Тайна вдовьей таверны (СИ) - Сказка Агния

– Зачем? Зачем ты на мне женился? Зачем был весь этот спектакль? – закричала я, захлебываясь слезами, пытаясь вырваться из рук своих мучителей. Бесполезно. Их хватка была мертвой. – Зачем ты притворялся, что любишь меня? Зачем лгал? Зачем обманул?

Джон остановился, развернулся ко мне, и на его лице застыла презрительная, отвратительная усмешка. В его глазах не было ничего, кроме равнодушия и злорадства.

– Любовь? Не смеши меня, Маргарет, - прошипел он, словно я была грязью под его ногами. – Ты была просто хорошей партией. За горничную почившей баронессы давали неплохое приданное. Вот я и соблазнился. Думал, быстро от тебя избавлюсь. Отравлю тихим ядом, стану вдовцом и женюсь на Беатрис.

Он продолжил, довольно улыбаясь.

– Но тут объявились мои старые знакомые. Вспомнили про должок. Пришлось инсценировать свою смерть. Забавно получилось, не правда ли? А тут ты, как подарок судьбы, отремонтировала и восстановила таверну. Просто золото, а не женщина, – и мужчина довольно хохотнул. – Спасибо тебе за это, наивная дурочка. Ты даже не представляешь, как облегчила мне жизнь.

– Это по твоему приказу Беатрис пыталась меня убить? – я лихорадочно вглядывалась в лица убийц. Кажется они забавлялись слушая наш разговор.

– Нет, – в разговор вмешался Бернард. – Эта дура малолетняя решила отомстить.

– А кого тогда похоронили? – по спине поползли мурашки страха. Неужели он кого-то убил, чтобы выдать за себя?

– Да кто ж его знает, – пожал плечами Джон. – Какого-то путника волки задрали, – мужчине было безразлично на безымянную жертву.

– Зачем ты призвал Агнес? - спросила я, а сама в голове лихорадочно придумывала, о чем еще спросить мужчину. Отчего-то я была уверена, что нам нужно выиграть время.

Джон пожал плечами, словно речь шла о чем-то совершенно неважном. – Агнес… это моя мать. Да-да, не удивляйся. Она всегда была странной. Я всегда знал, что она где-то здесь, в этой проклятой таверне. Я думал, у нее спрятаны документы, подтверждающие, что я не безродный бастард, а настоящий аристократ. Я мечтал о титуле. И я был прав. Я нашел их в тайнике, который она так тщательно скрывала. А заодно и обнаружил тайный ход в таверну. Очень удобно, не правда ли? Им-то я и воспользовался, чтобы проникнуть внутрь незамеченным. Все сложилось идеально, – и на губах мужчины расплылась довольная улыбка.

Бернард, которому явно надоел этот разговор, рявкнул, как разъяренный бык.

– Хватит болтать! Девка пытается тянуть время, все это выспрашивая. Пора с ними кончать. Хватит церемоний. Что ты с ними возишься?

Джон кивнул, словно очнувшись от своих воспоминаний.

– Пора. Игра закончена. Ты прав, Бернард.

Нас втолкнули в сарай, которым я даже и не пользовалась. Внутри было темно и сыро, пахло плесенью, гнилым сеном и крысиным пометом. Воздух был тяжелым и удушливым, словно предвещал скорую смерть. Нас грубо впихнули внутрь, словно скот, предназначенный на убой. Связали еще крепче, до хруста костей, и прислонили спинами к холодной, влажной стене. Я чувствовала, как дрожит Лия, прижавшаяся ко мне в поисках утешения.

Дверь захлопнулась с оглушительным стуком, и щелкнул замок, отрезая нас от внешнего мира, лишая последних надежд. Мы остались одни, в полной темноте и безнадежности.

Снаружи раздались шаги, приглушенные голоса, хохот, и вдруг… запах. Запах дыма. Едкий, удушливый, проникающий в легкие и опаляющий горло.

– Они поджигают сарай, - прошептала Лия, дрожа всем телом. В ее голосе звучал такой неподдельный ужас, что меня охватила леденящая паника.

Я почувствовала, как в горле пересохло, как сердце бешено колотится в груди. Дым проникал сквозь щели в стенах, клубился в воздухе, едкий и удушливый. Дышать становилось все труднее. Легкие горели, в глазах щипало, голова начинала кружиться.

– Мы должны выбраться, - сказала я, стараясь говорить как можно тверже, хотя голос дрожал от страха, хотя я чувствовала, как отчаяние захлестывает меня с головой. – Мы не можем здесь умереть. Мы должны бороться.

Но веревки были слишком тугими, дверь заперта на крепкий замок, а стены уже охвачены пламенем. Надежда таяла с каждой секундой, как воск от догорающей свечи.

И ночь, самая страшная ночь в моей жизни, приближалась к своему трагическому, неминуемому завершению. Я чувствовала, как огонь приближается, чувствовала, как жар опаляет кожу. Я чувствовала запах собственной смерти.

Глава 16.

Кашель разрывал грудь, обжигая горло раскаленными иглами. Дым, едкий и густой, словно саван, окутывал меня, забиваясь в легкие, лишая последних сил. Мои пальцы, онемевшие от боли, продолжали отчаянно дергать веревки, царапая кожу до крови. Я знала – это конец. Наша последняя надежда угасла вместе с треском рушащихся балок.

Лия, бедная девочка, всхлипывала, прижавшись ко мне всем телом. Ее дрожь, мелкая и частая, передавалась мне, удваивая мой собственный страх. Я чувствовала, как она сдается, как ее воля к жизни угасает, словно пламя свечи на ветру. И это было самым страшным.

Вдруг, сквозь какофонию огня и предсмертные хрипы, пробился звук. Сначала тихий, приглушенный, словно далекое эхо, но потом все громче и отчетливее. Гомон голосов, крики, лязг металла – диссонанс надежды и безнадежности в огненном аду. Неужели… неужели это возможно? Неужели кто-то пришел?

В моей груди, словно крошечный росток, пробившийся сквозь толщу земли, вспыхнула надежда. Слабая, робкая, почти неслышная, но такая долгожданная. Я молилась, чтобы это не было игрой моего воспаленного разума, галлюцинацией, порожденной страхом и удушьем. Но я боялась поверить. Боялась, что реальность окажется еще более жестокой.

Но шум нарастал. Он становился все громче и отчетливее, заглушая даже рев пламени. Мои сердце колотилось так сильно, что казалось, сейчас вырвется из груди. И вот, сквозь треск пламени, словно раскат грома, раздался оглушительный удар. Дверь сарая вылетела, словно щепка, рассыпаясь в прах.

В проеме, окутанном клубами дыма и адским пламенем, возникли две фигуры. Невероятные, нереальные, словно сошедшие со страниц сказок о героях. Я не могла поверить своим глазам. Это было невозможно.

– Дамир, – выдохнула Лия, задыхаясь от дыма и слез. Ее голос прозвучал, как тихий колокольчик в ночи.

Он стоял там, в самом пекле, с мечом в руке, и в его глазах пылал такой гнев, что я содрогнулась. Гнев, который обещал раздавить тех, кто посмел причинить нам зло. Но не только он. Рядом с ним стоял… Кристоф.

Кристоф?! Мой рассудок отказывался понимать. Что он здесь делает? Как он узнал?

Я не успела задать себе эти вопросы. Дамир, словно вихрь, ворвался в сарай, разрубая веревки одним взмахом клинка. Свобода! Какое пьянящее, какое желанное слово! Кристоф, не теряя ни секунды, принялся тушить огонь вокруг нас сгребая землю и засыпая ею пламя. Движения его были быстрыми, четкими, профессиональными.

– Маргарет! Лия! Быстрее! – кричал Дамир, его голос звенел тревогой и решимостью.

Кристоф подхватил меня на руки, словно я была пушинкой, и вынес из горящего сарая. Я почувствовала, как он прижимает меня к себе, как сильно бьется его сердце. Дамир, подхватив Лию, последовал за ним.

Воздух снаружи был чистым и свежим, словно глоток жизни после долгой, мучительной агонии. Я закашлялась, пытаясь откашлять из легких едкий дым, чувствуя, как горький привкус пепла остается на языке.

Придя в себя, я увидела, что сарай превратился в руины. Огонь, алчный и беспощадный, пожирал последние остатки дерева, превращая их в груду обугленных бревен. Как нам удалось выйти из этого ада живыми, одному Богу известно. Но не только это привлекло мое внимание. Неподалеку от полыхающего кострища, связанные по рукам и ногам, сидели разбойники. Все до единого.

Лица их были перекошены от злобы и страха. В их глазах читалось отчаяние и бессилие. Но сделать они ничего не могли. Дамир и Кристоф, опустили нас на ноги, но не торопились отходить. Да у меня и сил не было, чтобы самостоятельно стоять на ногах. Я позволила Кристофу обнимать себя, чувствуя что мне это приятно.