Тьма. Том 6 (СИ) - Сухов Лео

Само собой, вреда ему поднос не причинил: тело тёмного сразу же окутала защита, полыхнувшая Тьмой. Но пару мгновений я себе выиграл, равно как и всем присутствующим. Тёмный, дёрнув от неожиданности головой, не успел разжать пальцы и выпустить шар.

Мир погрузился в кисель, как у меня это бывало в моменты опасности. Я видел, как ближайшие к нам гости, в основном двусердые, бросаются прочь. Как мужчины тащат за собой ничего не понимающих женщин.

Успел даже заметить того надоедливого чиновника. Он как раз догнал меня в тот несчастливый момент, когда тёмный всё-таки выпустил шар.

Весь полёт шара я наблюдал, уже рванув в сторону на пределе скорости. И этот шарик летел не в стоявших далеко от нас светлейшего князя, военных и стайку знатных девушек, среди которых была Авелина.

Шарик летел туда, где секунду назад был я. А теперь с открытым ртом замер несчастный чиновник.

В него-то шарик и угодил, молниеносно выпустив в стороны тонкие жгуты теньки. Обычные люди их не видели, но от этого жгуты не стали менее смертоносными. И назойливый чиновник, и двое ближайших разносчиков, и успевший подбежать охранник начали орать и, прямо на глазах, усыхать.

Из них как будто высасывало все соки.

И судя по тому, как рос в это время шар, именно так оно и было. Будущее гнездо требовало органики для роста и развития. Недаром там, где появлялись гнёзда, в округе не оставалось ничего живого.

Ну а тёмный, которого гнездо не тронуло, уже готовил плетение, криво ухмыляясь. Видимо, собирался кинуть в меня, да только не успел.

Устраивать бой среди полного зала высокоранговых двусердых — это плохая идея. Я ещё спешно выставлял щиты, как в моего противника влетели десятки самых разных плетений.

Все гости, кто был поопытнее, успели ударить. И этот удар не просто врезался в защиту тёмного, он сумел пробить её. А потом разнонаправленные стихии сошлись в одной точке, пусть даже она находилась внутри тёмного — и, почти ожидаемо, последовал взрыв.

Тёмного, видимо, распылило на фрагменты размером с песчинку.

А меня — всего лишь отбросило метров на пять, больно приложив о деревянный паркет. А затем, будто мне не хватало острых ощущений, и протащив по нему.

Как и ещё человек тридцать из тех, кто не успел отбежать подальше.

И это было хорошо. Вокруг формирующегося гнезда образовалась пустота. А оно продолжало стрелять в разные стороны теневыми жгутами, но пища больше ему не попадалась. У него даже рост замедлился, хоть и не остановился, к сожалению. Просто жгуты приходилось выпускать всё дальше. И всё чаще они сталкивались с плетениями щитов, выставленных двусердыми гостями.

Ну а я пользовался моментом, пытаясь прийти в себя и выбить из ушей вату. Взрыв был не слишком разрушительным, но громыхнуло так, что я в какой-то момент оглох. И теперь сквозь мою глухоту пробивалось немногое. Разве что крики, топот ног и хлопки выстрелов — это с галереи вели стрельбу несколько ратников.

Придя в себя, я понял, что затормозил об щиты двух двусердых, защищавших пару молодых девушек и, по всей видимости, их старшую родственницу. Надо отдать этим дворянам должное, они сразу же, как я остановился, прикрыли щитами и меня. В итоге, вылетевший в нашу сторону жгут бессильно сполз на пол, а затем с рассерженным шипением втянулся обратно.

Один из дворян протянул мне руку и помог подняться. Я не стал отказываться от помощи, а когда утвердился на ногах — благодарно кивнул. Взрыв мне почти не навредил: слегка кружилась голова, слышал плоховато, ну и кровь из носа шла. Однако всё это полная ерунда по сравнению с тем, чего я избежал.

Осмотревшись, удалось понять: в зале возникло несколько стихийных точек сопротивления. Самый мощный заслон располагался поблизости от выхода из зала, где стоял светлейший князь и военные. И щиты у них были такими, что могли, мне кажется, сброшенную бомбу обратно на бомбардировщик закинуть рикошетом.

За этим щитами находилась Авелина. И это очень успокаивало.

Вторым центром были те самые молодые дворяне, прикрывшие меня. Они вдвоём выставили отличную защиту, а вокруг неё сплотилось ещё с полтора десятка человек.

Основой для третьего центра сопротивления оказался патриарх Дашковых, не успевший уйти из зала, ну или успевший вернуться. Он, вместе с двумя внуками и пожилой дамой, по всей видимости, женой, держал какую-то мощную защиту, прикрывая отход обычных слуг во внутренние помещения.

Ещё четыре точки, где собрались готовые к бою дворяне, фактически замыкали кольцо вокруг гнезда, не давая тому добраться до выбегающих из зала гостей. А со стороны входа, проталкиваясь через толпу бегущих, шли сюда ратники из внешнего кольца охраны, в тяжёлой броне.

В общем, могло показаться, будто гнезду — конец. Но я в своё время интересовался вопросом. И знал, что формирующееся гнездо просто так не уничтожить. Сейчас оно было злым, голодным и готовым к битве. Это потом, когда отъестся и растолстеет — станет лёгкой добычей. А пока оно работало в режиме выживания и нажирания.

Что и доказывали попытки обстрела гнезда. И пули, и плетения натыкались на мощнейшую защиту. Что-то похожее я видел лишь однажды, в исполнении Иванова — когда пули застревали в воздухе, двигаясь медленно-медленно…

Вот только у голодного гнезда была ещё одна особенность. Оно всасывало своими жгутами любой застрявший в защите снаряд, затягивая его в свою чёрную пустоту и мало-помалу расширяясь.

На данной стадии гнездо Тьмы можно было только сжечь. И не плетениями, которые оно тоже жрало, а обычной горючей смесью.

Я успел даже заприметить, где её взять. У дальней от входа стены на столиках, среди вина и лёгких напитков, хватало чего покрепче. Например, водки и арбуна. А в местном алкоголе градус был ещё и слегка выше, чем в мире Андрея.

Не теряя времени, я рванул к столикам. Прикрывшие меня дворяне проводили моё бегство удивлёнными взглядами. Однако мне в тот момент было не до объяснений.

Скинув с одного из столиков лёгкие напитки, я принялся нагружать его крепкими. А, закончив с загрузкой боеприпасов, ещё раз огляделся.

Ближе всего отсюда был патриарх Дашковых. Вот к нему-то я и покатил запасы спирта.

— Богомил Афанасьевич, не откроете мне бойницу в вашем щите? — спросил я.

— Что там у тебя, Фёдор Андреич? — уточнил старик, перейдя на «ты» и безбожно сокращая отчество.

— Водка, арбун, роймер…

— Вы хотите его споить, сударь? — удивилась жена патриарха, седая дама с идеально ровной спиной.

— Он хочет его поджечь, милая! — усмехнулся её старенький супруг. — Мы сейчас раздвинем щиты, Фёдор Андреич, вот туда и кидай!

Как там звали нашего инструктора по метанию гранат на заставе? Панас Игоревич, кажется.

Низкий поклон отвесил бы я ему в тот вечер за хорошую науку… Если бы Панас Игоревич не погиб ещё летом, во время нашествия. Уверен, если его душа наблюдает за происходящим на бренной земле, в тот вечер он искренне мной гордился.

В конце концов, какой учитель не счастлив, когда его ученики достигают успеха? И какой солдат не радуется, когда дорогой алкоголь рекой льётся?

А я был два в одном. И хороший ученик, и метатель алкоголя.

Целился я не в гнездо, всё равно бесполезно — а в пол перед щитом, его прикрывавшим. Он-то, как я заметил, без проблем пропустил арбун, растёкшийся по полу после моего столкновения с тёмным.

Оставалось лишь сделать достаточную по размерам лужу.

На шестой бутылке я услышал, как патриарх Дашковых орёт:

— А ну-ка жахните огоньком, как Фёдор Андреич отметается!..

Кто-то не выдержал раньше, ещё бутылке на пятнадцатой. Однако лужа к тому времени вышла приличных размеров, так что полыхнуло знатно. Дорогой паркет, сдобренный дорогим алкоголем, занялся охотно и ярко, а в центре зала вспыхнул хороший такой костёр. В мире Андрея такие называли, кажется, пионерскими. Пламя с гудением поднималось вверх метра на три. Ну а я продолжал бутылкометание, чтобы недостатка в дополнительном топливе не было.