Дикие Земли (СИ) - Шатров Дмитрий

— Звиняйте вашбродь, замотался, — прогундосил тот и стремглав унёсся на кухню.

Его возвращение народ встретил довольным гулом. Март нёс в руках объёмистую бутыль, мутное содержимое которой не оставляло сомнений.

— Вот это дело, — оценил размер тары Платон и осадил мужиков, уже сующих под раздачу стаканы: — Соблюдайте субординацию, любезные. Я старший по званию.

— Твою мать! Только толпы синих охотников мне сейчас не хватало! — воскликнул я, вскакивая из-за стола.

— Каких? Синих? — удивлённо переспросил Димыч.

— Сиди здесь, никуда не ходи, — отмахнулся я. — Трофим, присмотри.

Последнюю фразу я бросил уже на бегу.

* * *

Нет, я не ханжа. Выпить по надлежащему поводу, в хорошей компании и под приличную закусь — дело святое. Но не самогон же глушить. И общество не самое подходящее.

Поэтому решительное нет и причин тому было несколько.

Во-первых, мне в хрен не впилось оставаться в лагере дольше необходимого. И необходимое я уже исчерпал. Меня прямо надирало отсюда убраться, и как можно скорее.

Во-вторых, вопрос безопасности. Череда последних событий сильно проредила личный состав. И реши кто напасть, достойно мы ответить не сможем. Тем более, если две трети ватажников перебухаются. Опять же махновская вольница. Найдётся доброхот, кто сторожевым поднесёт. А значит, сторожевых, считай, у нас нет. Своих парней если только поставить… Но их тоже раз два и обчёлся, они устали, и соответствующих навыков у них нет. А сам, один, я просто не вывезу. Даже с Дарами. Да и не нанимался я в постовые.

В-третьих, наши договорённости с ватагой теперь уже Добруша. Трезвыми они подписались под моими условиями. Но это трезвыми и под давлением. Пьяному же море по колено, а уж если пьяных толпа… Перепьются, начнут друг перед другом понты колотить и не дай бог кто-то вспомнит, что половина их хабара теперь моя. По-любому начнутся новые тёрки. Так-то небольшая проблема, но если я их всех перебью, кто этот хабар грузить-возить-разгружать будет?

И в-четвёртых. Как раз то, о чём я хотел просить Димыча и почему не собирался пить сам. Мишенька. Я за сегодняшний день вымотался так, что даже неполный стакан алкоголя вырубит меня наглухо. А мелкий, и я это чувствовал, затаив дыхание ждал этого момента. Думаю, не надо объяснять для чего.

Именно поэтому я стремился попасть в Лососиную Бухту. Купить там убойный будильник, снять номер в мало-мальски приличной гостинице, поставить будильник в эмалированное ведро и только потом выспаться. Пусть и с перерывами в четыре часа.

В идеале, я бы сейчас начал грузить машины и формировать конвой, с тем чтобы ранним утром уехать. Червячка заморили, чуть отдохнули и будя. А бухают пусть без меня.

Эти мысли я собирался донести до Платона и Митрича с Добрушем. Естественно, в части касающейся.

* * *

Сложности с взаимопониманием начались сразу же.

— О, Мишель, — с улыбкой на лице встретил меня Платон. — А вот это ты молодец. Не поспешишь, останешься с носом. Мужики, есть свободная посуда?

Кто-то заботливый пододвинул. Мутная жидкость трижды булькнула, проходя сквозь широкое горлышко бутыля. В нос шибануло крепкой сивухой и немного дикой ранеткой.

— Давай, Мишель, на брудершафт, — протянул мне полный стакан Платон. — Закрепим наше боевое братство.

Как бы, обижать капитана не стоило, но нет.

— Без обид, Платон, давай не сейчас и не здесь, — решительно отказался я и отозвал в сторону Добруша с Митричем. — Поговорим?

— Как хочешь, — хмыкнул Платон мне вслед. — Нам больше достанется.

— Чего звал, Бесноватый? — не очень приветливо спросил подошедший Добруш.

— Что-то не так? Не угодили гостям? Ты скажи, мы исправим, — вторил ему дед, но с некоторым беспокойством.

— Мужики, давайте с пьянкой заканчивать, — ответил я сразу обоим. — У нас дел ещё невпроворот, не время синить.

— А чего нет-то? — тут же набычился Добруш, похоже, успевший уже вкинуть сто пятьдесят. — Имеем полное право.

— Ватажники не поймут, — поддакнул Митрич, хотя и был трезвый. — Капитанство положено обмывать, порядок такой. Не нами заведено, не нам отменять. Да и неприятеля одолели два раза за сегодня, тоже повод.

Собственно, чего я и боялся. Доза вроде и небольшая, но алкоголь уже начал открывать двери, которые я недавно закрыл. Сейчас начнётся: «кто в доме хозяин» и «с какого рожна мы должны ему честно нажитое отдавать».

— А чего ты вдруг всполошился, а, Бесноватый? — всё же поинтересовался дед, после секундной заминки.

— Да с того, что на базе добра два вагона. А вы сейчас зенки зальёте и вас можно тёплыми брать, — буркнул я, раздражённый тем, что приходится объяснять очевидные вещи.

— Типун тебе на язык, — охнул Митрич, не ожидая такого ответа. — Да не. Здесь и ты, и его благородь… Не посмеют.

— Посмеют, не посмеют, это бабка надвое сказала, — проворчал я. — Проверять не хотелось бы. Полезут толпой в ночи, много мы вдвоём с капитаном навоюем?

— За свою половину переживаешь? — пьяно ухмыльнулся Добруш.

— За твою тупую башку переживаю! — вызверился я, моментально взбесившись. — Забыл, как нас Боде-Колычовский колдун по базе гонял? Один. А если он ещё с таким же вернётся? Или те, кого мы в ущелье нагнули, заявятся?

Я не просто так всё это сказал. «Весы Шансов» допускали обе вероятности.

— Нагнули раз, нагнём и ещё, — самоуверенно заявил Добруш.

Похоже, капитанство ему впрок не пошло. Потупел он, и сильно.

— Да ёкарный ты бабай, — выматерился я, понимая, что разговаривать мы можем до морковкина заговенья, — хотел же по-хорошему…

— Да не кипишуй ты, Бесноватый, всё решим, — заверил меня Добруш, но на его решения я уже положил болт.

— Так, бойцы, слушай мою команду, — рыкнул я, разворачиваясь к столу, и чтобы два раза не повторять, активировал «Убеждение». — Приём пищи закончить. В две шеренги построиться! Бегом, м-мать!

Народ из-за стола, как веником смахнуло. Минуты не прошло, а они уже перетаптывались в двух неровных рядах на свободном пространстве. И мои, и не мои, и приезжие. Даже Димыч неловко мялся конце строя, мучительно соображая, как он здесь оказался.

Платон же стоял, где стоял и с живым интересом наблюдал за представлением. На него дар «Псионика» опять не подействовал.

Да и хрен с ним, не мешает и ладно.

— Менделеев, ко мне. Остальные на первый-второй рассчитайсь!

Димыч с облегчением выдохнул и покинул строй чуть не вприпрыжку. А с расчётом вышла неразбериха. Ватажники попросту не догоняли, что от них требуется.

— Да чтоб вас, — ругнулся я и отдал новый приказ. — Первая шеренга направо. Вторая налево.

С грехом пополам разобрались, но всё ещё не догадывались, к чему весь этот цирк. Лица у всех были, мягко сказать, недоумевающие.

— Первая группа. Старший Добруш. Вторая группа. Старший Митрич. Задача. Переместить весь хабар из склада в грузовики. Конвой выдвигается через четыре часа. Время пошло. — выдал я набор рубленых фраз. — Ответственный за приёмку. Митрич. Вопросы?

Здесь я чуть притушил силу «Убеждения», чтобы совсем уж не превращать ватажников в тупое стадо баранов. И тут же об этом пожалел.

— Так ночь же, Бесноватый. Темно, — неуверенно промычал Горлопан. — Может, завтра?

— Темно, говоришь? — переспросил я с усмешкой. — А я подсвечу.

И запалил в руке Смоляной Шар.

Аргумент проверенный, других не потребовалось. Проняло даже быковатого Добруша. Он, по-моему, немного протрезвел и первым погнал свою группу к складу. Следом, покрикивая на свою бригаду, — Митрич. Довольный, что его дважды назначили старшим.

— Мишель, что это было? — прошептал у меня за спиной Димыч.

Прежде чем ответить, я поймал на себе пристальный взгляд капитана. Он смотрел, словно впервые увидел.

Глава 18

— Что это было? — переспросил я и, секунду подумав, ответил: — Родовая магия. Тайная.