Я не люблю незавершенные дела, и ваша поддержка вдохновила меня вернуться к этой истории. Спасибо всем, кто остался со мной и ждал продолжения. Надеюсь, вам понравится то, что я приготовила в финале.
С любовью,Ваш писака.
Глава 19. Очаг
Холодный воздух ворвался в легкие, когда мы материализовались среди густого леса. Теодор рухнул на колени, его тело дрожало от перенапряжения, а губы побелели. Я едва успела подхватить его, прежде чем он потерял сознание.
— Тео!
Он не ответил. Только слабо застонал, когда я перетащила его к небольшому деревянному домику, скрытому за вековыми соснами. Дверь скрипнула, пропуская нас внутрь.
Внутри было темно и пыльно, но хотя бы не так холодно. Я протянула руку, сосредоточившись на тепле внутри себя, и шепотом приказала:
— Гори.
Лампа на столе вспыхнула, отбрасывая дрожащие тени на стены. В слабом свете я разглядела простую мебель: кровать, стол, старый шкаф. Охотничий домик — один из многих, разбросанных по границам владений Каспиана.
Я уложила Теодора на кровать. Его лицо покрылось испариной, дыхание было неровным. Он использовал слишком много магии за один раз — телепортация двоих на такое расстояние требовала огромных сил.
— Держись... — прошептала я, смачивая платок водой из фляги и прикладывая ему ко лбу.
Он застонал, веки дрогнули.
— Али...сия...
— Я здесь.
— Он... найдет нас?
Голос его был слабым, но в нем не было страха. Только усталость.
Я сжала его руку.
— Не сейчас. Мы далеко.
Теодор слабо улыбнулся.
— Он не подумает... что я смог перенести нас так далеко.
Я кивнула. Каспиан недооценил его. Возможно, это даст нам время.
— Отдыхай. Нам нужно набраться сил.
Теодор закрыл глаза, но его пальцы сжали мои чуть сильнее.
— Ты... тоже.
Я не ответила. Вместо этого посмотрела в окно, где за деревьями уже сгущались сумерки.
Каспиан искал нас.
Но пока — мы были вне его досягаемости.
И я поклялась, что так и останется.
Тишина в охотничьем домике была звенящей, прерываемой только тяжелым дыханием Теодора. Я сидела рядом, сжимая его руку, а в голове крутились мысли, от которых сердце сжималось.
Каспиан.
Его имя обжигало, как раскаленный уголь. Даже теперь, после предательства, после крови, после того, как он показал свое истинное лицо — я чувствовала. Где-то глубоко, под слоями льда и ярости, был тот, кого я полюбила. Тот, кто смотрел на меня так, будто я единственный свет в его вечной тьме.
Но был ли он настоящим?
Или это просто еще одна маска?
Теодор застонал, его пальцы слабо сжали мои. Я встрепенулась, наклонилась ближе.
— Тео?
Он не открыл глаза, но губы дрогнули:
— Беги... если он близко...
Голос его был хриплым, едва слышным.
— Я никуда не уйду.
Он сморщился, будто даже это простое обещание причиняло ему боль.
Почему?
Почему он так рисковал? Пошел против брата, потратил все силы, мог умереть — ради меня?
Я вспомнила его улыбку. Теплую, искреннюю. Вспомнила, как он смеялся, когда я тренировалась в магии и подожгла себе рукав. Как терпеливо объяснял основы зельеварения, никогда не насмехаясь над моими ошибками.
Как он поцеловал меня.
Не как Каспиан — не с жадностью, не с желанием обладать. А с нежностью, будто боялся, что я разобьюсь.
И тогда до меня дошло.
Я всегда выбирала не тех.
В прошлой жизни, в этом мире — меня тянуло к тем, кто приносил боль. К тем, кто играл в игры, кто заставлял меня сомневаться в себе, кто оставлял синяки на душе. А добрые, искренние, те, кто действительно любил — казались скучными. Недостаточно яркими.
Я сжала кулаки.
Нет.
Не в этот раз.
— Алисия... — Теодор снова зашевелился, на лбу выступили капли пота.
Я наклонилась, прижала лоб к его плечу.
— Я здесь. Я не уйду.
Больше не повторю тех ошибок.
Даже если Каспиан найдет нас.
Даже если где-то в глубине души я все еще чувствую.
Я выбираю того, кто выбрал меня.
Холодный рассветный свет пробивался сквозь щели старых досок, когда я открыла глаза. Голова тяжело лежала на краю кровати, а пальцы все еще сжимали руку Теодора. Он метался, лицо покрыто испариной, губы сухие и потрескавшиеся. Я прикоснулась к его лбу — горит .
Нужно что-то сделать.
В прошлой жизни моя мама увлекалась травами. Она могла часами рассказывать о том, как обычные растения, растущие под ногами, могут лечить. Я тогда не слушала — казалось, что это скучно, ненужно. Но теперь, в этом мире, где магия и яды, где каждый шаг может быть ловушкой, ее слова всплывали в памяти с четкостью заученного заклинания.
Но для начала была нужна вода. За ней я и отправилась.
Тишина леса на рассвете была особенной — прозрачной, звенящей, словно сама природа затаила дыхание перед новым днем. Я стояла, прислушиваясь, и вдруг в памяти всплыли давние воспоминания — школьные походы, которые казались тогда такой скукой. Как мы с одноклассниками смеялись над учителем биологии, когда он рассказывал, как находить воду в лесу.
"Мох растет гуще с северной стороны деревьев, но если видите, что он особенно сочный и зеленый — идите в ту сторону. Вода рядом."
Я наклонилась, провела пальцами по бархатистому изумрудному ковру, покрывавшему нижнюю часть старой сосны. Да, здесь он был мягче, влажнее.
"Если замереть и прислушаться, можно уловить журчание. Но не ждите громкого потока — вода любит прятаться."
Я закрыла глаза, отбросив все лишние мысли. Сначала — только ветер в кронах. Потом — щебет проснувшейся птахи. И наконец... едва уловимое, но такое желанное — журчание .
"Птицы на рассвете летают к воде. Следите за ними — они лучшие проводники."
Ветка качнулась над головой. Маленькая пичуга с сизой грудкой вспорхнула с ветки и скользнула между деревьями. Я пошла за ней, стараясь не спугнуть.
Через несколько шагов земля стала мягче, а воздух — влажнее. И вот он — ручей, узкий и стремительный, сверкающий в первых лучах солнца, как расплавленное серебро.
Я замерла, глядя на воду. Сколько знаний мы отвергаем в юности, считая их ненужными... А потом жизнь возвращает их к нам, как подарок, в самый нужный момент.
— Спасибо, мама, — прошептала я, опуская флягу в прохладную воду. — И вам, Николай Петрович.
Школьный учитель, чьи уроки я прогуливала, теперь, спустя годы и миры, спас того, кто стал для меня важнее всего.
Ирония судьбы? Или просто еще один урок, который наконец-то дошел до сердца.
Я опустила медный котелок, что нашла в хижине в ручей, позволяя ледяной воде смыть пыль и старое. Металл заблестел, отражая первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь листву. Вода здесь была чистой, прозрачной — видно было каждую песчинку на дне.
— Хороший знак, — пробормотала я, наполняя котелок до краев.
Флягу тоже наполнила про запас. Потом замерла на мгновение, глядя на свое отражение в воде. Усталое лицо, растрепанные волосы, тени под глазами. Но в глазах — решимость.
Теперь — травы.
Я отошла от ручья, осматривая окрестности. Лес здесь был гуще, земля — влажнее. Идеальное место для целебных растений.
Ива
Первой нашла ее — молодую иву, склонившуюся над водой. Ее гибкие ветви тянулись к ручью, будто хотели напиться.
— Прости, красавица, — прошептала я, проводя ножом по коре.
Свежий срез сразу дал горьковатый запах. Я аккуратно соскоблила верхний слой — ровно столько, сколько нужно для отвара.
Мама говорила: "Кора ивы — природный аспирин. Снимет жар лучше любого зелья."
Ромашка
Ее белые головки выглядывали из травы неподалеку, будто маленькие солнца. Я опустилась на колени, осторожно срезая цветки.
— Только самые свежие, — напомнила я себе.
Они пахли медом и летом. Таким простым, таким далеким теперь...
