, — ответил Платон. — Накидался я тогда знатно, до сих пор всё как в тумане. Удар. Я кубарем. Потом куда-то бежал, кого-то спасал, что-то тушил. Я маг воды, помнишь? Очнулся, рядом Василь, морячки и матросы с «Архангела». А вас никого… Вон, кстати, они идут.

Он кивнул на группу людей, подходящих к столу и, подняв руку, крикнул:

— Эй, милейший, как там тебя…

— Мартемьян, — машинально подсказал я.

— Да, Мартемьян. Не обдели моих бойцов своей превосходной стряпнёй.

— Сей секунд, ваше благородие. Никого не обидим, — откликнулся наш завхоз, крайне польщённый похвалой капитана.

Среди вновь прибывших я узнал бармена и морячков. Их осталось всего двое, в том числе тот, что конкурировал с Димычем за благосклонность Катрин. Остальных не помнил даже в лицо. Матросы с барменом уселись рядом с моими парнями, по ходу дела здороваясь и обмениваясь впечатлениями. Морячки устроились на отшибе. И судя по их насторожённым взглядам, чувствовали они себя неуютно.

Пока я рассматривал людей, капитан опустошил свою тарелку и потянулся к моей. Так и не тронутой.

— Эй, куда? Или, думаешь, я не голодный? — возмутился я, прикрыв тарелку рукой, и вернулся к расспросам. — Ты лучше вот что скажи. Раз ты такой могучий водяной, почему не помог команде с пожаром? Потушили бы ещё в воздухе, глядишь, всё бы иначе сложилось.

— Ну, знаешь ли, я ж не пожарный, — хмыкнул Платон. — Каждый должен заниматься своим делом.

— Ну так ты и не спасатель тоже, — возразил я. — А нас спасать прилетел.

— Ты меня сейчас прямо за живое задел, — обронил он, нарочито нахмурившись. — Нам, потомственным дворянам, свойственны благородные порывы души. Тебе ли не знать? Не в обиду, Дмитрий Иванович.

Вот тут-то я и сделал стойку, как охотничий пёс. Мне ли не знать? Этой фразой капитан выдал себя с головой.

Кто такой Менделеев, ни для кого не секрет: фамилия Димычева дяди в империи на слуху. Но я сейчас похож на кого угодно, только не на дворянина. И о моём истинном происхождении в списках пассажира ни слова. Это я знал наверняка. А это значит…

Да хрен его знает, что это значит. Разбираюсь пока.

Я просканировал Платона «Эмоциональным окрасом», но прочитать его не вышло. Капитан держал чувства, как песок воду. Увидел лишь отголоски эмоций. Приятную ауру дружелюбия, лёгкий налёт раздражения… и мелкую рябь чего-то такого, что не смог сразу интерпретировать. Словно занятой взрослый дядя вынужденно присматривает за несмышлёным ребёнком. Сравнение приблизительное, но другого на ум не пришло.

Да и бог с ним, отнесём в раздел непонятого. Но ровное дружелюбие и ЛЁГКОЕ раздражение… Извините. Устрой мне кто подобный допрос, я бы послал того лесом сразу и в три этажа. А он терпит. Почему?

Кто ты такой, капитан Голохвастов⁈

Последний вопрос я задал вслух, поймав его взгляд и применив невербальное «Убеждение». Мысленно приказал рассказать всё как есть. Без утайки.

И Дар словно в мягкую стену упёрся. Продавил чуть-чуть и отскочил назад. Даже не отскочил. Его отшвырнуло. Мгновенная боль пронзила затылок, отдалась в висках и заставила меня стиснуть зубы. А в стальных глазах капитана промелькнула усмешка.

— Кто я? — картинно изогнул бровь он. — Слуга царю, отец солдатам, — и после секундной паузы добавил, как ни в чём не бывало: — Простите, господа, вынужден на время покинуть ваше приятное общество. Есть хочу, как медведь бороться. Эй Мартемьян, там ещё что-то осталось в кастрюле?

С этим он встал и, прихватив свою тарелку, направился к краю стола и через минуту уже наводил шороху там. А меня будто к лавке прибили. Сотыми гвоздями.

— Что ты прицепился к человеку, Мишель? — зашипел Димыч, когда он отошёл. — Как выжил, почему не тушил… К чему весь этот допрос?

— Капитан не тот, за кого себя выдаёт, — выдавил я, понемногу приходя в чувство.

— И что? — не проникся он важностью момента, поскольку, само собой, ничего не заметил. — Тебе ли говорить? Я не за того себя выдаю. Ты не за того себя выдаёшь. Здесь все себя не за того выдают или что-то скрывают. Так что давай заканчивай. Если б не капитан, мы бы не здесь мило беседовали, а неприятно общались бы сам знаешь где, сам знаешь с кем.

Я открыл было рот, чтобы ответить, да так и замер задумавшись.

По большому счёту Димыч прав. Как ни крути, а капитану мы обязаны как минимум свободой, если не жизнью. Но ёкарный бабай…

Платон только что устоял перед моим даром «Псионика». И не просто устоял, но и каким-то образом его отразил с крайне неприятными для меня ощущениями. Конечно, можно списать на индивидуальную резистентность, такое бывает. Но я больше склонялся, что его специально готовили для подобных ситуаций. И «Весы Шансов» давали за подобную версию семьдесят пять процентов.

А теперь, внимание, вопрос. Что мне с этим знанием делать?

Держать рядом с собой чувака с крайне непонятной мотивацией, это как на пороховой бочке сидеть. И если рванёт, я и противопоставить ему ничего не смогу. Он и как маг сильнее, и к моим способностям устойчив. Мать его, я даже сбежать не могу. Смысл, если он меня в Диких Землях нашёл?

Ещё немного помусолив ситуацию так и этак, я пришёл к единственному приемлемому решению. Не предпринимать ничего. Копать дальше — только обострять отношения. Прямой конфликт ­— не вариант. Побег? Уже обсудили. Так что будем делать вид, что ничего сверхъестественного не произошло, и внимательно наблюдать за развитием событий.

Вдобавок, даже со всеми своими непонятками, капитан не воспринимался как враг. Ни Дарами, ни субъективно. Тем более уже поступками показал, что он за нас, а не против. Возможно, пока, но дальше посмотрим. По крайней мере, я предупреждён, а значит, вооружён. Так что не стоит паниковать раньше времени. Вот только приятеля надо в курс дела поставить.

— Хорошо, Димыч, согласен. С допросом закончили, — проговорил я. — Но ты имей в виду, от капитана стоит ждать чего угодно. Ты посматривай за ним и предупреди меня, если что. Хорошо?

— Хорошо, — с серьёзным видом кивнул он.

Похоже, наконец догадался, что я не на ровном месте буксую.

— И да, будет у меня к тебе ещё одна просьба… — начал я и не закончил, отвлёкшись на предмет нашего недавнего обсуждения.

— Я не понял, Мартемьян, — зазвенел в ночной тишине зычный голос Платона. — Почему мы до сих пор на сухую сидим? Под такую закуску, ты просто обязан налить. Тем более было обещано.