Золото Омейядов. Часть первая (СИ) - "Ортензия"

Улыбнуло. Вот, оказывается, откуда пошло выражение: «пальчики оближешь».

Мальчишки весело выкрикивали незнакомые слова, громко щёлкая языками. Достал блокнот и записал, как это звучало на языке батутси. А вообще, словарь перепрыгнул уже через тысячу слов и обещал в будущем увеличиться. Где-то читал, что во французском языке в XVII веке существовало всего около двух тысяч, и, стало быть, недалеко оторвались они друг от друга.

Наконец, песни, крики и танцы закончились, и Мобуту полез в небольшое дупло, расположенное как раз на уровне моего лица. А за ним последовали ещё четверо.

Вот уж действительно удивили. Не знал, что внутренности баобаба могут представлять какую-либо ценность. Сначала решил, что это гнездо птицы или целого семейства, и на свет извлекут их яйца. Достал из кармана фонарик и шагнул ближе. Замер, прислушиваясь. Нет, не ошибся. Из дупла раздавался гул, который я сразу идентифицировал. Не однажды слышал, находясь около столба, на котором были закреплены электрические провода.

Посветил внутрь фонариком, реально удивляясь. Множественное количество узких коридоров, уходящих в разные стороны, и нарастающий гул электрического двигателя. Как в метро.

Луч выхватил из темноты силуэты мальчишек, карабкающихся куда-то вверх, но сообразить, что же всё-таки гудит, не успел. Что-то больно укусило за руку, за ухо и ещё пару открытых мест. Твою мать. Гул перешёл на жужжание, и из дупла хлынуло море растревоженных пчёл.

Мелькнула мысль, что будет с мальчишками, когда на них накинется такое полчище, но додумать не успел. Рядом вскрикнула Дэйо и, схватив меня за руку, потащила за собой. Я и не сопротивлялся, прикинув, что в данном случае ей лучше знать, как нужно спасаться.

— Садись, садись!

Она буквально заставила плюхнуться на пятую точку, встала передо мной на колени и, обхватив мою голову, прижала к своей груди, да так, что мой нос оказался у неё в ложбинке.

Мелькнула мысль, что всё это выглядит совершенно неправильно. Вместо того чтобы спасаться бегством, явное желание заняться сексом.

А в следующую секунду понял, что наступила тишина и пчёлы чудесным образом испарились. Приподнял голову, встретившись с глазами смеющейся Дэйо. Перевёл взгляд на дупло, из которого высунулся мальчуган, держа в руках соты с мёдом.

Как это вообще возможно? У них что, договор подписан с маткой, по которому пчёлы их не жалят и разрешают собирать излишки? Меня-то они конкретно покусали. Левый глаз даже начал заплывать.

На самом деле мне следовало по совету Дэйо измазать себя той самой суспензией с запахом травки и отходов пчёл, которую собирали во время очистительных облётов. От неё изначально разит, а минут через пять выветривается. Не совсем, но обоняние человека его уже не чувствует, в отличие от пчёлок. Если я правильно понял то, что мне попытались втолковать туземки. Ну вот, совсем я не пасечник и про жизнь тружениц ульев не имел никакого понятия. Единственное, что знал: чтобы добыть мёд, надевают специальный костюм и окуривают пчёл дымом. То есть технологии африканцев не применяют, хотя они, как мне показалось, более действенны.

Элен и Дженни едва не надорвались от смеха, узнав мою эпопею, но надо отдать им должное: нашли мазь в аптечке и обработали места укусов, хоть и предупредили, что пару дней в зеркало лучше не смотреть.

Порадовало, что деревья для моста успел спилить до неприятного приключения, и так как Мензанганкона ещё не вернулся, занялся разборкой вещей французов. Особенно привлёк сундук, принадлежащий монаху.

И первое, на что наткнулся, — две книги на испанском языке: «El ingenioso hidalgo Don Quijote de la Mancha».

Толстый кожаный переплёт коричневого цвета, на котором были вытеснены золотыми буквами название и имя автора. И весила каждая не меньше килограмма. И зачем монаху они понадобились в дороге? Почитать?

Полистал, изначально решив, что книги одинаковые, но нет. Два тома!

Я читал в детстве «Приключения Дон Кихота», но осталось в памяти, что это небольшая повесть, но никак не в двух томах.

Страницы были ярко-жёлтого цвета, а текст словно написан каким-то умельцем каллиграфическим почерком.

Решив почитать на досуге и восполнить пробелы, я хотел было отложить книги в сторону, но внезапно из одной выпал листок.

Подняв его, некоторое время с интересом разглядывал, силясь понять, что на нём нарисовано. Четыре крестика в кружочке в целом выглядели как крест, но вот пунктирные линии, странным образом извиваясь на бумаге, лишали его такой ассоциации.

Так и не определив, что это могло означать, я бросил листок поверх книг и углубился в дальнейшее изучение предметов. Вынул небольшой деревянный ящик, в котором обнаружил совершенно незнакомый прибор. Во всяком случае, встречать нечто подобное мне не приходилось.

Пока я его рассматривал, пытаясь понять, для чего он мог служить, вошла в домик Элен и, подойдя вплотную, с искренним удивлением сказала:

— Алекс? Ты тоже решил заняться поиском кладов?

— Нет, — я отмахнулся, — пытаюсь понять, что это такое и зачем это таскал за собой монах, — я кивнул на прибор.

— Да я об этом, — Элен ткнула пальцем в листок с крестиками и кружочками, — у Жоржа такая же карта была. Он говорил, что там обязательно что-то отыщется, но как проникнуть на территорию, где это расположено, он не знал.

— Что? — я нахмурил брови, пытаясь оценить сказанное, — у Жоржа был такой же листок? Где?

— Где-то в вещах. Могу поискать.

Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что я уже видел нечто подобное, и, громко хлопнув себя по лбу, сказал:

— Точно, в портмоне был такой листок. А где сейчас его кошелёк?

— У меня, — с неким безразличием пожала плечами Элен, — я думала, ты с него это нарисовал.

— Я нашёл это у монаха, показывай, где кошелёк.

— У монаха? — Элен выразила явное недоверие, но, глянув на мой возбуждённый вид, кивнула: — Ну, идём.

На листке, который был у Жоржа, имелось одно отличие. Сбоку от нижнего крестика наискосок было написано: «Аэродром».

Я несколько секунд ошарашенно разглядывал надпись, потом глянул на Элен и сказал:

— Открой карту Жоржа. Ту, на которой мы отыскали в первые дни наше местоположение.

Повторять не пришлось. Элен скинула со стула Дженни, которая, не обратив внимания на нас, продолжала смотреть какой-то сериал, и, потыкав пальцами по клавишам, развернула ноутбук в мою сторону.

— Вот.

Я, найдя поляну на карте, приложил листок Жоржа, так как, в отличие от рисунка монаха, он был выполнен на кальке.

— Алекс, — тихо прошептала Элен, — это что же получается? И Жорж, и монах знали, где открывается портал?

— Не уверен. Но то, что они знали о чём-то, это без сомнения. И монах не даром сюда торопился.

— А может такое быть, — сказала Элен, — что они и шли к месту, где должен был открыться портал, но по независящим от них причинам опоздали. Явились, когда мы уже покинули поляну, и просто двинулись за нами. А потерять след, оставленный минивэном, мог только слепой. Покрышки так вгрызаются в землю, что не перепутать ни с чем. Я видела фильм: «Когда боги смеются». Там бушмен в XX веке тоже помчался за следом от автомобиля, желая выяснить, что это? А французы сегодня почти не отличаются от негров по уровню своего мышления.

— О чём это вы? — поинтересовалась Дженни, заглядывая мне через плечо.

— И мне кажется, — так же тихо прошептала Элен, — я слышала, как Жорж перешёптывался с Родригесом. Не могла понять, о какой поляне идёт речь. Но теперь всё ясно. Верхний крест — это поляна, а нижний — приблизительно, где находимся мы сейчас.

— Пещера, — согласился я, — видишь на карте стену? Это угол аэродрома в XXI веке. Крест чуть левее и совпадает с какой-то горой. Вероятнее всего, про пещеру через 400 лет никто ничего не знает. Возможно, её завалило, и остались только скальные образования. Тогда пещера под ними, и все выходы завалены.