Былые - Кэтлинг Брайан

— Присоединишься? — спросил он.

Она ничего не ответила и подождала, пока поднесут стул. Он влил головокружительного вина во второй бокал.

— Меня зовут Измаил.

— Я знаю, — сказала она с сильным акцентом, который так идеально шел к ее аромату, что он и не заметил неправильности ответа.

— Я Шоле, — добавила она, отстегивая вуаль, чтобы выпить. Ручка была маленькой и тонкой. С ее безупречностью могла потягаться только ее знающая сила. Его заворожило бесподобное великолепие куртизанки. Она встретилась с ним глазами и сняла вуаль. Тогда он вздрогнул, а она улыбнулась. Нижняя половина лица оказалась ажуром из рубцовой ткани. Уголок красивого рта в ловушке паутины. Она придвинулась и произнесла одно слово:

— Небсуил.

Муттер встретил Сирену с шофером у ворот дома номер 4 по Кюлер-Бруннен. Он старался не глазеть на обвиняющее выражение щеголеватого слуги. Они поспешили к входной двери. Шофер вернулся ожидать в машине. Слуга пытался объяснить, что произошло, что стряслось под его опекой.

— Ей совсем нехорошо, мэм. В потрясении, ей нездоровится.

— Не удивлена. Как это могло случиться, Зигмунд, как ты это допустил?

Она оставила его в прихожей и взбежала по лестнице. Муттер вперился в башмаки, чувствуя себя пристыженным и оскопленным. Он задавал себе тот же самый вопрос снова и снова. Как проник нападавший? Как сбежал с ребенком без его ведома? Ответов не было, и собственная глупость его изумляла. В полном отчаянии Муттер начал пересматривать собственные безжалостные правила и унаследованные условия труда. Конечно, он знал, что в подвале живут и другие, — знал задолго до прихода госпожи Тульп. Они сидели там с тем одноглазым созданием, но сам он их видел лишь раз — темный промельк одного лакированного нагого тела. Отец поучал, что происходящее под домом — не его дело и никогда не будет его. Этого просто не существует, и, что бы ни случилось, Зигмунда никогда не призовут к ответу, не усомнятся в его правоте. Он предполагал, что госпожа Тульп поддерживает те же отношения и что его работа — защищать и ни во что не вмешиваться. Все это он объяснил Мете и ей велел так же думать, видеть и делать. Не могут же эти другие быть причастными к похищению ребенка, это попросту невозможно.

Наверху история пересказывалась вновь — Гертруда лепетала в руках своей подруги.

— Пропали, пропали, они пропали. Кто-то их забрал.

— Мы найдем ее, дорогая моя, она будет спасена.

Гертруда сжала объятья.

— Я сообщила твоей семье, они разговаривают с полицией.

Гертруда молчала и тряслась.

— Мете я сказала идти домой и что с ней мы поговорим завтра.

Гертруда сжалась и застыла.

— Мета, ты нашла Мету? — завопила она.

Они отстранились и очень по-разному посмотрели друг на друга.

— Я не находила Мету — она сама ко мне пришла. Ее послал отец.

— Послал? С Ровеной?

Сирена не могла взять в толк, что говорит подруга.

— Нет, милая моя, — и снова обняла ее. — Маленькую мы не нашли. Оставив тебя здесь, Мета пришла прямиком ко мне.

Глаза у Гертруды были безумными. Зрачки — расширенными и бездонными.

— Ее со мной не было, она пропала, ты говоришь как Муттер, он беседовал с ней, беседовал ни с кем, она пропала.

— Нет же, дорогая моя, это все потрясение. Она была здесь, а теперь дома, с семьей.

— Семья, — повторила Гертруда бессмысленно. Затем сомлела в руках подруги мертвым грузом и бескостно свалилась на орнаментальный плетеный сад ковра в детской.

Сирена решила остаться с подругой на всю эту ужасную ночь. Она черкнула записку Измаилу и послала обратно с отпущенным шофером.

Великое празднество перебралось в деревни. Дикие псы и гиены унюхали подгорелое мясо и двинулись на разграбление. Светлячки прошивали ночной зной, а одурелые пьяницы плелись и падали с дороги или на дорогу. Разок шоферу пришлось мотнуть руль, чтобы не помять автомобиль. Он чертыхнулся под нос и ускорился к порядку и мужской безмятежности своей комнаты над гаражом.

Домой Измаил вернулся за полночь. Уже на углу улицы понял, что Сирены нет. Узор светлых окон не тот — выставлен на вечер, а не на такой поздний час. Если бы она легла, было бы больше тьмы. Он порадовался, что она ушла. Он пришел облаченным в запах и объятья Шоле. Той чаровницы, которую тоже вырезал для жизни Небсуил. Измаил еще оправлялся от опыта, а также от действия шампанского и коньяка. Одурелое возбуждение он проявил в физическом выражении, поскользнувшись на ступеньке перед садовой калиткой и глупо повалившись на землю.

Из ниоткуда его подхватили сильные руки.

— Герр Уильямс, мы можем вам помочь?

Новое имя вспомнилось далеко не сразу.

— Да, да, пожалуйста. Хорошо погулял на празднике.

Два добрых молодых человека помогли дойти до двери.

— Мы уже встречались, герр Уильямс, вы помните? Меня зовут Антон Флейшер, а это мой друг Урс. Мы встречались, когда я недавно посещал госпожу Лор.

— Да, конечно, да, знаю, — ответил Измаил, не имея ни малейшего представления, кто это. — Прошу, входите, — сказал он, вставляя ключ словно через невидимую воронку.

Внутри он слегка протрезвел и сосредоточился на гостях, пристально наблюдавших за каждым его движением. После того как кончились любезности, он внезапно спросил, сам не зная почему:

— Вы меня ждали?

Они переглянулись, и ответил тот, который Антон:

— Да.

Тот, который Урс, принял эстафету и продолжил:

— Мы искали вас несколько недель и только недавно разузнали ваше имя. Правда ли, что вы побывали внутри Ворра и вернулись невредимым?

Измаил нервно дотронулся до глаза; снова загудело похмелье. Это наипоследний разговор, что хотелось сегодня вести.

— Э-э, ну, да, это правда, но не понимаю, что здесь такого интересного.

Молодые люди быстро переглянулись, и тогда Урс продолжил:

— Наверняка вы слышали, что вся рабочая сила Гильдии лесопромышленников пропала в Ворре. Нам «интересно» найти их и вернуть.

По тикам и общему дефициту внимания было очевидно, что Измаил не слушает и не собирается. Они пытались воззвать к его чувству справедливости, возможному корыстолюбию и даже верности семье Лоров. Становилось ясно, что все подобные тактики тщетны, а гамбиты уже иссякали.

— Герр Уильямс, вы единственный из всех живых людей знаете Ворр и обладаете способностью выйти из его губительной для разума атмосферы. Прошу, можете ли вы поделиться с нами этим секретом?

— У меня нет секрета, чтобы им делиться. Я пережил Ворр потому, что отличаюсь от вас.

Урс почувствовал, что они его упускают.

— Тогда не хотели бы вы отправиться с нами, стать нашим проводником и советником в лесу?

Это было неожиданно — шальная карта наобум.

— С чего это, во имя Господа, мне захочется возвращаться в Ворр? Меня там хотели сожрать и едва в этом не преуспели. Зачем мне покидать все это? — он широко обвел рукой комнату, от чего у него слегка закружилась голова.

Флейшер вяло предложил позицию в гильдии после возвращения из леса. Измаил улыбнулся и сказал:

— Господа, у меня есть другие дела, — затем оттеснил их в дверь, и они подчинились. На пороге поблагодарили его за уделенное время и оставили визитки.

Когда он уже закрывал дверь, Урс произнес:

— Позвольте задать последний вопрос?

— Если очень надо.

— Вы нашли в Ворре то, что искали?

Измаил не ответил, но на самом деле сомневался, что нашел.

Вернулась Сирена почти на заре. Она сильно устала и обрадовалась дому, хоть и не собиралась задерживаться в нем надолго, о чем объявила, когда поцеловала Измаила в недавно уже целованную щеку. Она приняла ванну и переоделась. Измаил наблюдал за ней в воде и во время выбора, что надеть и что взять с собой, и казалось, будто она где-то в тысяче миль от него. Сирена мельком коснулась его руки, мечась между комнатами. Все говорила о том, что произошло и может произойти далее. Измаил, не дослушав, спустился перекурить. В конце концов сошла и она, начала хлопотать в направлении двери, когда ненароком заметила его взгляд.