Деревенщина в Пекине 3 (СИ) - Форд Крис

Шагаю вперёд, сокращая дистанцию. Теперь я вижу его глаза — зрачки расширены, на лбу выступили мелкие капельки пота.

Впрочем, здесь душно из-за количества народу.

— Какие ещё личные проблемы? О чём ты вообще? — но его глаза выдают правду — я попал в цель.

— Жена или просто близкая женщина. Зарегистрирован ли брак официально — не моё дело, заранее прошу прощения за вторжение в личное пространство. Сегодня вы получили неприятную информацию об этом человеке либо вследствие разговора с ним, при этом сами планировали союз как серьёзный и относились к нему как к фактическому браку.

Снова наступает пауза, тяжёлая и гнетущая. По менеджера лицу видно, что он изо всех сил старается сформулировать достойный ответ.

— Если я не прав, — не позволяю перебить себя. — Просто скажите это здесь и сейчас, при всех, мне в лицо — и я сам напишу заявление на увольнение.

— Ты выходишь за рамки…

— Извините, что выволок наружу грязное бельё, но вы шумели безосновательно. Я объясню и докажу, почему так, просто сперва давайте поставим точку в текущем абзаце: если я не прав, повторюсь, если у вас всё в порядке — просто скажите это вслух. Если никакого болезненного разрыва с женой либо невестой не было, если этот разрыв на вас ни капли не повлиял и вы не выходили из ресурса перед визитом к нам, достаточно одного слова.

Менеджер перестаёт нервно теребить пуговицу, но лицо по-прежнему выдаёт глубокую внутреннюю борьбу. Он набирает полную грудь воздуха, словно готовясь к решительному опровержению, затем медленно выдыхает, предпочитая не произносить ни слова.

— И напротив, если моё предположение верно, а вы не найдёте в себе сил принести извинения коллективу, я оставляю за собой право обратиться напрямую в совет учредителей — все необходимые контакты есть в открытом доступе на корпоративном сайте. Мы в Китайской Народной Республике, не в Техасе.

— Где ты у меня увидел нарушение регламента?

— «Личное состояние и собственные проблемы не должны влиять на качество работы» .

Лицо Сюй Луна постепенно меняет выражение и это хорошо — могло быть хуже.

— Что конкретно ты имел в виду, утверждая, что я необоснованно отчитываю персонал? Я лично отсмотрел записи с камер: одиннадцать минут и пятнадцать секунд. Единственное действие, которое было завершено в отношении моего брата — подача меню. Никаких других шагов по обслуживанию.

— Подобные ситуации возникают регулярно в периоды максимальной нагрузки. Ваш брат пришёл в обеденное время — час пик, один из двух. Количество столов на число работников в смене рассчитано на основе среднестатистических. Нормативное время от момента, когда клиент занимает столик, до подачи меню составляет одну минуту, однако…

— Вот именно! — ноздри менеджера раздуваются. — Одна минута по нормативу!

— Официант физически не в состоянии соблюдать этот норматив дважды в сутки — с часу до двух дня и с семи до девяти вечера. Могу доказать.

— Причину объясни? — цедит сквозь зубы Сюй Лун.

— Я отвечаю за двадцать пять столов в своём секторе. При заполненности зала до семидесяти процентов мне достаточно увеличить скорость передвижения, чтобы успевать — быстрее бегаю, иначе говоря. Смена, на которую пожаловался ваш брат, была не моей, но и там то же самое. Вы видите, что персонал находится в отличной физической форме, — веду рукой вокруг. — Среди официантов нет толстых, медленных, ленивых, недостаточно выносливых. Это первое требование при нашем рекрутинге.

Недовольный взгляд менеджера скользит по персоналу.

— Существуют три или даже четыре часа в течение дня, не считаем воскресенья, когда заполняемость зала превышает семьдесят пять процентов — из моих двадцати пяти столов заняты более двадцати, а в некоторые дни — абсолютно все, — объясняю дальше. — Вот в эти моменты физически невозможно соблюдать норматив. Если у вас есть доступ к архиву с камер, предлагаю посмотреть любую мою рабочую смену и детально проанализировать её вместе.

Я действительно думал на эту тему с карандашом и бумагой в руках — разминал мозги, когда было нечего делать в самолёте. Об этой системной проблеме осведомлены все, кто у нас работает ногами, а не сидит в офисе. Чэнь Айлинь, к слову, предупреждает посетителей о возможном увеличении времени обслуживания в эти часы.

И брат менеджера тоже получил такое стандартное предупреждение, но предпочёл проигнорировать. Меня рядом не было, но я знаю, потому что работаю здесь.

— Если вы найдёте время, то увидите, — продолжаю. — Когда официант направляется к дальнему столу с меню — а ваш брат однозначно сел где-то в конце зала — по пути к нему три-четыре стола непременно обратятся с просьбами.

— С какими?

Понятно. Официантом товарищ не работал.

— Заменить приборы, принести дополнительную тарелку, долить кипятку в чай или разъяснить особенности блюда. На обратном пути нужно забрать с семи-восьми столов грязную посуду, салфетки. При этом мойка не на кухне, а в отдельном помещении, вам известно. Это добавляет тридцать метров к стандартному маршруту официанта: грязная пустая посуда на столе стоять не должна, а метать её на дальность — не вариант.

— Бегать по залу ресторана категорически запрещено внутренними правилами, — добавляет кто-то из коллег. — И осанку нужно держать. Жаль — бегом лично я успевал бы больше.

— И сколько времени, по твоему профессиональному мнению, объективно требуется для подачи меню, когда одновременно обслуживается более двадцати столов?

— Две с половиной-три минуты в среднем. Вы же именно в нашем здании в производственных советах не участвуете? Их ещё завпроизводством онлайн модерирует?

— Нет, не мой уровень. Производственный совет в точке — личная внутренняя кухня. Специфика каждого места в других ресторанах не повторяется. К чему был вопрос?

— Мы управляем рисками, это часть еженедельного совещания. По этим правилам, в приоритете всегда обслуживание клиентов, у которых уже сервирована еда.

— Почему? — он правда не вникал.

— Потому что делают заказ на значительные суммы — пятьдесят, сто, иногда и больше долларов на человека. Если я не успею заменить упавшую вилку или долить соус, поданный обед остынет. Бывает, клиент заказывает стейк без гарнира, а когда блюдо подают, вдогонку решает дополнить его салатом или тем же запечённым картофелем.

— Хм.

— Такой дополнительный заказ я обязан передать на кухню в максимально сжатые сроки — чтобы он не ел картошку после десерта и не получал специи к супу после того, как выпьет кофе. С сахаром. Как вариант — после чая с мёдом.

Менеджер прищуривается:

— Допустим, тогда почему у него, — он указывает пальцем на одного из официантов в конце шеренги, — подача одного лишь меню заняла четыре минуты и двадцать секунд? Это превышает даже названный тобой срок.

— Я не имел возможности проанализировать видеозапись с вашим братом, но готов держать пари, что инцидент произошёл в час пиковой нагрузки, а столик находился в самой дальней части зала. Официант был вынужден метаться между множеством других посадочных мест и физически не успевал обслужить нового посетителя в норматив.

— Хм.

— Вы не работали официантом, — всё-таки говорю это вслух. — Чтобы добраться до двадцать пятого столика, нужно пройти мимо двадцати четырёх предыдущих, за которыми сидят люди, требующие внимания по дороге.

Сюй Лун продолжает молча смотреть на меня, его глаза часто моргают.

— Гипотетический вопрос. Если во время моего движения к дальнему столу ко мне обратятся посетители с десяти промежуточных мест, как поступить? Дойду я до конечной точки или буду вынужден реагировать — вернуться на кухню? Как бы вы поступили на моём месте?

— Наши внутренние организационные проблемы не должны беспокоить клиентов, — менеджер поправляет запонку на рукаве.

— Вы не можете требовать от человека прыжка в длину на десять метров, — вздыхаю, — потому что мировой рекорд — девять. Невозможно усилием воли заставить другого превзойти физиологический барьер.